Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Обезьяны выволокли Коуна, связали его цепью и на шею ему надели веревку.

Он лежал на полу, а обезьяны со смехом и воплями прыгали вокруг.

На том месте, где прежде стоял патефон, голос старого ребе декламировал Закон Торы.

Днем они поднимались навстречу солнечному свету, а ночью сквозь звездные облака все выше взбирались в гору.

Руки Коуна были крепко связаны ремешком. На груди он нес вязанку хвороста, веревкой привязанную к его шее. Конец веревки волочился за ним. На нем был только белый китл, и ночью ему было холодно.

Буз тащился за ним следом. На нем были сандалии Коуна. На голове — тюрбан.

За поворотом узкой дороги им неожиданно встретился нищий.

Нищий просительно протянул руку, но Коун сказал, что ничем не может ему помочь, так как руки его связаны и он не может дотянуться до кармана.

— Тогда подай словами то, что ты хотел подать, — попросил нищий.

— У меня есть только вопросы.

— Задавай.

— Ты посланник Бога? Или Моисея?

— Нищий, просящий милостыню.

— Что тебе подать?

— Благословение.

— Хотел бы я его иметь, чтобы поделиться с тобой.

— О-о! — сказал нищий и исчез в пыльном облаке. Как будто его поглотил снежный обвал.

Коун слышал о таких неожиданных встречах на горных тропинках.

— Кто это был? — спросил он.

— Буль! — ответил Буз.

Спрыгнуть вниз и попытаться удрать? Но Буз бегает быстрее, и если он сзади наступит на веревку, то переломит Коуну шейные позвонки.

Он продолжал подниматься в гору, ступая босыми ногами по каменистой тропе, а вязанка хвороста била его в грудь.

— Буз, возлюбленный сын мой, скажи, по крайней мере, куда мы идем? Я и сам догадываюсь, но хотел бы услышать от тебя самого.

— Буль.

На вершине горы была рощица вечнозеленых деревьев, пещера, и в глубине — поблескивающий алтарь.

Коун уронил вязанку на землю и прислонился к камню, прежде чем приблизиться к алтарю.

Буз пальцем показал на свое запястье. Как будто там были часы. «Пора».

Сердце Коуна забилось: а где же баран, запутавшийся рогами в ветках тернового куста?

Буз указал пальцем на него.

Коун давно все понял, но в этот момент похолодел.

— Я жертва всесожжения?

— Буль.

Буз аккуратно сложил хворост на алтаре и поднес к нему горящую спичку. Он бросил в огонь щепотку мирры. Пламя ярко вспыхнуло и заговорило на непонятном языке.

— Развяжи мне руки. Я обещаю, что не буду сопротивляться. Я не оскверню жертвоприношения. Раз уж я жертва, то так тому и быть.

Буз показал, что нужно стать на колени. Он сделал это сам, чтобы Коуну было ясно, как надо.

— Я бы не стал этого делать, не будь ты моим возлюбленным сыном.

Коун стал на колени и возложил последнюю надежду на ангела, который появится и скажет «нет», но ангел не появился. Или он уже приходил, но удалился? Нельзя зависеть от того, придет ангел или не придет.

Буз схватил своего отца за волосы, откинул его голову назад, обнажая горло и занес над ним каменный нож.

Они оба удивились, потому что кровь брызнула прежде, чем Буз нанес удар.

— Буль, — сказал Буз, но невозможно было догадаться, значило ли это «да», «нет» или «может быть».

Коун неподвижно лежал на полу, ожидая, когда его поднимут и положат на костер. В золотистых отблесках огня он видел свою бороду, всю в крови.

— Бог милостив. Я старик. Он дал мне прожить жизнь до конца.

От этой мысли он заплакал. Может быть, завтра — обновление мира?

Внизу, в долине, на дереве сидел Джордж. На его голове была белая засаленная кипа, которую он однажды нашел в лесу.

Джордж пел Шма Исроэл .

Голос у него был хриплый, гортанный. Он затянул кадиш по Келвину Коуну.

Ешива — еврейское религиозное училище.

Здесь и далее авторская разрядка заменена на болд ( прим. верстальщика ).

Барух а-шем — слава Богу.

Йом-а-кипурим — Судный день.

Кадиш — заупокойная молитва.

Миньян — десять взрослых мужчин, без которых невозможна общественная молитва.

Мидраш — аллегорическое толкование Торы.

Бар-мицва («сын заповеди») — в тринадцать лет еврейский юноша отмечает свое совершеннолетие и с этого дня обязан выполнять все религиозные предписания.

Зихроно ли-враха — благословенна его память.

Кол нидрей («Все обеты») — молитва, с которой начинается богослужение в Судный день.

Седер — праздничное застолье в первый вечер Песаха, проводимое по определенному ритуалу.

Хомец (хамец) — квасное; продукты, запрещенные к употреблению в Песах.

Китл — белая одежда, напоминающая халат, которую религиозные евреи надевают в праздники Песах, Рош-а-шана и на Йом-а-кипурим.

Харосет — блюдо из яблок и толченых орехов с вином, подаваемое во время пасхального седера.

Афикоман — кусочек мацы, которым завершается пасхальная трапеза.

Шива — семидневный траур по умершему близкому родственнику.