Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Внимание! Внимание! Перед тем как покинуть убежище, необходимо принять радиозащитное средство №1 из аптечки АИ-2 и использовать средства индивидуальной защиты: противогазы, респираторы, ватно-марлевые повязки, тканевые маски и общезащитную амуницию. Меры защиты также должны быть применены и к домашним животным. Средства защиты и верхнюю одежду следует дезактивировать или сдать для утилизации на специальных пунктах при входе в чистую зону.

Внимание гражданам покидающим районы с особым порядком: Дзержинский, Калининский, Советский! Используйте по возможности личный транспорт, но берите максимально допустимое количество пассажиров, и помните, что большое количество автомобилей продлит ваше пребывание в поражённой зоне до прохождения дезактивационных процедур. Перед посадкой в транспорт отряхните волосы, одежду, обувь. С особой тщательность очистите подошву. При передвижении в автомобилях следите за герметичностью салона.

Внимание! Для районов с особым порядком эвакуации сообщение Штаба гражданской обороны закончено. Ожидайте следующих сообщений.

Внимание! В настоящий момент проводится эвакуация из районов города…

Сообщение продолжалось, но мужчины переглянулись, Ильяс сделал головой знак: «Пошли» – и они двинулись дальше.

Проходя по дворам, напарники видели как люди тут и там с опаской покидают подвалы. В первую очередь выходил человек с дозиметром в противогазе или респираторе, а затем уже выходили остальные. Несмотря на то, что уровень радиационного фона был безопасный, все боялись невидимого врага.

– Илюха, – сказал Артём, – ну а что, может, пойдём по улице уже нормально? Тревоге дали отбой, что по дворам шариться? Сейчас народ вылезет, и что, патруль будет выцапывать мужиков?

– Да, наверное. Хотя если в пяти минутах от дома меня в солдаты постригут, будет обидно. Просто, я думаю лучше идти подальше от дороги. Ты же сам видишь, как взлетает фон. Люди наследили, когда выходили из опасной зоны. Машины, люди… Близко к дороге – опасно.

Подходя к площади Трубникова, где установлен один из трёх главных верстовых столбов России, путники услышали нарастающий рокот. Спустя дюжину секунд над домами показались один за другим четыре армейских вертолёта МИ-8. Летели они в сторону аэродрома «Северный».

На пересечении улицы Железнодорожной с площадью, в противоположных сторонах развязки, стояли два бронетранспортёра. Рядом с ними – солдаты в защитных костюмах и в чёрных армейских противогазах. Мимо них пронеслась скорая. Из-под железнодорожного переезда вынырнули три «камаза» с тентовыми полуприцепами.

Ильяс и Артём остановились у края проезжей части, чтобы пропустить «камазы». Сзади тенты были подняты, и напарники увидели, что фургоны полны людьми. Десятки людей в полумраке прицепов сидели и стояли, некоторые в противогазах, а многие с полотенцами, пуховыми шалями и марлевыми повязками на лицах… в накидках, плащах, укрывшиеся пледами.

Артём выругался, глядя вслед «камазам», а Рахматуллин, не говоря ни слова, но представляя, что в этой колонне могла ехать его семья, поспешил на другую сторону улицы.

До Ильясова дома оставалось совсем немного, несколько сотен метров. Чуть правее – Нарымский сквер (между прочим, с памятником жертвам радиационных поражений), слева – железнодорожные пути, а за ними – квартал Линейный, где и живёт Ильяс. Эти дворы и улицы хорошо знакомы ему.

Путники прошли наискось два квартала и вышли к пересечению Советской и Железнодорожной улиц. Теперь тут и там они замечали людей. Радиационный фон оставался примерно на одном уровне, в то же время разрушений стало больше. С восточной стороны зданий целых стёкол в окнах и витринах почти не было. Сохранились в основном пластиковые стеклопакеты небольшого размера, хотя некоторые вылетели целиком. Электричество отсутствовало – не светились вывески, не работали светофоры. Под ногами хрустело битое стекло, и земля была усыпана ветками деревьев, листьями, всевозможными осколками и ошмётками – бумаги, пластика, кровельного железа, домашней декоративной утвари, тряпья.

Во дворах было множество кошек, которые сбивались в стаи, вели себя настороженно – вероятно, эти животные обитали в подвалах, но сейчас оттуда их вытеснили люди. Слышался и вой собак – он доносился из окон покинутых квартир. В общую картину добавляло мрачности солнце в дымке грязновато-оранжевого цвета, часто закрываемое облаками. А километрах в двух-трёх к северо-востоку горизонт был в чёрном дыму пожаров – наверное, результат теплового излучения вспышки. Всю широту огненной катастрофы не позволяли увидеть близстоящие здания, но с северо-востока доносился гул – скорее всего его порождало море огня.

Совсем мало остаётся Ильясу до дома: вот кабачок «Фенимор Купер», вот современное здание Делового Центра… Теперь надо лишь перейти железнодорожные пути. Ильяса всё больше охватывает тревога: где искать семью, каким образом? Все мысли только об этом.

Когда переходили дорогу в самом начале улицы Писарева, встретились с группой людей человек в двадцать. Ильяс поинтересовался, кто они? Оказалось, жители дома 187 по улице Дуси Ковальчук, то есть почти соседи Артёма, потому что его дом расположен буквально в трёхстах шагах от названного. Артём сразу спросил, не слышали ли они фамилию Семибратова, это его жена с ребёнком:

– Семибратова Татьяна и Костик. Может, когда списки составляли или перекличку вели, называлась эта фамилия?

Однако беженцы, которые спешили удалиться из опасного района, не слышали эту фамилию.

Пересекли железнодорожные пути там, где заканчивается ограждение станции «Гагаринская», прошли между «Теннисной академией» и гаражами. Снова встретились с группой беженцев – восемь человек, все женщины. Сказали, что идут от улицы Голущака. Они тоже не слышали о Семибратовых.

Дошли до дома тридцать семь по Линейной улице.

– Вон мой дом, – показал рукой Рахматуллин, – высокий, коричневый с белым.

– Пришёл ты почти, значит?

– Да. Теперь надо ходить, искать. Сейчас в квартиру поднимусь.

– Может, они там?

Ильяс не ответил, но через секунду предложил:

– Пошли со мной, поднимешься ко мне.

– Да мне же надо дальше, – неуверенно отвечал Артём.

– Ну и что? Потом пойдёшь. Может, жена мне записку оставила, где её искать? Ты пойдёшь дальше, а я – за своими. Тебе вон возле моего дома свернуть направо, а там – Красный проспект: по нему прямоходом до «Заельцовской».

– Да я уже понял, что Красный тут рядом.

– Не был здесь?

– Здесь, во дворах? Почему? Лазил когда-то тут…

Опять послышался гул приближающихся вертолётов. Секунд через двадцать стали видны две винтокрылые машины, они пролетели низко в полукилометре к востоку. Громкоговорители ГО в это время передавали сводку о состоянии радиационного фона в районах города, назывались улицы и площади.