Лев Трутнев - Живая душа

Мальчик глядел на облитое огненными разводьями небо в заозерной стороне, на темнеющие камыши, на угасающий плёс и думал о недавнем лете с его теплом, веселостью, свободой, о новой в его жизни школьной суете, новых знакомствах, новых познаниях…

– А если они в другом месте выплывут? – машинально спросил он деда, уделяя все внимание их настороженному молчанию, напряженности ожиданий, отчего чуть-чуть замирало сердце.

– В другом не смогут: озеро обмелело, няша непролазная. – Дед тщательно вертел портянки, готовясь обуть болотные сапоги. – Тут основная пристань. Сюда все сплывутся. – Он поднялся. – Ну, сиди, поглядывай, слушай.

– А можно с тобой? – Мальчик приоткрыл дверцу.

– Да нет. Дело тут не детское, с руганью может быть. Да и сыро там, не по твоей обувке…

Мальчик с огорчением откинулся на спинку сиденья и притих. В ветровое стекло ему видно было покачивающегося при ходьбе деда, крутую его спину, обтянутую форменным кителем, кобуру пистолета сбоку, высокий егерский картуз… Он чуточку завидовал деду и гордился им. Что бы ни говорили, а дед – хозяин самого лучшего, самого интересного из всего того, что осталось в степи, – и лес у него, и островные тальники, и озеро, – и только в них мальчик видел и кое-каких птиц, и насекомых, и зверей, и цветы, и травы, ягоды, грибы… Основная часть степи была распахана и вытравлена, только ветер гулял в ней по хилым хлебам и пустошам, и пусто, глухо на долгий путь…

Едва дед, тяжело вынимая из вязкой тины сапоги, дошел до сбитых из досок сходней, как в проем заплыли сразу две лодки. Мальчик видел, как дед, стоя на самом краю дощатого причала, проверял у охотников документы, смотрел добытых уток…

Еще было видно плотные камышовые куртины, белеющий вдали плёс, редкие тучки на небе, но уже густо зачернело на той, дальней стороне озера, и редкие звездочки робко засветились по горизонту…

Большой долговязый охотник вдруг оттолкнул деда, когда тот что-то ему сказал. Мальчик увидел, как дед качнулся, едва-едва удержавшись на сходнях, и страх окатил его холодной сыпью. Толкнув дверцу, он выскочил из машины.

– Дед, я не могу найти ракетницу! – крикнул он во всю силу.

И действительно, помог деду: ерепенистый мужик понял, что егерь не один, хотя и ребенок крикнул, а все человек, свидетель.

– Ну вот видишь – у меня помощник, – махнул дед рукой на мальчика, – а ты толкаешься. За это ведь по головке не погладят. Я ведь при исполнении…

– Ладно, извини, отец, – услышал мальчик хрипловатый голос. – На одну утку всего-то и взял больше нормы, разговора не стоит. Сдуплетил в последний раз и сразу трех вывалил. Сам не ожидал. Ты ружье хотел взять, а оно у меня памятное, подарок. Вот и толкнул тебя…

– Может, и так… – Голос деда был спокойным, и мальчик отошел от испуга, вздохнул облегченно. – Утку я тебе, так и быть, прощу, – продолжал дед. – Только предъяви билет и путевку: всё чин-чинарем должно быть. Фамилию твою занесу в тетрадку – на всякий случай. В другой раз попадешься с лишней уткой – накажу…

С шумом, с густым чавканьем болотной жижи прошел долговязый мимо мальчика, едва не задев его рюкзаком. В сумерках лицо его было затемнено.

– Иди в машину! – крикнул дед, и мальчик вновь влез на мягкое сухое сиденье.

Ослушаться деда он не смел, но, прежде чем захлопнуть дверцу, спросил:

– А ты скоро?

– Сейчас-сейчас…

Дальше все затопила ночная мгла, и сон стал подкрадываться к мальчику. Сколько еще времени дед стоял там, на сходнях, он не знал. Проснулся мальчик оттого, что щелкнула дверца и сырой и холодный воздух хлынул в салон машины. Вспыхнул плафон у боковой стойки, и в этом слабом свете он увидел веселое лицо деда.

– Прикорнул? – спросил дед. – Извини, брат, такая моя работа: ждать да догонять. Это еще ничего, что без скандалов и актов обошлось, а то бы еще сколько тут простояли. – Он завел машину. Яркий свет ударил в камыши, осветил темный проход. – Я тебе говорил: не езди, так разве ты согласишься…

Сон у мальчика отлетел. Он уже оглядывал непривычно темное в свете фар озеро.

– Ну что ты, деда, переживаешь? – выдохнул он. – Все хорошо.

Дед усмехнулся.

– Коли так, держим путь домой. Потеряли нас…

– А за что тебя тот дядька толкнул? – не утерпел мальчик.

Машина развернулась, пошла по малонаезженному проселку.

– Слышал же, что у него лишняя утка была, а я билет спросил и путевку. Он и побоялся штрафа. А ты молодец, поддержал! Попробуй урезонь такого бугая…

Машина выбралась на увал. Далеко ударил в степь сильный свет фар, растворился в ней.

– А если их много? – Мальчик представил деда, окруженного крепкими браконьерами.

– И многих надо уметь задерживать. Подход нужен особый.

– А для чего у тебя пистолет?

– На крайний случай, когда выхода не будет – жизнь придется защищать. – Дед вдруг сбросил газ, притормозил. – Вроде свет вон там гуляет? – Он показал рукой в сторону.

Далеко в степи туда-сюда полосовали долгие всполохи автомобильных фар, рассекая темноту.

– Зверей светят! – забеспокоился егерь. Он открыл дверцу, и мальчик услышал знакомые хлопки далеких выстрелов. – Надо ехать! – тронул машину дед. – Браконьеры!

Стремительно, без всякой осторожности, понеслась машина по степи, без дорог, напрямую. То стерня [63], то хиленькая трава мелькали впереди. Мальчик не робел. Раз дед рядом, чего бояться? Неожиданно что-то темное преградило путь свету. Дед резко тормознул: пологий извилистый овражек отсек их от недалекого теперь, шарящего по степи света.

– Совсем забыл про него, – огорчился дед, – надо бы правее держаться. – Он обернулся к мальчику: – Ну что, попробуем переехать?

Мальчик кивнул.

Машина проскочила передними колесами встречный бугор, дернулась и заглохла.

– Зацепились. – Дед открыл дверцу, полез в темноту. – Копать придется.

Мальчик хотел выйти из машины, но дед крикнул:

– Ты сиди, обойдусь! Жалко вот, светуны уйдут. – Он открыл багажник. – Понаблюдай за ними.

Дед долго гремел чем-то сзади, бормотал непонятное про себя, а мальчик следил за столбами света, перемещающимися за увалом.

И вдруг свет пропал. То ли за лесом скрылся, то ли вовсе был погашен. Непробиваемая стена густой темноты стояла вокруг, лишь небо искрилось звездами да далеко справа горели огни их деревни.

Появился уставший дед. Машина надсадно зарокотала, затряслась и медленно выехала из овражка. Дед облегченно вздохнул.

– Видел, куда они направились?

– Там были, – показал мальчик влево.

– Это они к тальникам покатили.

– Где мы коз видели? – не забыл летней встречи мальчик.

– Именно там, – кивнул дед. – Боюсь, что они косуль и стреляли.

Мальчику представился оранжевый, с белыми пятнышками по спине косуленок, длинноухий, и сердце у него защемило.