Виктор Антоненко - Охота на бога

— Как?! — отец Иломей открыл рот, и на его умном лице застыла глупая маска жестоко одураченного человека.

— Что — как?

— О млешнике, — отец Иломей еле справился с нахлынувшими на него эмоциями. — Кто вам об этом?..

— Не знаю, — отмахнулся Кашин, не придав значения сказанному. — Вы лучше объясните, почему нас здесь держат? То какой-то Антон меня спасает неизвестно от кого. Теперь вы на нашу голову.

— Странно, — задумчиво протянул отец Иломей.

— Я ухожу, — Кашин решительно шагну к двери.

— Вы можете меня выслушать? — каким-то печальным и проникновенно трогательным голосом попросил отец Иломей, не предпринимая ни малейшей попытки преградить Кашину путь к выходу. — Без сердца.

— А у меня есть выбор? — обречённо сверкнул глазами Кашин, остановленный миролюбивым настроем богатыря в рясе.

— Думаю, что нет, — честно ответил отец Иломей.

— Спасибо за откровенность, — язвительным тоном поблагодарил Кашин. — Ну и от кого меня спасают?

— От людей, — вкрадчиво начал неторопливый рассказ отец Иломей. — Судя по всему, в Бога вы не верите. Все, кому открыта истина, тоже не верят в Бога на небе…

— Подождите, святой отец, — попробовал угадать Кашин. — Кажется, я понял. Вы хотите спасти мою заблудшую душу?

— Души нет, — безапелляционно заявил отец Иломей. — И не называйте меня «святым отцом». К католической церкви я не имею никакого отношения, а в православной традиции такое обращение недопустимо. И вообще, я масон и во все эти поповские байки о загробной жизни не верю. Бог не на небе. Он на Земле, внутри вас…

— Понятно, — не дослушал Кашин. — Бог внутри нас. Это я уже где-то слышал.

— Не внутри нас, — поправил отец Иломей, — а внутри вас, Николай Михайлович. А все остальные — обыкновенные.

— С чего это вдруг мне и такая честь? — опять прорвало Кашина.

«Сектанты, — пришло на память Кашину, — или того хуже. Настька как в воду глядела».

— Прошу вас, — взмолился отец Иломей, — не перебивайте. И без того трудно.

— Да ради бога.

«Пусть выговорится, — рассудил Кашин. — Заодно узнаю, чего им надо».

— Почти всё, о чём написано в Библии — правда! — попытался пробить стену непонимания отец Иломей. — Кроме одного. Библия — это не повествование о прошлом. Это одно из древнейших пророчеств, в котором предсказано будущее человечества. Близится Конец Света. Очень скоро с небес на Землю сойдёт Бог. И этим Богом станете вы, Николай Михайлович.

— Полагаю, дело за малым осталось, — не отказал себе в злой иронии Кашин. — Отправить меня на тот свет. И как вы планируете это сделать? Пристрелить, утопить или… распять, как Христа?

— Да не было ещё никакого Христа, — твёрдо возразил отец Иломей. — Это же пророчество.

— Ну, так будет, раз пророчество… — заспорил Кашин. — Крест, копьё, вознесение…

— Ну, что вы! — воскликнул отец Иломей. — Нельзя же древние тексты толковать так буквально. Это же аллегория. Так сказать, отвлечённый образ одного из центральных событий будущего. Если вы погибнете, то библейское пророчество уже никогда не сбудется. Вы должны жить! В Библии речь идёт не о кресте и не об ударе копья… в прямом значении этих слов. Крест — всего лишь символ. Он подчеркивает важность события. Главное… в ударе копья. Знак величайшего озарения и наделения вас божественной силой, после чего вы и свершите Страшный суд на Земле…

«Так, — спутанные мысли Кашина, как стайка бестолковых рыбок, попавшаяся в прочные браконьерские сети, беспорядочно заметались в вывернутых наизнанку привычных ещё со школы образах. — Это уже полная клиника. А может быть, я сам сошёл с ума?! Психи так и липнут. Что я не так делаю?»

