Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Вышли на улицу Движенцев, а потом – на Дмитрия Шамшурина. Дальше двинулись через дворы. Подходя к универсаму «Горожанка», они увидели следующую сцену.

Из служебного входа этого магазина выбежали трое парней в респираторах, в шапочках и в зелёных полиэтиленовых дождевиках. В руках – большие пакеты и мешки, чем-то наполненные. Они кинулись к чёрной «ауди» шестой модели с наглухо тонированными стёклами. Но к ним уже приближалась полицейская «пятнашка», которая резко ускорилась и завыла сиреной – наверное, патрульные заметили выбегающих из магазина. Троица успела запрыгнуть в свою машину, однако уехать отсюда уже не могла – служебное авто затормозило перед ними, перегораживая проезжую часть.

Из «пятнашки» выскочили двое автоматчиков в обычной полицейской униформе, но лица их были закрыты армейскими респираторами. Они сразу же дали короткие очереди в воздух. Правая передняя дверь «ауди» медленно приоткрылась, из салона высунулась поднятая рука. Один автоматчик взял чёрную машину на мушку, а второй кинулся открывать двери. Через несколько секунд к ним на помощь пришёл и третий напарник, водитель. Не прошло и минуты, как на асфальте возле универсама лежали трое парней; полицейские сняли с них респираторы и шапочки, вытащили из салона и багажника наполненные каким-то добром пакеты и запечатанные коробки. В задержанных можно было узнать выходцев из Средней Азии.

Ильяс и Артём, которые проходили довольно близко, тоже были замечены полицейскими. Водитель скорым шагом направился к ним.

– Стоять! – крикнул он.

Голос его, возможно, был не очень громким и отчётливым из-за респиратора, но намерения совершенно очевидны. Путники остановились. В следующую минуту полицейский (в звании старшего сержанта) потребовал от них поставить поклажу возле ног и предъявить документы. В это время от универсама доносились крики – это вёлся допрос на месте и обыск задержанных. Там же появился ещё один человек, в гражданском, очевидно, из охраны или администрации магазина. Сержант взял документы Ильяса и Артёма, стал их просматривать.

– Кто такие, куда направляетесь, с какой целью? – спросил он между делом.

Рахматуллин в очередной раз стал объяснять цель своего путешествия, Артём поддакивал и кивал. Выслушав объяснение и посмотрев документы, полицейский задал вопрос:

– Рахматуллин кто из вас?

– Я, – отвечал Ильяс. – Ильяс Галимович.

– Я должен удостоверить вашу личность. Вдохните полной грудью, не надувая щёк, задержите дыхание и снимите респиратор.

Рахматуллин сделал, как того требовал старший сержант. Тот смотрел пару секунд на покрасневшее лицо Ильяса, его слегка взлохмаченные волосы, после чего едва слышно обронил:

– Надевайте…

Эту же процедуру удостоверения личности прошёл Артём.

– В рюкзаке что? – спросил у него полицейский.

– Всё моё.

– Предъяви.

Артём снял рюкзак, расстегнул молнию, полицейский подступил ближе, чтобы заглянуть внутрь.

– Кто это? – спросил Артём. – Мародёры?

Старший сержант между делом ответил:

– Они. Перед бегством на историческую родину решили разбогатеть… за счёт заведения.

– В этом магазине работали?

– И к гадалке не ходи, – он отступил и махнул ладонью, мол, досмотр закончен, – третий случай за последний час у меня. Одни после сигнала тревоги остаются на складе, а потом вылезают с вещичками, другие – проникают снаружи, пока все в убежище.

Ильяс уже протягивал свою сумку для досмотра, и полицейский шагнул к нему.

– Мы эту «ауди» искали. Владелец-то у нас в отделе работает. Видел, как они её вскрывали, но подойти побоялся, а по рации связался с нами и отследил.

Закончив с Рахматуллиным, он снова быстро пролистал документы.

– А что с ними будет? – поинтересовался Артём.

– Расстреляем, – ответил тот, возвращая паспорта. – Только зубы золотые выбьем у них сначала – не мародёрить же трупы.

Повернулся спиной к парням и заспешил прочь.

– Шучу я, – сказал он, сделав пару шагов, и оглянулся. – Сейчас «автозак» из дежурки приедет – в него погрузим. Собираем до полного комплекта.

Спустя несколько секунд Артём проговорил, обращаясь к Ильясу:

– А ведь время-то военное – в самом деле расстрелять могут.

У дома номер 8/1 по Железнодорожной улице путешественники встретили пожилую женщину: небольшого роста, худую, с растрёпанными седыми волосами, в одном лишь ветхом грязном халате и в домашних тапочках. Она кинулась к мужчинам с криком: «Дождались? Дождались страшного суда, нечистые?! И под масками узнает вас Господь. Уз-на-ет! Не спрячетесь! Узнает и накажет вас. Бросит вас Господь в геенну огненную! Вон, она уже видна, за домом! Идёте, а не знаете, что на погибель свою идёте!» Последнее слово она прокричала с надрывом, почти по слогам.

Внешний вид и речь сумасшедшей производили сильное впечатление. Мужчины попытались обойти её стороной, но та увязалась за ними. Сжимая кулаки и брызгая слюной, она делала хотя и нестойкие, но широкие шаги, открывая взору ноги с дряблой кожей, в чёрных пятнах синяков и с выпирающими варикозными змейками вен. Вся она была крайне бледна, и возможно, причиной был кровавый след, что тянулся за ней. Кровь текла из ладоней. Когда мужчины обошли её и стали удаляться, она подняла с земли длинный кривой осколок стекла и бросила его вслед путникам. Стекло упало в нескольких шагах от несчастной, а Ильяс и Артём… Ильяс и Артём догадались, почему из её ладоней капает жидкая старческая кровь.

Им было больно и стыдно смотреть на сумасшедшую. Они то и дело оглядывались, удаляясь от неё. А та продолжала кричать, грозить небесной карой.

– Недолго ей осталось, – покачал головой Артём.

Ильяс сделал несколько шагов, а потом остановился.

– Надо хотя бы полицейским сообщить. Нельзя её так оставлять.

– Да ты чего, Илюха! – удивился Артём, тоже останавливаясь. – На неё только время тратить. Да и не будут они ей заниматься.

– Пусть это будет на их совести, – отвечал Рахматуллин. – Я сделаю, что должен.

Он развернулся и побежал в обратном направлении. Побежал, делая крюк вокруг обезумевшей женщины, чтобы не раздражать лишний раз, чтобы она не нанесла себе нового увечья. А обескураженный Артём остался на месте, и только когда Ильяс удалился шагов на пятьдесят, и женщина снова обратила внимание на Артёма, он стал медленно отходить, стараясь не глядеть на сумасшедшую.

Ильяс бежал легко. Он чувствовал, что делает правильно, а правота придаёт силу – и в драке, и в труде, и в поступке. Эта женщина – чья-то мать, когда-то чья-то дочь, когда-то чья-то любимая. Ведь делала же она не раз в жизни что-то хорошее, доброе. Теперь он платит ей за то неизвестное ему добро. Больше некому. Всевышний видит его поступок. Может, Аллах и ему пошлёт такого же человека на пути, когда в том будет нужда. Нет, пускай он приблизит такого человека к его Айнуре, к Ильгису и Гулечке.