Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Беспокоила также неопределенность Божественных намерений и, в частности, намерений относительно самого Коуна. Похоже на то, что и на этот раз Он в чем-то просчитался. Возможно, Он не слишком силен в арифметике. А с чего бы Ему считать, если вся сумма всех счетов и расчетов всегда у него, что называется, в кармане? Или он задумал какую-то эволюцию, подбрасывая к нему на остров все новых и новых зверей по одному и группами? Если у Него вообще был какой-нибудь конкретный план.

Покончив с безответными вопросами самому себе, он вышел из пещеры, поднял вверх керосиновую лампу и стал вглядываться в темноту. К своему удивлению, он увидел шестерых шимпанзе, сидевших полукругом на склоне, как бы в ожидании случая приветствовать Коуна, когда он появится.

Он был рад возможности познакомиться с новоприбывшими поближе. Сейчас в своей вступительно-приветственной речи он выскажет им свои соображения относительно организации их совместной жизни на острове.

— Мои дорогие братья и сестры — приматы! — начал Коун хриплым от простуды и волнения голосом. Он шумно высморкался и прокашлялся и собирался уже продолжить свой спич, когда в свете керосиновой лампы внезапно возникла голова Джорджа, вся в ворохе застрявших в волосах сучьев и сухих листьев, как голова бога войны Марса или, скорее, Иисуса Навина (а может быть, Моисея?). Джордж осторожно подошел сзади и, очевидно, хотел присоединиться к слушателям, но они увидели его и ползущую за ним следом гигантскую лохматую тень, испуганно завизжали и всей стаей бросились к лесу.

Джордж грустно посмотрел на расстроенного Коуна, ушел в свою пещеру, где у него с некоторых пор было жилье, и два дня не показывался.

На следующее утро вся компания новых поселенцев появилась у входа в пещеру, видимо, в надежде получить еще корзину бананов, но Коун вышел к ним в своем рабочем фартуке с костью ископаемой обезьяны, над которой он в этот момент работал, в руке, и все пятеро в панике обратились в бегство.

Только девочка-шимпанзе задержалась, наклонив головку, с любопытством посмотрела на бледнолицую обезьяну, но и она помчалась догонять сородичей.

Коуну было обидно, что контакт с шимпанзе не устанавливался. Он мечтал, что когда-нибудь они придут к нему в гости и он, усадив их за стол, как в старые добрые времена, угостит всех обедом. Он надеялся учредить на острове строгие правила расхода и распределения плодов земли. Чтобы установить настоящий порядок, его нужно сперва тщательно продумать. Он все объяснил Бузу, процитировав ему подходящие статьи из Конституции Соединенных Штатов, и просил его изложить основное содержание этих идей своим единокровным братьям. Он не столько рассчитывал на способность шимпанзе понять его мысли, сколько на то, что если Буз мог сделать такие успехи, то и остальные тоже кое-чего способны достичь.

Буз заверил его, что шимпанзе все великолепно поймут.

— Они знают гораздо больше, чем ты думаешь. Можешь на них вполне положиться.

Коун непрочь был в этом убедиться. Поэтому он натянул на ноги болотные сапоги, оделся и отправился в лес искать новых колонистов. На поиски ушло все утро. Он увидел их на большом, отяжелевшем от плодов манговом дереве. Они съедали самую вкусную часть плода, а остальное швыряли на землю. Десятки надкушенных плодов валялись вокруг дерева. Подобным же образом они расправились с четырьмя другими деревьями. Та же судьба ожидала, по-видимому, всю плантацию.

Когда Коун подошел к дереву, вся пятерка замерла, сидя на корточках и глядя на приближающееся странное существо: чего от него ожидать? Он обратился к ним, стараясь говорить как можно мягче:

— Дорогие братья и сестры — приматы! Я приветствую вас на этом гостеприимном острове. А если это ваш остров, где вы родились и выросли, то все равно приветствую вас на нашем участке. Я надеюсь, вы улавливаете смысл моих слов. Если бы я на это не рассчитывал, я бы здесь не стоял и не обращался к вам.

Он помолчал, однако причитавшихся ему после такого сердечного вступления аплодисментов не последовало.

— Прежде всего, я выражаю надежду, что вы приложите необходимые усилия для установления коммуникации между нами и, следовательно, необходимого для совместного существования взаимопонимания. Ибо слово имеет силу только при условии, что обе взаимодействующие стороны его понимают.

Шимпанзе перестали жевать и целиком обратились в слух.

Коун сказал, что очень рад их прибытию, но при этом рассчитывает на их готовность принять правила, касающиеся некоторых деталей поведения для обоюдной, так сказать, пользы.

— Меня зовут Келвин Коун и, если вы не возражаете, я тешу себя мыслью, что могу выступить в роли вашего покровителя. Это никоим образом не означает моего стремления к личной власти над вами. Но я хотел бы направить наши совместные усилия в плодотворном направлении.

Он снова помолчал и опять не дождался принятых в подобных случаях хлопков в ладоши. Невольно голос Коуна упал.

— Мои коллеги-океанографы утверждали, что у меня есть кое-какие способности в области администрирования, хотя, поверьте, я очень неохотно принимаю на себя обязанности руководителя. Если я все же сделаю это, то только потому, что мне ясно: кто-то из нас должен принять на себя основную тяжесть ответственности, а у меня к тому же есть образование и известный жизненный опыт, что поможет нам вместе создать весьма продуктивное сообщество. Учтите также, что я старше любого из вас, если разве что исключить мистера — простите, не имел еще чести… — который дремлет вон на той ветке. Я никоим образом не собираюсь утверждать, что возраст непременно коррелирует с мудростью, но при определенных обстоятельствах, надо признать, помогает решать сложные проблемы. Многое, однако, зависит от воли Господа Бога.

Он вдруг весело засмеялся, но, увидев, что двое мальчишек тоже глупо захихикали, Коун решил, что нужно либо на этом закончить речь, либо прямо переходить к делу. И он начал излагать свою теорию экономного расходования фруктов.

— Например, — серьезно заметил Коун, — вы, как я сейчас вижу, едите не для того, чтобы утолить голод, а от скуки, от нечего делать. Будьте любезны есть только тогда, когда вы голодны, и ровно столько, сколько требуется для утоления голода, не больше.

В ветвях кто-то издал звук, смысл которого Коун не уловил, и опять наступила тишина.

— Учтите, что другие тоже живые, свободные и равноправные существа и имеют равные с вами права на пищу. Я хотел этим подчеркнуть, что всякая свобода предполагает принятие на себя индивидуумами четких обязательств. Я думаю, у вас нет возражений?

Никто не ответил. Выждав минуту и переведя дух, Коун решил изменить подход: