Илья Сушенцев - Слушая других

Близкие и родные больного будут чувствовать целый набор различных переживаний: от сострадания и участия, до гнева и тоски. Количество поддержки, необходимое страдающему, очень велико и, кажется, вся забота падает в бездонную пропасть.

Самому больному также нужно будет проявить максимум терпения к самому себе. Да, как и в любой болезни, в этом страдании есть доля ответственности заболевшего, но сейчас это не так важно. Психологические причины лучше анализировать после улучшения, на первом месте — борьба за мозг и психическое здоровье. А здесь нужен врач психиатр.

Стоит также помнить, что болезнь — это не сам человек (также как слабость при простуде — лишь симптом, а не характеристика физической формы страдающего). Достаточно сложно отделить свои личность от депрессивных симптомов: искажается восприятие, меняется мышление, прошлое и будущее оценивается через мутное стекло болезни.

Психотерапевт должен знать, что неудачи и неспешный темп в терапии с больным депрессией — не проявление сопротивления или саботаж. Нет, это просто симптомы болезни, которые нужно учитывать. Поддержка и принятие — первое, что нужно подобным пациентам. Этот процесс забирает много сил у специалиста, депрессия словно будет высасывать эту энергию из вас двоих.

И, кажется, что выхода нет, но это не так, у любой болезни есть начало и конец. В любое состояние есть вход и из него есть выход.

День настанет вновь.

Отсюда я видел всё поле битвы: небольшая долина, поросшая молодой зеленью, два холма по краям и плотный лес вдалеке. Именно из него сейчас мчалась тяжёлая римская конница Сципиона Африканского. С такого расстояния я не мог разглядеть детали, но слышал нарастающий гул. И эта лавина через мгновение должна была ударить в спину моим бравым копейщикам, разделив строй на две половины. По одному из холмов на перехват несся отряд моей легкой кавалерии, а с флангов в спешном порядке отходило несколько отрядов пехоты, чтобы собрать подобие карэ.

Телефон издал предупредительный сигнал.

Я протянул к нему руку и отвлёкся от происходящего всего лишь на мгновение. Но за этот миг тяжелая конница врезалась в спину моим центральным отрядам, а те, будучи связанны боем, так и не смогли развернуться. Для конницы ситуация была патовой — фланговые отряды, стремившиеся для построения в карэ, опоздали для защиты своих товарищей, но теперь с двух сторон зажали вражеский отряд. А с холма, поднимая столб пыли, уже спускалась моя лёгкая кавалерия. Это был конец суицидального манёвра Сципиона. Но также это был и конец моему боевому строю. Центральные отряды дрогнули, солдаты заметались и с криками бросились в разные стороны.

Телефон настойчиво пиликнул, отмечая пятиминутную готовность. Кот на соседнем стуле, не просыпаясь, издал мелодичное мурчание и перевернулся на спину.

Я тяжело вздохнул и вышел из игры. До консультации оставалась уже менее пяти минут.

На столе рядом стояла кружка с чаем пуэр. Я так увлёкся, что не заметил, как он остыл, хотя настоялся он теперь знатно. Запах был поистине инфернальным.

Скайп загружался бесконечно долго и в итоге решил, что мне нужно обязательно обновить программу. С тихим стоном я покосился на часы: опоздание доходило уже до двух минут.

«Извините за задержку. Я на месте. Можем начинать», — написал я в чат, когда всё наконец-то заработало.

— Здравствуйте, Женя, — поприветствовал я молодую симпатичную девушку с длинными платиновыми волосами на экране.

— Здравствуйте, Илья, — ответила она мне с приятной улыбкой.

— Ммм, — я посмотрел в свои записи, — не могли бы вы напомнить мне, на чём мы остановились в прошлый раз?

Женя на секунду прикрыла глаза, кивнула и уверенно ответила:

— Мы говорили о родителях и о том, что они бывают неправы.

— Дааа... — я вновь растеряно посмотрел в свои записи, понимая, что не сохранил пометки прошлой встречи. — Родители.

Я, конечно, сильно сглупил, выстраивая свои отряды в одну линию между холмами. С одной стороны я закрыл Сципиону возможность для флангового манёвра — отряд, поднимающийся на возвышенность, неминуемо замедлялся, и тут-то его и перехватила бы моя резервная лёгкая кавалерия. Но с другой стороны я растянул строй, истончив его и, как обычно, недооценил возможность засады в лесу.

Я потряс головой, возвращаясь к беседе. Надо бы поменьше играть в компьютерные игры.

— Знаете, — я замялся, — похоже, что это превратится в ещё одну терапию про «плохих родителей».

Женя на экране улыбнулась и пожала плечами, мол, решай сам.

— Ммм, — я опять замялся, как школьник, не выучивший урок, — может, поговорим о чём-нибудь другом?

— Окей, — ответила Женя после паузы. — А о чём?

— Я... ну... ну, не знаю.

Женя кивнула и заботливым тоном ответила:

— Окей, Илья, вы действительно можете выбрать другую тему, — она сделала паузу и продолжила:

— В конце концов, это вы платите за терапию.

— Ну, да, а это вы — психотерапевт, — еле слышно сказал я, пытаясь поддеть Женю.

— Что-что? Я не расслышала? Что-то со связью...

— Ничего, ничего... — быстро заговорил я, испугавшись, что она действительно могла услышать «подколку». — Я вообще молчал. Это кот.

Ладно, похоже, надо было бы уже признаться себе, что я саботирую процесс психотерапии. Причём в этот раз клиент — я.

Это было непривычно и странно: самому получать помощь и платить за сеансы. На первой встречи мне казалось, что все проблемы уже решились, и я зря трачу время специалиста и свои деньги. Однако когда я только открыл рот, слёзы потекли у меня из глаз. Причём я даже не понимал почему.

Женя дала мне возможность прийти в себя, молча наблюдая за моей маленькой «истерикой». Её левая бровь была расположена выше правой и имела более крутой изгиб, что предавало лицу особую асимметрию и всегда несколько удивлённое выражение. Она была достаточно симпатична, и это сперва отвлекало меня. Однако когда она начала спрашивать, что происходит и нужна ли мне поддержка, я вмиг избавился от любых эротических переживаний. Меццо-сопрано её голоса звучало отрезвляюще и успокаивающе. Я ощутил, что ничего страшного и смертельного на самом деле не происходит. Последний раз всхлипнув и утерев нос, я ответил сдавленным голосом, что нет. Возможно, это и прозвучало грубовато (знаете, как дети бурчат: «Нет, сам!»?), но я не планировал «капризничать». Удивляясь сам себе, я извинился, Женя кивнула и улыбнулась мне, обнаружив и асимметрию улыбки — угол рта сдвинулся только с правой стороны. Вместе с приподнятой бровью это уже выглядело слишком странно. Даже для меня.

Вот и теперь, она смотрела на меня со своим «фирменным» выражением лица: приподнятая левая бровь и однобокая улыбка. В разные моменты я видел в этом насмешку, укор, удивление, радость, сочувствие... да, чего я там только не видел! Каждый раз я вовремя останавливал себя от комментариев по поводу выражения её лица, понимая, что это, во-первых, невежливо; а во- вторых, имеет б ольшее отношение ко мне. Копаться в этом мне не хотелось, и потому я стоически молчал, считая, что пришел обсудить другую проблему.