Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

С тех пор как в эпоху Возрождения европейцам стала доступна греческая литература, их мысли обращались к афинской агоре, и многие совершали утомительные и небезопасные путешествия в страну, принадлежащую турецкому султану, лишь для того, чтобы ступить на агору или акрополь. На рисунках путешественников XVII—XVIII вв. агора — пустое пространство с пасущимся скотом. Пустота агоры символизировала не только бренность человеческого существования, но и оскорбительное безразличие к прошлому, причем не только завоевателей, но и местного населения. И это более всего возмущало образованных путешественников, видевших, как местные жители обращаются с усеивающими пространство агоры обломками колонн и статуй, используя их для хозяйственных надобностей или пережигая на известь.

Отношение к остаткам старины изменила захватившая греков национальная идея. Сразу же после того как в 1832 г. Афины были объявлены столицей вновь образованного королевства Греция, встал вопрос о застройке практически сельской территории и превращении ее в город. Приглашенные королем французские архитекторы предложили план, согласно которому центром города должен был стать пустырь к северо-западу от акрополя. Это вызвало возражение греческих ученых, предвидевших осуществление на этой территории археологических исследований. И действительно, в ходе археологических кампаний, начавшихся с середины столетия, в разных частях пустыря были постепенно выявлены «Стоя Аттала», «Портик гигантов» и некоторые другие постройки. Первая мировая война прервала раскопки. Но и ее окончание не изменило ситуации к лучшему — в 1922 г. Греция начала собственную войну с Турцией, в ходе которой, спасаясь от геноцида, на историческую родину переселилось до полутора миллионов греческих эмигрантов.

На это потребовались средства, и у правительства не оставалось денег на раскопки. И именно тогда Американская школа греческих изысканий предложила программу вскрытия агоры, предусматривавшую снос находившихся на ней современных строений с компенсацией стоимости их владельцам, сохранение всего найденного в Греции, строительство музейных помещений.

Финансовое обеспечение брал на себя американский миллиардер Джон Рокфеллер. Рассмотрение этого предложения, потребовавшего одобрения парламента, затянулось на десятилетие. Раскопки начались в 1932 г. и продолжались более сорока лет с перерывом на годы Второй мировой войны. В результате предстала картина истории занятого агорой участка со времени позднего неолита (ок. 3 000 г.). В археологических срезах выявилось то, о чем было известно из литературных источников, что притягивало к себе и удивляло как в древности, так и в новое время и о чем не могли даже мечтать: жизнь Афин раскрылась в реальности общественных зданий, частных лавок и ремесленных мастерских, сутолке рынка, также оставившей археологические следы, в амбициозных планах политических деятелей, сносивших или перестраивавших старые здания, в катастрофах, постигавших город, попадавший в руки персов, римлян и, наконец, варваров III и V вв. н.э., в изменениях, которые принесла победа христианства, превратившего храмы языческих богов в свои церкви. Отныне, говоря об афинских законодателях VI—V вв. до н.э., о философе Сократе, о завоевателе Афин Сулле, о филлэллине Адриане, нельзя обойтись без упоминания того, какие следы они оставили на афинской агоре, причем порой раскрываются факты, о которых литературные источники в лучшем случае содержат лишь намеки.

296

Раскопки дали материал для изучения ремесленной деятельности и торговли Афин в разные эпохи, искусства, религиозной и частной жизни граждан и, конечно же, политической истории, ибо, кроме общественных зданий, используемых как место функционирования народного собрания до его перенесения на холм Пникс, Совета четырехсот и сменившего его Совета пятисот, коллегии стратегов, архива, найдено множество надписей. Так, было обнаружено 1 200 остраконов, на которых мы читаем: «Фемистокл, сын Ликомида», «Кимон, сын Мильтиада», «Перикл, сын Ксантиппа». На некоторых остраконах имелись приписки с мотивировкой решения, например: «Ксантипп, сын Арифрона, отвратительнейший из-за мошенничества, слишком долго ты злоупотреблял нашим благодушием». Адресат этой хулы — отец знаменитого Перикла.

В ходе раскопок было найдено множество надписей на мраморе. Одна из них — уведомление читателям библиотеки некоего Понтена: «Ни одна книга не может быть взята без разрешения. Открыто с часа до шести». Другая надпись сохранила часть списка афинян, погибших на суше и на море в войне с персами, с указанием их заслуг по спасению города от пожара и неистовства персов. Ясно, что этот текст относится к победителям при Марафоне — времени, когда афиняне не догадывались, что десять лет спустя их город будет предан огню. Фрагмент еще одной надписи, относящейся к 418—417 гг., сохранил перечень взносов афинских союзников, занимавших земли вокруг Геллеспонта.

Из раскопанных сооружений агоры наибольшей сохранностью отличался мраморный портик, возведенный, как сообщает надпись, царем Пергама Атталом, в юности обучавшимся в Афинах. Было принято решение реставрировать в порядке исключения все здание, превратив его в музей, в котором ныне хранится все, что найдено на территории агоры. Таким образом, современный посетитель агоры, превращенной в музей под открытым небом, среди моря руин может увидеть две постройки такими, какими их видели древние: чудом сохранившийся дорический храм Гефестейон и восстановленный портик — Стою Аттала.

297

Глава 16. КРИЗИС ГРЕЧЕСКОГО ПОЛИСА И БЕСПЛОДНАЯ БОРЬБА ЗА ГЕГЕМОНИЮ (ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА IV В. ДО Н. Э.)

Вглядываясь в судьбы всего живого, древние мыслители не могли не заметить, что оно подчиняется всеобщему закону рождения, роста, возмужания, дряхления и умирания. А поскольку человек рассматривался как «мера всех вещей», наблюдение это было распространено и на общественные системы, которые не могут избежать некоего заболевания, признаки которого очевидны, но причины скрыты от поверхностного взгляда. В первой половине IV в. этот процесс, наподобие описанной Фукидидом моровой язвы, затронул в большей или меньшей степени все полисы круга земель. Во власти болезни оказалось несколько человеческих поколений, а преодоление ее привело к тому, что политическая карта мира изменилась до неузнаваемости.. Греческие полисы попали в подчинение к полуварварскому государству — Македонии. Рассыпалась, как колосс на глиняных ногах, Персидская держава, а на западе ойкумены стал постепенно возвышаться неведомый Рим.

Симптомы болезни.Признаки кризиса греческого полиса были явственны уже в конце V в. и зафиксированы такими выдающимися умами, как историк Фукидид и философ Сократ, современниками отца греческой медицины Гиппократа. Пелопоннесская война была попыткой преодоления уже дававшего себя знать кризиса, но привела к еще большему распространению болезни, к ее метастазам. Ликвидировать их можно было лишь хирургическим путем.