Виктор Антоненко - Охота на бога

— Что за умат, в натуре?! — накинулся на сотоварищей Никита. — Уже жало намочили!

— Не заводись, Пыл, — бритоголовый качёк с подбитой бровью лениво смахнул пепел от сигареты в стакан. — Всё путём.

— Кто у тебя на стрёме, Лопата? — Никита свирепо зыркнул в сторону лысого подельника.

— Щас оттолкнёмся чуток и вышлем, — увернулся Лопата. — А то кишка кишке приговор пишет.

— Я чего… негромко сказал? — Никита наклонил голову, как бык, готовый к атаке: глаза налились кровью, ноздри угрожающе раздулись. — Завтра будешь шабить, ханку жрать. Неделю назад одного ишака уже накололи у хаты. Добро он в яму к нашему языку свалился. Халой обошлось.

Лопата встал и толкнул в плечо поджарого скуластого парня с наколкой змеи на шее:

— Валим, Монгол. Пыл дело базарит. Надо по теме определиться. Гони баклана на шухер.

— Кого?

— Кильку. Только передай ему от меня, чугрею карзубому, если ещё раз закемарит, как тогда, я ему в один секунд кентель свинчу.

Монгол поднялся из-за стола.

— Зелёного нельзя, — возразил Никита. — Выставь делового из чехов.

— Сделаем, — Монгол затушил сигарету об стол и вышел вслед за Лопатой.

Третий задержался: здоровенный увалень с низким покатым лбом сонно рылся в тарелке толстыми, как сардельки, пальцами, выуживая из неё скользкий ломтик помидора.

— Ну а ты чего, Боба? — переключился на последнего дружка Никита. — Вилку в салате потерял? Иди спать. Утром все чтоб, как огурчики.

Боба молча свернул кусочек фольги с белым порошком, вздохнул и потянулся за бутылкой с водкой.

— Давай-давай выпуливайся отседа, — нетерпеливо понукнул Никита, усаживаясь за стол. — Мне с корешком дельце обкашлять надо. И керогаз прибери.

— Хозяин-барин, — Боба взял со стола пистолет и, оставив бутылку, в развалку удалился из кухни.

Лопата прошёл в большую комнату, где Монгол негромко наезжал на одного из товарищей:

— …ползи на воздух, ублюдок, а то нос откушу. Потеешь тут, как кабан в бане…

— А ты меня на басок не бери, — огрызался юный бандит. — Сам ползи, кнут зачуханый.

— Порву падлу! — брызгая слюной, сипел Монгол.

— Что за кипеш? — встрянул Лопата.

— Да на рога лезет, шмакодявка, в натуре, — озлобленно прогундосил Монгол, указывая на молодого гангстера, по кличке Килька, притулившегося на полу у серванта. — По едалам ему настучать…

— У тебя с башкой всё в порядке, Монгол? — зашикал Лопата. — Тебе чего Пыл велел?

— А чего мне Пыл? — ощетинился Монгол. — Тоже мне, белая кость. Вечно вписывает нас в тёмную… в блудняк всякий, как фраеров вокзальных. Ему надо, вот пусть сам с чехами и разбирается.

На широкой хозяйской кровати, прямо поверх покрывала, в обнимку с автоматами вповалку вкушали сладкий сон три суровых мужчины кавказкой внешности, у одного из которых на веках были наколоты слова — «не будить».

Лопата с опаской покосился на воинственную троицу и раздраженно пнул Кильку:

— Тебе чего, недоделок, уши прочистить?

Килька подобрал с пола автомат и вышел во двор, где, побродив в темноте, вскоре залез в джип и уснул.

На кухне в свете неяркой лампочки за столом сидели Антоний и Никита:

— …хромает дисциплинка-то… — негромко выговаривал Антоний.

— Ля-ля три рубля, — отмахнулся Никита. — Развёл бодягу…

— За метлой следи, — зло прохрипел Антоний. — Не с пацаном балакаешь.

