Бернард Маламуд - Милость Господа Бога

Симпатичная девушка эта Мария Магдалина, хоть и шимпанзе. Коун подумал, что ей к лицу было бы белое платье. Жаль, что здесь негде купить.

Ее ответы на вопросы были такими:

— Да, эта ночь не похожа на другие, потому что мы празднуем наше спасение и то, что прекратился Потоп и нет больше рвотной болезни.

— Браво! — сказал Коун.

— А когда я тоже буду отвечать? — запротестовал Буз.

— Сегодня твоя роль в том, чтобы спрашивать, а не отвечать.

— А я хочу отвечать, а не спрашивать.

— В другой раз.

В это время в пещеру вернулся сильно осунувшийся и погрустневший Эсав. От него воняло блевотиной, но все, кроме Буза, сделали вид, что не замечают.

— Я лучше всех ответил на вопросы, — сказал Эсав. — Я король этого леса.

— А я думала — Мельхиор, — заметила Мария Магдалина.

Близнецы захлопали в ладоши, а Мельхиор, который в это время жевал кусочек мацы, утвердительно кивнул.

— А ты — сука! — крикнул через стол Эсав.

Она опасливо отодвинулась и оказалась так близко от Коуна, что еще дюйм — и она уже у него на коленях. Только этого не хватало!

— На второй вопрос: меня зовут Мария Магдалина. Я шимпанзе женского пола. У меня есть самолюбие, и я бы хотела, чтобы другие с этим считались.

— Отлично!

— Почему ты ее хвалишь, а меня — никогда? — шепотом спросил Буз.

Коун прошептал в отчет, что Мария Магдалина их гостья.

— Ну, а третий вопрос? — спросил он.

— Когда начался потоп и эти ужасные ливни, мы все стали уходить в горы. Наша мать утонула. Я с маленькой сестричкой спряталась в пещере. Мы обе были больны, и она умерла, а я вышла из пещеры и пошла. Я долго была одна, а потом встретила Мельхиора и близнецов. Когда появился Эсав, он сразу же сказал, что будет вождем, но какой из него вождь, если он все время сбивается с дороги, и на правильный путь нас выводит Мельхиор? Когда мы пришли сюда, мы увидели, что здесь много фруктов, и решили остаться, а Буз нашел нас и обучил твоему языку. Буз сказал, что его отец — белый шимпанзе. Сначала никто ему не поверил, но потом мы увидели тебя.

— Это было милостью Бога.

— Что касается четвертого вопроса, то могу сказать, что вижу цель своей жизни в том, чтобы жить.

— Превосходно сказано.

Близнецам вопросов не задавали.

— Мы еще маленькие, — сказал Лукас.

Саул из Таршиша кивнул головой.

Коун снял салфетку с последнего куска мацы.

— Это афикоман [15] Афикоман — кусочек мацы, которым завершается пасхальная трапеза. . Давайте съедим его и вспомним о том, кто мы.

— А кто мы? — спросил Буз.

— Мы те, кто пережил Ужас.

Он дал каждому по кусочку. Мельхиор дожевывал кусочек, который взял раньше. Буз привык к вкусу мацы прежде, но другие, едва попробовав, с отвращением выплюнули. Буз запил свой афикоман глотком бананового вина.

Коун запел. Он ожидал, что гости подпоют ему, но они не захотели. Тогда он поставил пластинку с танцевальной мелодией и предложил им потанцевать. Они задвигались в ритме хасидской песни и в том же ритме на стенах плясали их лохматые тени. Близнецы стали гоняться за тенями, пытаясь прижать их ладонями к стене.

В конце седера Коун налил большой бокал в честь пророка Ильи. Кантор пел: «Всемогущ наш Бог…»

Шимпанзе отряхивали друг друга. Мария Магдалина собирала крошки, застрявшие в шерсти Буза. Эсав подошел и непременно захотел почистить ее пониже спины. Лукас искал в голове Саула из Таршиша, после чего Саул оказал брату аналогичную услугу. Коун уже подумывал о том, не заняться ли и ему туалетом, за компанию, как вдруг полоса света пересекла пещеру: это отодвинулась живая занавесь у входа и ввалился Джордж.

Он остановился, разглядывая собравшихся и наполнив пещеру запахом слежавшихся листьев и чеснока.

Коун вежливо приветствовал гостя и предложил ему стул Эсава. Шимпанзе задрожали от страха.

Коун попросил всех не волноваться:

— Эта ночь не такая, как все. Сегодня никто никому не причиняет зла. Это ночь мира и торжества жизни. Садись, Джордж, и выпей с нами стаканчик.

Джордж неуклюже уселся, выпил бокал вина и, опустив глаза, добродушно улыбнулся, обнажив мясистые десны.

Шимпанзе отодвинулись от него подальше, прижимаясь к Коуну. Даже Эсав побледнел.

Коун предложил Джорджу отведать мацы и сказать пару теплых слов своим друзьям-островитянам.

Гигант с удовольствием пожевал и приготовился говорить. Он весь собрался, кашлянул и вздохнул. Шея надулась от видимого напряжения, а все огромное тело вздрогнуло от непомерного усилия. Но у него ничего не получилось, он встал и заколотил себя руками по груди. Барабанная дробь рассыпалась по пещере. В отчаянии он схватил стол обеими руками и сбросил на пол все, что на нем было.

Шимпанзе в ужасе бросились врассыпную, с трудом находя выход из пещеры, а затем исчезли в чаще леса.

Коун-старший пел гимн избавлению от рабства. Джордж снова тяжело опустился на стул Эсава и слушал, мрачно жуя свою мацу.

Коуна очень огорчило столь неудачное завершение их первого общинного мероприятия, но он счел благоразумным не показывать своего неудовольствия и полностью в духе пасхального седера пытался успокоить и приободрить гориллу. В конце концов, с его присутствием на острове приходилось считаться, и без участия Джорджа вряд ли было возможно нормальное функционирование общины, Чужаки опасны. Нужно, чтобы он, как все, входил в состав сообщества.

— Джордж, — сказал он ему как можно дружелюбнее, — я не сержусь на тебя за то, что ты тут натворил, хотя мы могли и получше завершить вечер. Забудем и то, как необдуманно ты поступил, уничтожив редчайшую пластинку с записью голоса моего отца. Одно только я хочу тебе сказать: или ты изменишь свое поведение, или, извини, нам придется расстаться и жить врозь.

Джордж перестал жевать, помолчал и так тяжело вздохнул, что это было похоже на стон.

Коун не удержался и задал ему четыре вопроса. Джордж, естественно, не ответил. Тогда он рассказал ему историю Блудного Сына, которую так любил Буз. Джордж продолжал жевать. По его щекам текли слезы.

«Сеющие слезы да пожнут радость…» — страстно провозгласил с пластинки Коун-старший.

— Амен, — ответил ему сын.

Джордж радостно засопел.

Когда он ушел, Коун прибрал в пещере, а ночью ему приснилось, что на острове появилась белая обезьяна, о которой все знали раньше, но которую никто еще ни разу не видел.

— Альбинос действительно существует? — спросил он у Буза.

— Я думаю, да. Я часто вижу его во сне, — ответил Буз.

Коун встревожился, предвидя, что белая обезьяна появится и предъявит свои требования и претензии. Он не успокоится, пока не поговорит с альбиносом и не выяснит, что ему нужно. Если он хочет стать членом общины, то почему бы и нет?