Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

– Подождите, я сейчас ещё протру тряпкой ваши вещи.

– Вот ведь, Петровна, никогда бы не поверил, что с меня пыль будут сдувать, когда война начнётся, – пошутил Заглитин, но хозяйка промолчала, а её муж отправился куда-то через банкетный зал.

– А какой сейчас уровень радиации? – поинтересовался Сергей, подходя ближе к Петровне. – Дозиметра нет у вас?

– Сначала было нормально, – говорила хозяйка, протирая ружейный чехол, – хотя мы все сильно испугались. У нас нет дозиметра, но у участкового есть и в пожарной части. Сказали – не выше нормы. А уже потом объявили, что в нашу сторону движется облако и всем надо спрятаться в домах, закрыть все окна и двери. Машина тут ездила военная, объявляла через громкоговоритель, что надо делать. А уровень, сказали сначала, сто двадцать миллизиверт, а пятнадцать минут назад снова проезжали здесь и объявили, что уровень понижается, стал сто миллизиверт. Но это на улице, а в домах (они несколько раз специально повторяли) нормально, если всё закрыто. Только сказали не использовать пока печки и камины, у кого есть, потому что тяга сильная у них, особенно при растопке.

– Вот оно что, – произнёс Заглитин, поправляя на плече ружьё. – А света давно нет?

– Полтора часа назад, наверное, отключили. Сейчас Михалыч запустит генератор.

– А много вообще этих «зивертов»? Объясняли они?

– Когда с машины объявляли, то говорили, что несколько суток можно при таком уровне жить, но он будет только несколько часов. Ой, не знаем мы. Такая беда, такая беда…

Её голос дрогнул.

– Понятно. Ну веди нас, если всё.

– Хорошо, тряпку выкину и перчатки сниму сейчас.

Все благоустроенные номера здесь находились на втором этаже, над кафе. Их было три: четырёхместный, двухместный и одноместный. Двухместный был занят, поэтому Заглитин взял номер на четверых. От хозяйки узнали, что двое молодых людей, снявших соседний люкс, уехали рано утром на катере и должны были уже возвратиться, но пока их нет.

– Петровна, – сказал Заглитин, положив ружьё на кровать, – пока снимем номер на сутки, а там посмотрим. Мы пообедали в Ушкани перед отъездом, поэтому принеси нам коньячку хорошего и закуску. Сергеич скоро приедет, так что его тоже в расчёт бери. А мы пока помоемся.

В этот момент включился свет – это Михалыч запустил электрогенератор: вода на второй этаж подавалась только с помощью электрического насоса.

Когда хозяйка покинула гостей, Заглитин разделся и отправился в душ. Лазарев достал фотоаппарат и сначала бегло просмотрел снимки, сделанные днём, потом вынул из камеры аккумулятор, поставил его на зарядку. Возвратился из душа Заглитин и Сергей пошёл мыться.

Когда он вернулся, Петровна была уже здесь. Она принесла для гостей две бутылки дагестанского коньяка «Багратион» и три бокала. Закусочный набор был довольно изысканным и весьма подходящим к благородному напитку: коробка шоколадных конфет, тарелка с «российским» сыром, вазочка с ядрами грецкого ореха, корзинка с яблоками и грушами и, наконец, большая порция сагудая на фарфором блюде. Хозяйка рассказывала о том, что происходило после объявления тревоги.

Многие приняли её за учения: сомневались и не спешили прятаться. Другие же укрылись, кто где. Когда же исчезла всякая связь, а у некоторых перестали работать компьютеры, то сомневающихся почти не осталось. Доносился сюда и грохот, наподобие грома. Люди, которые не сразу спрятались или были на воде, вдалеке от берега, видели в небе следы ракетных пусков. Суматоха началась жуткая. Сидевшие в домах да погребах слышали, как снуют по улицам и пролетают через посёлок на своих машинах туристы. Стали возвращаться рыбаки, экскурсанты… в общем, на шум стали выходить те, кто сразу спрятался. Всё ведь вдалеке происходит, а здесь только гром какой-то и дым в небе. Когда репродуктор трубил отбой тревоги, почти все были на улице.

В посёлок вернулись и десятка два людей, пытавшихся добраться до Иркутска по дороге: сообщили, что пути перекрыты военными, а где-то ближе к Иркутску и Усть-Ордынску взорвалось много ядерных боеголовок. Из дальних районов возвращались лесники, егеря, рыбаки, туристы. Сотовая связь пропала полностью, а рации работали с доселе невиданными даже при самых сильных грозах и бурях помехами.

Почти все жители посёлка и приезжие собрались у церкви. Через лесничество в Малом Голоустном и через участкового стало известно: самолёт с президентом сбит над Атлантическим океаном, а в стране введено военное положение. Подтвердилось, что от Иркутска до Усть-Ордынского всё полыхает после ядерных ударов, а от Малого (Голоустного) дальше по трассе военные никого не пропускают и ищут диверсантов. Участковый так же сообщил: в сторону посёлка с северо-запада движется облако пыли и дыма, которое может быть радиоактивно; проинструктировал, что нужно делать, как сберечься, сколько ждать. Привёз участковый респираторы, но мало – за них началась драка. Досталось и самому участковому, недавнему выпускнику полицейской школы: некоторым не понравилось, как он распределяет респираторы, и пришлось егерям и родственникам его защищать от тумаков.

А тут снова тревога! Народ с криком врассыпную, по домам и номерам! Второй раз переживали тревогу тяжелее. Теперь ведь точно знали, что война началась. Было жутко, тряслись от страха, молились, просили прощения друг у друга и прощались навсегда. Но раздалось только несколько громовых ударов минут через десять после объявления тревоги – и всё, тишина. Страх постепенно слабел, а мысли о детях (где они сейчас, что с ними?) не давали покоя. Это хуже, чем страх за себя – мучительней. Хорошо хоть в этот раз отбой дали быстро: тревожный режим длился всего около полутора часов.

В это время в посёлок приехали военные, поставили палатки возле ретрансляционных вышек, что-то там начали делать. Ну, ещё по улицам ездила их машина и через громкоговоритель передавала инструкцию по безопасности. И прошло совсем немного времени после отбоя воздушной тревоги, как объявили тревогу радиационную: на посёлок шло облако атомного взрыва. Закрылись в домах. Тут электричество пропало. Выступление председателя правительства почти не слышали – всё закрыто, а до вышек, где громкоговорители стоят, далеко. Дальше в посёлке есть громкоговорители, может быть, там и нормально было слышно людям, а здесь, на околице, из трёх слов только одно можно было понять.

С первого этажа хозяйку кликнул Михалыч. Уходя, она предупредила:

– Я сейчас принесу вам свечки, пока вот фонарь оставляю, – она указала на светодиодный фонарик, который принесла вместе с закуской. – Генератор не может всё время работать: его отключать надо. И военные говорили, чтобы мы топливо берегли, неизвестно когда и как его будут доставлять.