— Извини, Антон. Не переключился. Издержки профессии.

Антоний припал к уху Никиты и шепнул:

— Завтра днём выкуп за млешака привезут.

Никита тихонько присвистнул:

— А млешак?

— Валгаи к вечеру притащат… на катафалке, — не отрываясь от уха Никиты, секретничал Антоний. — Если старшой будет один, братву отошлёшь…

Никита отстранился и непонимающе посмотрел на Антония.

— Предчувствие у меня дурное, — поделился Антоний. — Темнит что-то старик в последнее время. Возможны сюрпризы. Но ссориться с ним нельзя. Себе дороже. Его, если валить, то сразу и наверняка.

— Кого?

— Командира. Тебе его знать незачем.

— А-а… а если пацаны закапризничают?

— Тогда я всю твою кодлу на месте положу. Хватит с ними нянькаться. И вообще пора новую жизнь начинать.

— Тебе-то что, а я второй год в федеральном розыске. Опера ко мне уже как за зарплатой ходят. Каждый месяц им по две штуки баксов отстёгиваю за тишину. Ты же хвалился, что в ЗАГСе на моё имя свидетельство о смерти оформят.

— Всё уже подмазано, и труп подходящий нашли. Сейчас на нём наколки твои копируют. Намалевал себе… иконостас с куполами…

— А это… — Никита вилкой подцепил из кастрюли румяную картошину, обмакнул в сметане, пожулькал, и, размяв в салате, перемешал, — с хирургом как? Лицо поменять?

— Говорю же тебе, с наколками возятся. И свидетельство о твоём новом рождении уже нарисовали. Похороним тебя со всеми почестями.

— А с малолеткой твоим чего делать?

— Не знаешь что?

— Замётано.

— Хорош жрать. Иди часового глянь.

— Валгаев тоже мочить?

— Ты чего, маньяк?

Никита запихал в рот несколько кусочков картошки, вылез из-за стола и, смачно жамкая дармовое угощение, неразборчиво проговорил:

— Не парься, Антош, всё будет культурно.

— Семён-то чего не приехал?

— Он там этого… живодёра колет на генераторе.

— Долго возится, — недовольно пробурчал Антоний. — Дай телефон. У моего батарейка села.

Никита передал Антонию сотовый и вышел.

Так и не притронувшись к еде, Антоний позвонил Семёну и первым делом справился о здоровье ветеринара:

— Ну, как наш доктор Айболит поживает?

— Никита, ты? — отозвался в трубке нетвёрдый голос Семёна.

— Да пошёл ты!

— Антон?

— Не тупи, Сём. Времени в обрез.

— Не нравится мне этот докторишка. Как зомби, талдычит одно и тоже. Не разобрать.

— Что именно?

— Вроде бы… Медунов крови млешака хочет.

— Как это? — озадачился Антоний.

— Не знаю. Говорю же, как заводной… бубнит своё…

— Так он чего?..

«Вот это я, кажется, попал… в переплёт… — Антоний отчаянно пытался осмыслить своё новое положение. — Неужели судья ведун? Быть того не может. Отец его ещё юнцом знал. А ведуны, вроде, не стареют. Скорее всего, кровь млешака нужна его хозяину, ведуну…»

— Ты о чём?

— А, извини. Задумался, — вернулся к разговору Антоний. — О чём он там тёр, говоришь?

— По делу ничего.

— Да что с тобой сегодня такое?! — повысил голос Антоний.

— А чего ты орёшь-то? Случилось что?

— Так, Сёма, — с лёгким нажимом попросил Антоний, — давай по порядку. Ты мне сейчас, как попугай, повторишь всё, что от него услышал. Слово в слово.

— Млешак не нужен. Денег не надо. Только кровь млешака… — Семён добросовестно пересказал всё что запомнил и добавил: — Издевается. О чём не спроси, знай себе долдонит — не хочу и всё. У меня первый раз такое.