Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Буз высказал предположение, что Иисус мог изобрести язык.

— Ну, что ты! Иисус красиво говорил, но слово существовало до него.

— Его проповедь была обращена к шимпанзе.

Коун похвалил Буза за удачную метафору.

— То есть?

— Ты христиан назвал обезьянами. В этом что-то есть.

— Что такое метафора?

— Своего рода символ. Неожиданная аналогия. Например, в одном из своих стихотворений Уолт Уитмен, говорит, что трава — это носовой платок Господа Бога. Неправда, но в этом что-то есть.

Буз сказал, что хотел бы, чтобы ему дали имя Уолт.

— Тебя зовут Буз.

— А я хочу быть Уолтом. Почему он назвал траву носовым платком?

— Это происходит от самой идеи Сотворения Земли. Он ходит по траве так же легко и просто, как человек, достающий из кармана носовой платок. Пучком травы Он вытирает пот со лба. Неважно, как ты себе это представляешь. Важно, что Он постоянно присутствует в нашей жизни. Другая концепция Бога: Бог — Отец.

— А как насчет концепции: Бог — Сын?

— Это тоже своего рода метафора.

Буз сказал, что эта метафора ему больше всего по вкусу.

— За тобой право выбора. Благодаря языку человек способен приобретать истинную утонченность, он становится чувствительным, принципиальным, цивилизованным, одним словом, — человеческим существом. Люди раскрываются друг перед другом, понимают, описывают виденное, делятся опытом, надеждами и стремлениями. Вот чем для людей является язык. Точнее… являлся.

Коун грустно усмехнулся.

— А шимпанзе?

Потом Буз спросил:

— Если я хорошо изучу твой язык, я стану человеком?

— Может быть, не сразу и не ты сам. Может быть, на это уйдет немало времени.

Он объяснил, что они с Бузом произошли от единого, но очень удаленного во времени предка.

— И если это опять произойдет, то есть надежда, что следующий человеческий род гомо сапиенсбудет более совершенным.

— Что значит быть человечным?

— Человечность означает ответственность за жизнь и цивилизацию и сознание необходимости усилий для их защиты.

Буз сказал, что предпочитает остаться обезьяной.

Откуда взялись рассказы?

— От других рассказов.

— А те — откуда?

— Кто-то придумал метафору, а потом из нее получился рассказ. Люди начали рассказывать, чтобы жизнь не тонула в прошлом.

— А какой рассказ был самым первым?

— Рассказ о Боге, Который создал Самого Себя.

— Как Он это сделал?

— Он начал. Он Бог всех Начал. Он сказал Слово и начался мир. Если ты рассказываешь, ты можешь сообщить о том, что делает Бог. Давай еще раз перечитаем это место.

И он открыл страницу, на которой говорится о Сотворении мира, но Буз сказал, что этот рассказ ему уже надоел.

— В этой истории ничего не происходит. Почему ты не почитаешь мне про Иисуса из Назарета. Его проповедь обращена к шимпанзе.

— На каком же языке Он проповедовал, обращаясь к шимпанзе?

— Не знаю, но мы слышали Его, и Его голос звучал в наших ушах.

Коун объяснил, что у него нет Нового завета, а есть только Ветхий.

— Расскажи так.

— Пожалуй. Но ты жалуешься, что я не рассказываю тебе о животных. Послушай, я расскажу тебе про старую змею, которая жила в раю, где Бог поселил Адама и Еву.

Но Буз сказал, что терпеть не может историй про змей.

— Они ползают, и их животы противно трутся о землю.

— Они ползают, потому что их Бог наказал. За то, что они — виновники несчастий, постигших людей. Раши, который был средневековым толкователем Талмуда, иначе говоря, человеком, рассказывающим истории об историях, сказал, что змей видел, как Адам и Ева совокуплялись среди цветов. Змей попросил Еву, чтобы она позволила ему проделать с нею то же самое, но она с негодованием отказалась. Тогда он решил отомстить людям. Я читал тебе историю о том, как змей соблазнял Еву яблоком. Она, конечно, могла бы отказаться от яблока, но его просьба вступить с ним в связь смутила ее.

— Что значит совокупляться?

— Я читал тебе кое-что об этом из книги доктора Бюндера.

— А когда у меня будет такое?

Коун сказал, что весьма сожалеет, но на этот вопрос ответить затрудняется.

— Ну, ладно, о змее ты слушать не хочешь. Тогда, может быть, почитать тебе про Каина и Авеля? В этом рассказе есть действие, в том числе невероятной силы удар по голове.

Буз сказал, что потерял интерес к насилию и кровопролитию. Он добавил, что предпочел бы Новый завет.

— В Новом завете полно рассказов о насилии и кровопролитии. Ты себе не представляешь, сколько красной краски извели художники на протяжении веков, изображая сцены из Нового завета.

— Конечно. Потому что они распяли Иисуса из Назарета.

Коун насторожился:

— Кто распял?

— Как кто? Римские солдаты.

Коун вздохнул с облегчением.

— Расскажи мне про отца, который перерезал горло своему сыну.

— Буз, ну как ты можешь! Сколько раз я говорил тебе, что Авраам не перерезал горло своему сыну. Тот, кто утверждает, что он это сделал, перекроил весь рассказ в соответствии с собственной испорченностью. Это не имеет никакого отношения к тому, какими были Исаак и Авраам.

— Ну, расскажи мне об этом еще раз, — попросил Буз и взобрался к Коуну на колени.

И Коун начал:

— Это рассказ о Аврааме и его возлюбленном сыне Исааке. В Талмуде говорится, что дьявол приставал к Богу, чтобы Он испытал любовь Авраама к Нему, а Бог, чтобы проверить, действительно ли так велика любовь к Нему Авраама, повелел ему взять своего единственного сына, отвести его на гору Мория и принести в жертву. Авраам так любил Господа, что и глазом не моргнул. Исаак нес на себе вязанку хвороста, когда они поднимались на гору Мория. Авраам сложил хворост на алтаре, связал руки сына кожаным ремешком и поднял нож…

— У меня от твоей истории мурашки бегают по коже.

— Тогда почему ты всякий раз просишь, чтобы я тебе ее рассказывал?

— А может, мурашки от того, что я утром объелся фигами? Ну, ладно, рассказывай…

Коун продолжал:

— И в тот самый момент, когда Авраам уже готов был принести в жертву своего любимого сына, ангел воззвал к нему с небес: «Останови руку, Авраам! Не причиняй боли сыну твоему! Я вижу, что любишь ты Бога твоего». Это доказывает, что Бог в каждый отдельно взятый момент не знает всего, хотя можно также предположить, что до тогоОн уже знал и был уверен, что в сердце Авраама был страх перед Ним.

С другой стороны, возможен и такой вариант, что Бог устроил все это испытание просто для того, чтобы Сатана отвязался от Него и больше не приставал, а конечный результат Ему был в точности известен. Дьявол, я полагаю, тоже все заранее предвидел, потому что он тоже неглуп, но Авраам-то с Исааком не знали. Во всяком случае, их страдание ограничивается сильнейшим переживанием и не производит столь уже явно и болезненно трагического впечатления. Инцидент закончился благополучно, и они оба, отец и сын, в трудном испытании доказали любовь друг к другу.