Р. Стайн - Ночь ожившего болванчика

— Пора, — сказала она и еще раз сжала плечо Крис.

Затем она вышла на сцену, моргая от яркого света прожекторов, чтобы представить публике Крис и Мистера Вуда.

Неужели я и впрямь это делаю? — задавалась вопросом Крис.

Смогу ли я это сделать?

Сердце так колотилось, что она не слышала вступительного слова миссис Берман. Потом, внезапно, публика разразилась аплодисментами, и Крис поняла, что семенит по сцене к микрофону, обеими руками прижимая Мистера Вуда к груди.

Миссис Берман в колышущемся платье направилась к выходу со сцены. Проходя мимо Крис, она улыбнулась и подмигнула ей в знак ободрения.

Щурясь от яркого света прожектора, Крис вышла на середину сцены. Во рту пересохло так, словно его набили ватой. Она испугалась, что вообще не сможет издать ни звука.

Возле микрофона ее ждал складной стульчик. Она уселась на него, водрузила Мистера Вуда на колени и сразу обнаружила, что микрофон расположен слишком высоко.

Из зала послышались еле сдерживаемые смешки.

Сгорая от смущения, Крис встала и, придерживая Мистера Вуда одной рукой, попыталась отладить микрофон.

— У тебя проблемы? — спросила миссис Берман и поспешила обратно на сцену, чтобы помочь Крис.

Но не успела учительница преодолеть и половину пути, как Мистер Вуд наклонился к микрофону.

— Долго еще нам ждать эту жиртрестку?! — прохрипел он мерзким голосом, беззастенчиво разглядывая платье миссис Берман.

— Что?! — остолбенела та.

— Твоя рожа напоминает мне бородавку, что я сковырнул! — зарычал Мистер Вуд на ошарашенную женщину.

Миссис Берман в ужасе разинула рот:

— Крис!

— Интересно, по количеству твоих подбородков нам удастся определить твой возраст?

Из зала послышались смешки. Но к ним примешивались и возгласы ужаса.

— Достаточно, Крис, хватит! — закричала миссис Берман, и микрофон тут же разнес ее возмущенный вопль по всему залу.

— Тебя более чем достаточно! Тебя на двоих хватит! — не унимался Мистер Вуд. — Ежели ты еще хоть чуточку раздобреешь, придется изобретать новый размер одежды!

— Крис, в самом деле! Я требую извинений, — сказала миссис Берман, побагровев.

— Миссис Берман, я… я этого не делала! — забормотала Крис. — Я этого не говорила!

— Будь добра, извинись. Передо мною и перед публикой, — потребовала миссис Берман.

Мистер Вуд снова наклонился к микрофону.

— Извиняйся за это! — завопил он.

Голова болванчика запрокинулась назад. Челюсть отпала. Рот широко раскрылся.

И оттуда фонтаном ударила густая зеленая жижа.

— Фу! — закричал кто-то.

Это ужасное вещество походило на гороховый суп. Оно хлынуло из раззявленного рта Мистера Вуда, как вода из пожарного рукава.

Возгласы переросли в вопли и визг, когда густая зеленая дрянь окатила сидевших в передних рядах.

— Прекратите!

— На помощь!

— Кто-нибудь, выключите его!

— Ну и вонь!

Крис застыла, пораженная ужасом, глядя, как все больше и больше омерзительной массы выплескивается изо рта болванчика.

Гнилостный смрад — вонь прокисшего молока, тухлых яиц, горелой резины и гниющей плоти, — поднимался от жижи. Она била вверх — и дождем обрушивалась на передние ряды.

Ослепленная яростным светом прожектора, Крис не видела публику перед собой. Но она слышала, как люди хрипели, давились и взывали о помощи.

— Очистите зал! Очистите зал! — верещала миссис Берман.

Крис услышала шарканье и топот множества ног: толкаясь в проходах, люди бросились к дверям.

— Какая вонь!

— Мне дурно!

— Кто-нибудь, помогите!

Крис попыталась зажать болванчику рот рукой. Но зловонная пенистая жижа перла со страшной силой, и ее рука отлетела в сторону.

Внезапно она осознала, что ее толкают в спину. Прочь со сцены. Прочь от обезумевшей толпы. Прочь от ослепительного света прожекторов.

Только за кулисами она поняла, что толкала ее миссис Берман.

— Я… я понятия не имею, как ты все это устроила. И зачем! — в гневе закричала она, лихорадочно вытирая обеими руками отвратительные зеленые кляксы со своего цветастого платья. — Но ты у меня, Крис, пробкой из школы вылетишь! И уж я поищу способ, — добавила она, — исключить тебя раз и навсегда!

— Вот так. И дверь закрой, — приказал мистер Пауэлл, глядя на Крис прищуренными глазами.

Он стоял у нее за спиной, скрестив на груди руки, проверяя, чтобы она все выполнила как следует. Она осторожно сложила Мистера Вуда пополам и затолкала на верхнюю полку кладовки. Теперь же она закрыла дверь, проверив, чтобы та закрылась плотно, как и велел отец.

Линди наблюдала за всем этим со своей кровати; на лице ее было написано беспокойство.

— На замок заперла? — спросил мистер Пауэлл.

— Нет. Не работает, — призналась Крис, понурив голову.

— Надо починить, — сказал он. — В понедельник я отвезу болванчика обратно в ломбард. А пока не смей его трогать.

— Ну пап…

Он поднял руку, чтобы она замолчала.

— Нам нужно поговорить об этом, — взмолилась Крис. — Ты должен выслушать меня. То, что произошло сегодня… это не было умыслом. Я…

Отец отвернулся с угрюмым видом.

— Извини, Крис. Поговорим завтра. Мы с твоей матерью… мы сейчас слишком злы и слишком расстроены, чтобы разговаривать.

— Ну пап…

Не обращая на нее внимания, он вихрем вылетел из комнаты. Крис слышала, как он сердито протопал по лестнице. Затем она медленно повернулась к Линди:

— Теперь-то ты мне веришь?

— Я… я уж не знаю, чему и верить, — ответила Линди. — Это была такая… такая невероятная мерзость…

— Линди, я…

— Папа прав. Завтра поговорим, — оборвала ее Линди. — Утро вечера мудренее.

Но Крис не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, не находя себе места, а сон все не шел. Она натянула на лицо подушку, подержала какое-то время, радуясь мягкой темноте, потом отбросила на пол.

Я никогда больше не смогу спать, подумала она.

Каждый раз, закрывая глаза, она вновь видела отвратительную сцену в зрительном зале. Вновь слышались ей изумленные возгласы ребят и их родителей. Вновь слышала она отчаянные вопли, сменившиеся стонами отвращения, когда ужасная жижа ударила по толпе.

Гадость. Гадость какая.

И все винили ее.

Моя жизнь разрушена, думала Крис. Никогда больше не смогу я туда вернуться. Никогда больше не смогу я вернуться в школу. Никогда больше не смогу показаться кому-нибудь на глаза.

Разрушена. Вся моя жизнь. Разрушена этим идиотским болванчиком.

На соседней кровати тихо и размеренно похрапывала Линди.

Крис перевела взгляд на окно спальни. Сквозь неподвижные занавески пробивался бледный лунный свет. Слэппи сидел на своем обычном месте в кресле, согнувшись вдвое, с головой между колен.