Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Буз даже подпрыгнул.

— По-твоему, конечно, я думаю только о сексе, а я, между прочим, за это время обучил их всех английскому.

Коун был потрясен.

— Ты не шутишь? Ты полагаешь, что это может быть?

— Это не «может быть» — это уже есть.

Коун взял назад свое замечание о времяпрепровождении Буза. Он зажег лампу и раздвинул ветки плюща, прикрывавшие вход.

От холмов по земле протянулись длинные извилистые тени.

— Но ведь у них нет для этого речевого аппарата. У них нет такого горла, как у человека и как у тебя.

— Произношение у них хуже моего, но они говорят, потому что поверили.

— В кого и во что?

— В то, что я им говорил.

— Что же ты им сказал?

— Что если они поверят, то смогут заговорить.

— Невероятно! Если это так, то это чудо!

Буз повторил, что так оно и есть. И еще он сказал, что на острове происходят удивительные вещи.

— В этом году больше фруктов, и они вкуснее, чем были прежде. В извилистых коридорах пещеры, которую мы с тобой однажды нашли, я слышал звуки волшебной музыки, гораздо более красивой, чем в твоем граммофоне. И наконец — мои друзья. Они научились говорить, потому что у них есть вера. Если у тебя тоже есть вера, ты тоже услышишь, как они говорят.

Коун тихо сказал:

— У меня есть вера.

Каким образом шимпанзе удалось усвоить английский язык — никакому научному анализу не поддавалось, но факт оставался фактом: они его усвоили. Да и уместен ли был научный анализ в столь изменившемся мире? Ни о чем нельзя было говорить с уверенностью, отталкиваясь от предыдущего опыта. Однако после долгого периода сплошных неопределенностей, последовавшего за Великим Опустошением, Коун почувствовал, что в мире появился проблеск надежды и какой-то цели. Не то, чтобы можно было судить о Божественных намерениях, но зачем-то же Он допустил появление на острове группы обезьян, которые пережили Опустошение и Потоп. Разве не для того, чтобы прибыть на остров Коуна и изучить самый распространенный из числа языков «гомо сапиенс»? А может быть, эта Его милость распространилась и на самого Коуна?

В честь знаменательного события — распространения человеческой речи среди обезьян — Коун решил устроить седер [11] Седер — праздничное застолье в первый вечер Песаха, проводимое по определенному ритуалу. . Судя по всему, пятнадцатое число месяца нисана уже миновало, но за неимением календаря он не считал себя ответственным за неточную датировку праздников.

Да и не в дате дело — гораздо важнее, по мнению Коуна, было соблюсти дух и назначение торжества (так себе, небольшой семейный праздник, ничего особенного), с единственной целью собрать вместе всю компанию, чтобы каждый отблагодарил Кое-кого за ниспосланное добро. Что особенного в том, что они позволят себе в чрезвычайно скромной форме выразить благодарность Всевышнему за небольшое улучшение созданных Им немыслимых условий существования? В конце концов, и Его тоже нужно понять: у Него, должно быть, по горло всяких забот! И не мешает принять во внимание, что не всегда Первопричины являются первопричинами, а относительно населения их маленького островка у него могли быть и кое-какие «задние мысли».

А весна выдалась чудесная. В высокой траве рассыпались потрясающей яркости цветы. Крупными желтыми гроздьями украсились мимозы. Олеандры вырядились в белые и сиреневые королевские одежды. И окраска цветущих растений была глубже, интенсивнее прошлогодней. Это предвещало хороший год. Мир вам всем! Аминь!

Коун самым тщательным образом вымыл, вычистил, выдраил свою пещеру и сколотил стол на восемь персон: по три с каждой длинной стороны и по одному — у торцов.

Отец накануне праздника Пейсах удалял из дома все, что могло быть квасным ( хомец [12] Хомец (хамец) — квасное; продукты, запрещенные к употреблению в Песах. ) и торжественно сжигал все собранное в стороне от дома, после чего произносилась молитва и говорилось: «Пусть весь хомец, который у меня был или остался незамеченным, считается несуществующим, и пусть он станет пылью и прахом». (В то время пыль земли была относительно безобидным веществом!)

Сам Коун выступал в роли хозяина дома, а Буз — в числе приглашенных. Кроме того, приглашались пятеро шимпанзе и горилла Джордж. Если он соизволит принять приглашение. Коун надеялся, что Джордж его примет: как-никак ведь и он был одним из постоянных обитателей острова, зачем ему отбиваться от компании? Не стоило продолжать сердиться на него за то, что он так неосмотрительно сгрыз Кол нидрей . Возможно, он по наивности считал, что пластинка — это вафля с ликером, и ему просто захотелось полакомиться.

Придется, раз уж нет почтовой связи, лично сходить и пригласить его. Трудно рассчитывать, что Буз согласится выполнить роль посыльного. Последнее время Коун не встречался с гориллой и только изредка натыкался на места лежанок в траве или на кучки волокнистых испражнений. Буз высказал предположение, что Джордж не появлялся из страха перед ними, шимпанзе.

Коун сказал, что если Джордж придет, он посадит его на почетное место, предназначенное для пророка Ильи.

— Как? Эту толстую, жирную обезьяну? — возмутился Буз. — На почетное место? С какой стати? Разве не я живу в этой пещере?

— Но ведь у нас торжество. Будь великодушен.

— Великодушным — да, но дурачком я быть не согласен. И не говори мне, что тебе нравится это отвратительное чудовище. Я не забыл еще, что ты сказал, когда Джордж искромсал пластинку твоего отца.

— С тех пор у меня было время передумать, и, по правде говоря, у меня есть много оснований, чтобы относиться к нему с уважением. Я вижу в нем не только гориллу.

— Еще бы! Он превосходит размером и глупостью любую другую гориллу.

— Он одинок. Я чувствую, что на его долю выпали еще большие испытания, чем на нашу с тобой. Возможно, он пережил тяжелый кризис. Вид у него свирепый, а сердце доброе. Подозреваю, что это он помог мне, когда я чуть не погиб от радиоактивного отравления. И не забывай, что у него не было твоих преимуществ.

Буз закрыл нос рукой, а другой рукой сделал жест, как будто дергает за цепочку в туалете, чтобы спустить воду. Жест, которому он мог научиться только у доктора Бюндера.

В вечер седера в небе была полная луна. Коун одел на себя китл [13] Китл — белая одежда, напоминающая халат, которую религиозные евреи надевают в праздники Песах, Рош-а-шана и на Йом-а-кипурим. , изготовленный из противомоскитной сетки. Ужин был готов. Вместо мацы он испек пресные плоские лепешки. Стол был накрыт куском полотняного паруса с «Ребекки». Поскольку в запасе оставалась только одна свеча, он зажигать ее не стал, а в центре стола поставил керосиновую лампу. В ее неверном, дрожащем свете шимпанзе выглядели как молчаливая группа старых бородатых евреев.