Геннадий Гусаченко - Тигровый перевал

Иван бодро вскочил, звякнул нечаянно котелком. В кустах затрещало и тотчас стихло. Восточная сторона склона розовела, проявлялась выступом скалы, обломанной вершиной сухого кедра, тёмными гроздьями лимонника, мохнатыми ветвями угрюмых елей. Разведя небольшой огонь, Гончарук подогрел чай, наскоро позавтракал, успев, однако, умять толстый ломоть хлеба и кусок сала. Залив костёр водой из ручья, заторопился к россыпи камней, за которой вечером прекратил преследование.

Уже совсем рассвело, когда он продолжил своё рискованное путешествие. При утреннем свете следы Макрушина четко выделялись на поверхности жёлтых, багряных листьев, слегка тронутых осенним заморозком. Как и предполагал егерь, уже через пять-шесть километров обнаружились ночные блуждания Макрушина. Не видя в темноте преграду, преступник напрасно продирался через колючие заросли аралии и элеутерококка. Он уткнулся в отвесную базальтовую скалу и потом долго спотыкался о мшистые валуны в поисках выхода из этого гиблого места. Черпая впотьмах воду голенищами, Макрушин лез вдоль извилистой речушки, загромождённой упавшими деревьями, осклизлыми корнями. И только при свете нового дня он выбрался на склон сопки, побрёл по равнине.

Гончарук всё осторожнее продвигался по следу, понимая, что в любой миг может встретиться с убийцей лицом к лицу. И всё-таки опытный следопыт просчитался. Возможно, Макрушин первым заметил преследователя и затаился. А скорее, другое: обрезая след, егерь слишком рано повернул вправо. Среди белых округлых камней, обточенных вешними водами, егерь вздрогнул от вздоха за спиной и резко обернулся. Он успел заметить, как взметнулась рука Макрушина, как зацепилась за ветку над его лысой головой. Невзрачная береёка, чахнущая в русле бывшей речки, каждую весну подмываемая стремительным горным потоком, отвела от Гончарука бандитский удар. Молнией промелькнул нож возле плеча, со звоном отскочил от камня. В ту же секунду егерь упал, перекатился через камни, не ощущая в горячке ушибов. Он кинулся прочь, а сзади гремели выстрелы: один, два, три, четыре... Споткнувшись, Гончарук упал, но только поднял голову, гулкое эхо раскатилось над Змеиным урочищем: пять, шесть, семь, восемь. Всё! Обойма кончилась! Пока перезарядит пистолет - бежать, не медлить ни секунды! Вскоре Иван был уже далеко от места, где лишь из-за оплошности бандита остался жив.

Поднявшись на гольцы, откуда как на ладони виднелись склоны горного хребта, егерь в изнеможении привалился к гладкой плите. Горели ссадины на лице, тупой болью ныло колено.

Итак, он обнаружен. Но почему Макрушин, подпустив его близко, метнул нож, а не стал сразу стрелять? Боялся поднимать шум? Или пожалел патрон? Ясно одно: искать преследователя не будет, не захочет терять время. К тому же не знает, сколько человек идут за ним, как вооружены. Наверняка после пальбы бросился бежать. На гольцы карабкаться не станет, значит, по Медвежьему ключу пойдет.

-- У Гнилой балки сопки сойдутся вплотную. Тропа, зажатая с двух сторон отвесными скалами, уступами вверх пойдет. Там и встретить его...

Как встретить, Гончарук опять не знал. Для него сейчас было важно одно - преследовать Макрушина, не дать ему уйти.

-- К вечеру, не раньше, до Гнилой балки доплетётся, -- рассуждал Иван, мысленно проделывая весь путь по Медвежьему ключу рядом с Макрушиным. -- Стало быть, я приду туда раньше.

Перепрыгивая с камня на камень, Гончарук почти бегом устремился к намеченной цели. Красное солнце уже коснулось горизонта, когда следопыт достиг утёса, под которым обрывался Медвежий ключ. Вершина утёса заканчивалась узким выступом, служащим отстоем для изюбров. Отсюда, с двухсотметровой кручи тропа казалась ниткой, брошенной на дно ущелья. Продолговатым блюдцем блестело озерко, краснел глинистый берег, истоптанный копытами изюбров. Сюда нередко приходят звери напиться воды и погрызть солоноватую землю у родника. А вот показалась внизу чёрная точка. Это идёт тот, кто ради кучки мятых купюр убил человека. Возможно, участковый инспектор милиции застал Макрушина в магазине и поплатился жизнью.

-- Эх, Сидоркин, -- вздохнул Иван, подыскивая глазами увесистый булыжник. -- Говорил тебе - пей, да ум не пропивай. Не внял совету, подвела тебя выпивка...

Егерь поднял камень и с усилием швырнул вниз. Потом ещё и ещё. С глухим стуком камни падали, разлетались вдребезги неподалеку от Макрушина.

-- Бросай пистолет! -- крикнул Иван, стоя на скале во весь рост. Макрушин заметался по ущелью, ища спасения за стволами деревьев. Но и туда долетали камни, каждый из которых мог угодить в бандита. И тогда в ответ послышались выстрелы: один, два, три... Еще два, еще один... Пули с надрывным воем уносились в лиловое вечернее небо, рикошетили о гранит. Сколько патронов осталось у Макрушина? Два? Или больше?

Чернильная темнота разлилась по ущелью, поглотила маленькую фигурку Макрушина, тропу, обволокла тайгу. Гончарук еще продолжал наугад кидать вниз камни, выкрикивая угрозы в наступающую ночь. Эхо далеко разносило его дикие визги, уханье, истерический хохот и прочие нечеловеческие вопли, наводя жуткий страх на всё живое. Неизвестно, что испытывал в это время Макрушин, но исполнять роль бесноватого пугала Ивану надоело. Прислонив к уху ладонь, он услышал лёгкую осыпь камней в конце ущелья. Поднимается Макрушин по уступам, пытается бежать, испугался камнепада...

-- Эй, Макрушин-н! -- сложив ладони рупором, что есть мочи крикнул Иван. -- Хана-а тебе-е... Далеко не уйдёшь, тайга большая, не скоро кончится, -- уже тише, осипшим от крика голосом, сказал егерь.

Ещё засветло он побеспокоился о ночлеге. Наскрёб в расщелину сухих листьев и зарылся в них, подложив под голову рюкзак. В такой берлоге было душно, но зато тепло и безопасно. В полночь егерь проснулся от леденящего душу крика. А может, это ему показалось спросонья? Вокруг стояла тишина. Слышно было, как шеборшит мышка. "Наверно, приснилось", - подумал Гончарук, впадая в глубокий сон. Он вылез из укрытия с первыми лучами солнца, весело заигравшими на капельках росы.

Осматривая сверху ущелье, Гончарук резал хлеб и сало, не спеша ел, обдумывая план действий. Если Макрушин выбрался на плато, следы его непременно обнаружатся в долине, на мягкой земле. А если взял в темноте правее? Там отвесная скала...

Перекусив, Иван спустился по северному пологому склону, обошел низом Гнилую балку, но нигде следов Макрушина не обнаружил.

Неужто всё ещё сидит на плато? -- недоумевал егерь, осторожно, шаг за шагом поднимаясь к вершине. К полудню он достиг утёса и подполз к обрывистому краю. Не без опаски глянул вниз и в ужасе отшатнулся. На россыпи камней он увидел бездыханное тело Макрушина. Спустившись вниз, Иван некоторое время в раздумье взирал на погибшего Макрушина. Из кармана разодранной телогрейки поблескивал воронёной сталью пистолет...