Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

– Нет… нет. Мы сообщим, когда соберёмся.

– Добро. Отбой связи.

Пока продолжался сеанс связи, люди в комнате переговаривались между собой. И только Михаил поднялся со стула после разговора, как Геныч сказал:

– Михаил Сергеевич, в машинах тоже фильтры стоят воздушные, всё закрывается, можно даже выключить подсос воздуха в салон. С полотенцами и в закрытых машинах нормально доедем. Что тут ехать-то?

Эти слова были поддержаны остальными. Директор долго не думал:

– Решено! Собираемся сейчас же, берём личные вещи, документы, закрываем морды мокрыми тряпками… и по машинам.

В следующие пятнадцать минут была суета. Люди поделили полотенца, разорвали одну из простыней на полосы, увлажнили их. Возвратился Стас, но, получив указание от директора, сразу же ушёл, прихватив с собой Димона. Сергею тоже надо было идти в номер за своими вещами, однако он колебался.

Конечно, можно было уехать отсюда с остальными, уехать в посёлок – ну а дальше что? Иркутск наверняка объявлен закрытой зоной. А в Голоустном завтра будут военные – придётся и ему вместе со всеми к идти к месту сбора… уклониться вряд ли удастся. А там ведь могут и в солдаты забрить. Как насчёт машины? В лесу она будет сохраннее, но лучше было бы оставить её у кого-нибудь. Или нет? Может, лучше в лесу? Аккумулятор сядет не скоро – не раньше, чем через месяц. Хотя если будет холодно, то, может быть, её и через пару недель не заведёшь. Что с погодой-то будет? И как потом добраться до машины? Да и на машине, если дождями и мокрым снегом дороги развезёт, не факт, что доедешь. Может, остаться тут?

Лазарев размышлял так, сидя за столом. Перед ним стояла чашка с остывшим чаем. Подошёл Заглитин.

– Ты чего, Серёжа? Скис, что ли? – спросил он, садясь лицом к Сергею.

– Нет, – едва заметная кривая улыбка мелькнула на лице иркутского фотографа.

– А чего сидишь такой грустный? Ты, по-моему, не женат у нас? Или успел снова жениться?

– Нет, – ответил Сергей, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

– А есть кто на примете?

Лазарев отрицательно покачал головой.

– Ну, так тебе и не о ком беспокоиться, – отворачиваясь, выдохнул Заглитин: он опёрся локтями на стол и сложил руки домиком. – Другое дело у меня. Не знаю, что и думать. Семья у меня, друзья, работа, подчинённые.

– У меня тоже работа, – проговорил Лазарев вполголоса.

– А? – Заглитин взглянул на Сергея так, словно они не беседовали только что. – Работа? Н-да… работа.

– Вы чего собираетесь делать? – спросил Сергей. – В Голоустном останетесь или сразу хотите ехать в Иркутск? Потом – в Москву?

– Переночую, наверное, в посёлке. Как ехать? Ты же видишь. Может, придётся на несколько дней там остаться. Связь-то должны восстановить. А ты что спрашиваешь? Ты же вроде со всеми.

– У меня машина в лесу, – внезапно раскрыл свою «страшную тайну» Лазарев.

Произносил он это почти шёпотом, подвинувшись к Андрею Иосифовичу: наверное, у него сработала старая привычка – предлагать боссу варианты действий.

– Где? в лесу? – только теперь лицо Заглитина отобразило интерес: впервые за время разговора.

– За хребтом. Километрах в пяти отсюда. Проехать к озеру невозможно было – я её оставил.

Московский гость задумчиво смотрел перед собой, молчал. Почесал голову под шапкой.

– Если бы она тут была, – наконец произнёс он, – а так, что толку? Не знаю, может, и пригодится позже. Доберёмся до посёлка – а там видно будет. Ты докуда, говоришь, ехал по трассе?

– За Добролётом свернул, не доезжая до Ключа.

– А… это километров… двадцать от аэропорта.

– Нет, больше. Около сорока, наверное.

– Около сорока? – с сомнением переспросил Заглитин. – Мне казалось, ближе. Сколько раз пролетал на скорости и не обращал внимания.

Сергей сделал движение плечом.

– Больше тридцати точно. Только недалеко оттуда, был взрыв. Может, даже несколько взрывов. Кажется, в той стороне. Я с горы видел, но точно определить, сами понимаете, трудно. Правее Иркутска… Намного правее, а как далеко от трассы – не знаю. Думаю, километров двадцать.

– Да? – Заглитин склонил голову, мял ладони. – Ну, лучше поехать в посёлок. Может, там что узнаем. Если там не найдём машину… тогда посмотрим. Что за машина-то?

– Патфайндер.

– Не тяжеловата она, не? – Заглитин смотрел на Лазарева исподлобья. – Если завтра-послезавтра дождь пойдёт, выедешь на ней из тайги?

Сергей пожал плечами:

– Она у меня с лебёдкой, если что.

Возникла пауза.

Сергей хотел попросить Заглитина не рассказывать о машине местным, но тот резко поднялся и направился к Михаилу, который что-то обсуждал с егерями, разложив на подоконнике карту. Обменявшись несколькими словами, они вдвоём поднялись на мансарду.

Лазарев подошёл к окну. Всё та же сизая пелена. Возле дома видна одна из двух машин, подогнанных сюда перед обедом – «буханка», а где-то за углом стоял «форд эксплорер» директора. В «буханку» Стас и Димон грузили вещи: среди них Сергей заметил свой рюкзак с салатовым спальником. «Не повредили бы мои „стёклышки“ 31 31 [31] Стёклышко, стекло – жаргонное название фотообъектива. », – подумал он, пытаясь высмотреть среди вещей сумку-чехол с «никоном» и объективами: всё вместе это стоило около восьми тысяч долларов. «Надо держать её при себе», – решил Сергей.

Он подошёл к столу, на котором лежали полоски ткани и два дождевика. Выбрал кусок полотенца и стал делать повязку на лице.

– Ты куда, Серёга? – спросил Геныч.

– Хочу фотоаппарат забрать. Боюсь, уронят или положат на него что-нибудь тяжёлое. Я мужиков не предупредил. Там объективы – они хрупкие.

– А чего выходить? Вон, в окно постучи – Димон притащит.

– Не, лучше сам схожу. Пока им достучишься через стеклопакет – там уже лепёха будет.

Сумка с фотоаппаратом, как оказалось, лежала в кузове автомобиля на виду, поэтому Лазарев находился на улице не долго – минуты три. Воздух, пропущенный через влажную ткань, был неприятно холодным. Прежнего «цементного» запаха Сергей не почувствовал, но уловил слабый душок горелой травы или дерева. Когда, возвращаясь, он поднялся на крыльцо, то дверь чуть приоткрылась и показался Михаил: одной рукой он прижимал к лицу полотенце, а второй приставил к стене веник.

– Сергей, смахни с себя пепел, отряхнись хорошенько, – сказал он. – Веник оставь здесь.

Дверь закрылась. Лазарев сделал всё, как просили.

Зайдя внутрь, услышал:

– Обувь вытри хорошо и не разувайся – сейчас всё равно выходить всем. Вот… надень.

Перед дверью уже была постелена мокрая тряпка, положен мешок для дыхательных повязок, а Михаил протягивал Сергею бахилы. Директор, похоже, и сам собирался выйти наружу: он был одет, а рядом в ожидании стояла Дарья с лоскутом такни и дождевиком.