— Ахинея какая-то! — уже с неприкрытой и близкой к истерике агрессией загнанного в угол человека вспылил Кашин. — Несёте здесь… околесицу…

— Попробуйте вы, — непоследовательно вымолвил отец Иломей, отвернувшись от Кашина.

— Что попробуйте? — не понял Кашин, постепенно теряя чувство реальности. — У меня тут с вами точно крыша съедет.

— Я не вам, — устало обронил отец Иломей.

— А это что?!! — в комнату стремительно, как вихрь, ворвался коренастый мужчина: гнев и ярость пылали в его чёрных глазах. Он чуть ли не подбежал к Кашину, сунул под нос кулак и разжал: из ладони высвободилась пылающая сфера величиной с теннисный мячик и застыла в воздухе.

Новоявленный гость отступил назад.

Огненный шар начал ритмично раскачиваться из стороны в сторону. Затем поднялся над головами присутствующих и, описав круг, вернулся к Кашину.

— У-у-у… бе-е… рите… её… — заикаясь, еле выдавил из себя Кашин: изумление, страх и ужас овладели всем его естеством.

Незнакомец подскочил к Кашину и, брызгая слюной, заорал прямо в лицо:

— Что-о-о её?!! Что убрать?!

— Шар-р-ровую… молнию, — одеревенелым голосом выговорил Кашин.

— Правильно, — необычный господин, как ни в чём ни бывало, сел за стол и скромно представился: — Полонский. Пётр Фёдорович Полонский. Как, по-вашему, человеку подвластна шаровая молния?

— Да уберите вы её от меня! — Кашин уже находился на гране нервного срыва.

Полонский взмахнул рукой: шаровая молния задрожала и, ярко вспыхнув, через мгновение угасла; запахло электричеством.

— Как косточки-то? — осведомился Полонский. — Срослись? Вы думаете, нам ничего не известно? Снюхались уже, поди, с этими чертями? Теперь дурака здесь валяете. Тоже мне, Иисусик нашёлся. В психушке хотели отсидеться? Не выйдет! Чего молчите? Дар видения появился?

— Чего? — нетвёрдым голосом спросил Кашин, ещё не отошедший от первого впечатления.

— В темноте видите?! — Полонский буквально буравил Кашина огневым всепроникающим взором чёрных немигающих глаз.

— Вижу, — прохрипел Кашин и неожиданно поймал себя на мысли о неоспоримой реальности того, о чём кричит этот экспансивный человек.

«…в абсолютной темноте, — в который раз подивился своей новой сверхъестественной и ничем необъяснимой способности Кашин. — И самочувствие отменное. В лесу всю кожу на теле разодрал, а сейчас… даже шрамов не осталось…»

— Вижу, — передразнивая, скривил губы Полонский. — И я вижу. А вам не кажется это странным?

— Ну… — замялся Кашин, — вообще-то…

— Оставь нас, — обратился к отцу Иломею Полонский.

Отец Иломей покорно вышел из комнаты.

Полонский опять беспощадно упёрся раскалённым взглядом в переносицу Кашина и без церемоний перешёл на «ты»:

— Времени мало, а сказать надо многое…

— Понимаю, — зачем-то ляпнул Кашин.

— Что ты понимаешь?!! — Полонский аж прозеленел от злости. — Сопляк! Я ничего понять не могу!

— Ну, в смысле, — неуверенно промямлил Кашин. — Хочу разобраться.

— Ладно, — взял себя в руки Полонский. — Не извиняйся. Если начистоту, то ты здесь вообще ни причём. Ты — просто, избранный. Почему? Не ведаю. Для масонов и их валгаев ты уже Бог, а для меня нет. Во всяком случае, пока нет. Так… — Он встряхнул головой. — Давай по порядку. Начнём с того, что я не совсем то, о чём ты думаешь. Я ведун. Хотя, всё равно не поймёшь. Об этом знают лишь самые высокопоставленные масоны. Я уже сотни лет возглавляю их братство. Они знают ровно столько, сколько я им дозволяю. Ты же… другое. Ты — будущий властелин мира. Скрытая в тебе сила так велика, что шаровые молнии скоро покажутся тебе детской забавой…