Виктор Антоненко - Охота на бога

— Что, уже не нужен? — Антоний прищурился: в душу закралось сомнение.

— Кому? — Медунов слегка приподнял брови.

— Не знаю, кому, — состорожничал Антоний.

— А-а, — равнодушно махнул рукой Медунов. — Хочешь в прятки играть? Играй. Осточертело. Мне своей каши в голове хватает.

— Понимаю, — губы Антония тронула едва заметная улыбка, голос смягчился.

— Много ты понимаешь, как я погляжу, — непримиримо заворчал Медунов. — В одну харю сожрал млешака и стоит, сияет, как блин масляный. Аж лоснится от удовольствия… Сдавай им свою добычу, и пусть валят на все четыре стороны.

— Не рановато ли? — Антоний пружинящим шагом приблизился к одному из тамплиеров: — Разве Алексей Константинович не сказал, когда?

— Да мы так, — тамплиер перехватил пистолет из одной руки в другую и растерянно пожал плечами, — полюбопытствовать. Уж больно шумно тут у вас было.

— Это моя личная жизнь! — встал в позу Антоний. — И не машите мне пистолем, а то сами застрелитесь и на меня же обижаться будете…

— Весело живёте, — попытался разрядить обстановку второй тамплиер. — Труп, кровь, мозги на стенах…

— Послушайте, милейший, — сходу перешёл в атаку Антоний. — Как вас там — не знаю. Я таки с вас просто рыдаю. Это ж какое надо иметь каменное сердце? Слабый закон толкает честных граждан на криминал, а ему весело…

— Господа, господа, — вмешался Медунов, — подождём означенного часа. Антон Николаевич, конечно, человек немного эксцентричный, но, поверьте, слово держать умеет. Ручаюсь. С полицией, как вы видели, я уже всё уладил.

Медунов спровадил тамплиеров на лестничную площадку и вернулся:

— Да, чуть не забыл. Дверь не закрывай. Сейчас санитары труп заберут. Ты бы прибрался здесь, что ли, а то как на скотобойне. Когда ты только с блатными развяжешься? Приятелю твоему помощь нужна? Чего он у тебя какой-то отсутствующий?

— А щас рожу ему набью, — Антоний подступил к Семёну, — оклемается. Кокаина нанюхался, щенок…

Медунов осуждающе покачал головой и молча ушёл.

— Как ты? — невесело подмигнул Антоний: на душе было тревожно; состояние друга оставляло желать лучшего. — Идти сможешь?

— Всё нормально, — твёрдо ответил Семён. — Дай руку. Башка, как чугунная.

Антоний помог Семёну подняться на ноги:

— Уверен?

— Автомат… — Семён опёрся о шкаф.

— Надо рвать когти, — Антоний передал другу оружие, — пока не чухнулись. Дом наверняка оцеплен. Если до вечера не выберемся отсюда, ночевать будем в морге.

— Точно… рвать… — Семён безвольно опустился на корточки и закрыл глаза, — когти…

В прихожей послышался шум. В дверях комнаты появились два молодых парня с носилками: один худой, длинноволосый, с перекинутой через плечо серой простынёй; второй толстый, лысый, с синей наколкой паука на короткой опухлой шее.

Вошедшие положили носилки рядом с телом Артёма, и один из них, не здороваясь, спросил:

— Этот, что ли, окно с дверью перепутал?

— Этот, — живо откликнулся Антоний. — Белая горячка. Вы на машине?

— Мы что, на верблюдов похожи? — ухмыльнулся толстяк. — Для таких траурных случаев труповозка есть.

Антоний протянул толстяку руку и представился:

— Валера.

— Глеб, — толстяк нехотя пожал руку Антония и нагловатым тоном спросил: — Помочь, что ли, хочешь?

— Что-то вроде того, — Антоний достал солидную пачку долларов, перетянутую резинкой, взлохматил её перед носом Глеба и небрежно швырнул на носилки. — Ты, я вижу, пацан правильный. Въедешь. Внизу менты чего-то банкуют, а у меня кореш только раскумарился. Вывезешь — половина пачки твоя.

— Нет базара без самовара, — Глеб потянулся за деньгами. — Сейчас лётчика оприходуем.

— Ты не понял, — Антоний вынул из-за пазухи гранату и лениво пояснил: — Противопехотная. Осколочная. Радиус поражения двести метров. Сейчас мой друган ляжет на носилки, а я сверху. Накроешь нас своим саваном, в катафалк и за город, в лес. По приезду рассчитаемся. Вопросы есть?

— Хм, делов-то, — смекнул Глеб и, покосившись на грозный боеприпас и деньги, прикрикнул на приунывшего напарника: — Ну, Макс, чо варежку разинул?! Мне чего, одному капусту рубить?

Макс послушно прошёл в комнату и, подойдя к Семёну, тронул за плечо:

— Парень, пойдём.

Семён выронил из рук автомат и повалился сам.

— Глеб, помоги товарищу, — вежливо попросил Антоний.

Глеб и Макс аккуратно переложили Семёна на носилки. Антоний, прихватив оружие, лёг сверху и накрылся простынёй. Санитары, проклиная всё на свете, с неимоверными трудами дотащили тяжеленную ношу до машины, загрузили в салон и отъехали от дома.

За рулём труповозки сидел насмерть перепуганный Макс.

— Сбавь обороты, лихач, — Антоний легонько ткнул Макса в бок дулом автомата. — Видишь, джип догоняет? Сейчас подрежешь его… нежно, без смертоубийства, и глуши мотор. Я разберусь с водилой, а ты с Глебом перетащишь моего братана к ним в машину. Потом получите вольную.

Антоний подобрал с носилок пачку долларов и бросил её на колени Глеба:

— И без фокусов.

Как только цель поравнялась с труповозкой, Макс резко крутанул руль и плавно затормозил, прижимаясь к обочине.

Громоздкая иномарка на полной скорости шаркнула лощёным боком о передний бампер дорожного хулигана, пронеслась метров пятьдесят вперёд и остановилась. Из джипа вылезли два ослеплённых от гневной силы мордоворота. Сжимая в руках увесистые бейсбольные биты, они уверенно двинулись к виновникам пустяшной аварии.

Навстречу разъярённым «бейсболистам» вышел Антоний с автоматом наперевес и дурным голосом заорал:

— Лежать, барбосы! Рыло вниз, жопу вверх! Кто перепутает — покойник! Живо!!.

Бравые парни остолбенели.

Антоний сделал предупредительный выстрел в воздух: начинающие бейсболисты, как по команде, попадали на асфальт.

— Руки на голову, ублюдки! — метал громы и молнии Антоний, боком продвигаясь к приглянувшемуся транспорту. — Глаза закрыть! Петушня драная! Не шевелиться!

Салон внедорожника был пуст, ключи зажигания торчали в замке.

Макс и Глеб перенесли Семёна в трофейную машину и без промедления укатили прочь. За ними на угнанном джипе покинул место ДТП и Антоний.

«Вот теперь мне точно хана! — углубился в раздумья Антоний. — Этого старик уже не простит, и тамплиеры спуску не дадут. Беда! Хотя, до вечера далеко. Нырнём поглубже, отлежимся, отдышимся. Лишь бы с Сёмкой всё обошлось».

Массивная дубовая дверь отворилась и в тесную, без окон, комнату, согнувшись, чтобы не удариться о низкий притолок, вошёл страшноватого вида седобородый старец с изъеденным оспинами лицом:

— Не потревожил, ребятушки? Ежели кому по нужде, так вы не стесняйтесь. Посудина от туточки, под лавкой. Наполнится, кликните. Никифор сменит.