Людмила Ермилова - Деревня Чудово, или Наказание для наблюдателя

Сначала Аскольд лишь подивился неожиданной находке, но затем она завладела всеми его мыслями. Он понял, что ему давался шанс осуществить то, о чём мечтал прадед: добиться возможности управлять не только людьми, но и всеми стихиями мира. Тузин активно занялся поиском «Трактата». Это оказалось очень нелёгким делом, ибо, потратив на изыскания много сил и денег, он узнал лишь то, что впервые «Трактат» упоминался в трудах немецкого врача, называвшего себя Парацельсом, который пытался создать гомункула. Однако никаких подробностей о самом трактате там не сообщалось. Ещё одно упоминание обнаружилось в Государственном областном архиве, в отрывке письма неизвестного автора, где рассказывалось, что в одной из московских масонских лож найден свиток, повествующий о приезде Парацельса в Россию и о том, что немец, боясь преследований у себя на родине, оставил «Трактат» монаху Серафиму. Тут же говорилось, что «братья» масоны предприняли попытку найти книгу, и она им удалась, но вскоре фолиант исчез при загадочных обстоятельствах. Письмо датировалось октябрём 1819 года. Больше, до знакомства с Упыриным, Аскольду ничего найти не удалось, поэтому произошедшая встреча и то, что он держал фолиант в своих руках, произвела на психотерапевта, которого давно уже трудно было чем-нибудь удивить, неизгладимое впечатление. А странная просьба Устина и малоприятное путешествие в деревню, воспринимались Тузиным как испытание, данное ему судьбой для преодоления трудностей, поскольку ничего в мире не даётся просто так.

Аскольд осторожно положил фотографию в чемодан, переоделся в пижаму, погасил свет и улёгся на новую, как и вся мебель в его комнате, двуспальную деревянную кровать. Как обычно, перед сном он прокрутил в памяти события минувшего дня, «просмотрел» характерологические особенности людей, с которыми сегодня познакомился, с удовлетворением отметил, что все они являются для него «открытой книгой», ещё раз порадовался удачному стечению обстоятельств, позволившему ему встретить покорного беспамятного человека – почти готового гомункула.

Единственным неприятным моментом был дневной телефонный разговор с Упыриным, вернее, не допускающий возражения тон, с каким Устин давал «указания» о необходимости как можно больше узнать о Кружилихином Острове и «жгучих» камнях.

«Интересно, почему он сам сюда не приедет и не узнает? Неужели чего-то боится? И почему ему так приспичило завладеть этим булыжником? – задавался Аскольд вопросами, на которые, как ни старался, не мог найти ответов. – Впрочем, это его проблемы, а свои я непременно решу».

Тузин заложил руки за голову и стал мечтать о «Трактате» и о том, как им воспользуется. Неожиданно его сладостные мечты прервал непонятный шорох за спинкой кровати. Тузин заглянул туда и встретился взглядом с мужичком чуть более полуметра ростом, который быстро отвёл глаза, пошлёпал к стулу, легко на него взобрался и воззрился на Аскольда, а тот, несмотря на то, что никогда раньше домового не видел, сразу же догадался, что это был именно он.

– А ты, я гляжу, не из пугливых, – благодушно пробасил мужичок, – и правильно, я же ничего плохого не замышляю, я просто познакомиться пришёл.

«Мне только ещё таких знакомств не хватало!» – недовольно подумал Тузин, но тут же решил, что домовой ему может пригодиться.

Поэтому он вполне доброжелательно представился, ответил на простецкие вопросы гостя, назвавшегося Тишком, а затем, будто невзначай, спросил, бывал ли тот на Кружилихином Острове и чем он интересен.

– У каждого свой интерес, – неопределённо ответил домовой и, вдруг засуматошившись, слез со стула и, сказав: «Прощевай, пока», – зашлёпал к выходу.

Дверь сама собой отворилась и бесшумно закрылась за ним.

«Надеюсь, это энергетическое недоразумение было самой большой неожиданностью, меня здесь ожидающей», – желчно хмыкнул Тузин.

Клинин проснулся за час до завтрака, немного повалялся в постели, вспоминая ночные происшествия и гадая, не приснилась ли ему большая их часть. Так и не приняв окончательного решения, он встал, подошёл к окну, посмотрел на серовато-голубое небо и вдруг осознал, что место тут, в самом деле, аномальное, загадочное и вполне претендующее на сенсацию. Илья почувствовал, как кончики пальцев стали горячими и начали покалывать. Для него это было явным признаком вдохновения и творческого азарта. Он записал в блокнот всё случившееся ночью, уже почти не сомневаясь в реальности произошедшего и жалея, что не поговорил с Тишком. Безусловно, само существование домового вряд ли бы потянуло на сенсацию, но разговор с ним можно было направить в интересное для читателя русло. Перечитав записи, он остался доволен раскованным языком и ироничной интонацией. Весело напевая, Илья побрился, умылся и вышел на веранду с намерением рассказать Рябкиным о ночном госте.

Варвара и Осип во дворе кормили кудахтавших и резво клевавших зерно кур, одновременно разговаривая с Тузиным. Как оказалось, говорили они о Тишке.

– Это хорошо, что вы не испугались, – одобрительно улыбался Осип, – а то некоторые после встречи с ним сразу же вещи собирали и укатывали в город – нервы, видите ли, у них не выдерживали. В городе-то воров, бандитов, коррупционеров всяких их нервы выдерживают! А тут обычный домовой с ними пообщаться захотел – и сразу же переполох. Хотя он же ничего плохого не делает, а если созорничает когда, так для смеху, а не по злобе.

– И сильно ваши домовые озорничают? – в тон ему спросил Аскольд.

– Бывает, – ухмыльнулся Рябкин, – особенно если их бояться или недоброе замышлять.

– Я сегодня ночью струхнул немного, когда Тишка увидел, – признался Илья, спустившись с крыльца и поздоровавшись со всеми, – но теперь очень хочу с ним побеседовать.

– Вот и правильно! – удовлетворённо проговорила Варвара, кидая на землю последнюю горсть зерна. – Тишок любознательный, много чего о жизни знает. Даже мне и то иногда интересно его послушать. К тому же он дом бережёт и живность нашу. Жалко, что теперь из неё у нас только куры, кот и собака остались – раньше корову держали, но нынче это дело хлопотное и дорогое.

Рябкины стали вспоминать, какую раньше держали скотину и как хорошо, когда всё своё, не магазинное.

– А Тишок только ночью появляется или и днём может прийти? – осведомился Илья, прервав воспоминания хозяев.

– Может и днём пожаловать, особенно когда погода пасмурная.

Клинин понимающе кивнул, всё больше привыкая к мыслям, которые ещё вчера казались абсурдными. Он даже на полном серьёзе полюбопытствовал, о чём Тузин говорил с домовым.

– Собственно, ни о чём. Так, несколькими словами перебросились, – нехотя ответил тот и обратился к стоящему поодаль Роберту: – А ты у себя в комнате что-нибудь странное заметил?