Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

Для испытания выносливости раз в год детей подвергали порке на алтаре Артемиды. Ее следовало переносить без стонов, считавшихся величайшим позором, и бывало, что ребенок умирал на алтаре, не издав ни звука.

С четырнадцатилетнего возраста дети уже принимали участие во взрослых походах внутри страны, в восемнадцать лет они переходили в возрастную группу юношей, в двадцать — юноша вступал в следующую возрастную группу молодых людей и, становясь воином-спартиатом, сам уже мог участвовать в воспитании младшего поколения; но полноправным он не становился до 30 лет и продолжал иметь опекуна и не мог принимать участия в народном собрании.

126

Спартанцы были немногословны (именно отсюда пошло слово «лаконизм»). Но лаконичность их была краткостью языка приказов; знаменитые же спартанские лаконизмы были созданы не самими спартанцами, а восхищавшимися их образом жизни лаконофилами, писавшими о Спарте.

Во главе Спарты стояли два царя , предками которых считался дорийский герой Геракл. Наряду с царями спартанцами управлял совет старейшин — герусия , в которую входило 28 геронтов и оба царя.

Кроме того, существовала коллегия эфоров (блюстителей законов), состоявшая из пяти человек, ежегодно переизбиравшихся народным собранием. Эти хранители обычаев, давно уже отвергнутых во всех остальных греческих полисах, кроме Крита, осуществляли контроль за настроениями и поведением спартанцев, регламентируя даже супружеские отношения и рождение детей, отстраняли царей, санкционировали истребление илотов, каждую весну объявляя им священную войну.

Собиралось и народное собрание (апелла) — сходка воинов, достигших тридцатилетнего возраста, на которой побеждало то решение, которое одобрялось общим ревом, а не голосованием (именно так, по словам Аристотеля, сидевшие за деревянными загородками «счетчики голосов» определяли, за кого из проходивших перед собравшимися кандидатов было большинство).

Первоначально собранию, на котором не допускалось никаких высказываний, было предоставлено хотя бы право одобрять или отвергать вынесенные на его суд мнения геронтов или царей. Однако очень скоро в устное законодательство, которому неукоснительно следовали спартанцы, считая его одобренным самим дельфийским оракулом, было внесено, по словам Плутарха, красноречивое дополнение: «А если народ изберет кривой путь, то пусть старейшины противятся этому». Так что за народом осталось единственное право — высказывать одобрение.

Будучи созданной для войны, такая общность не могла без нее существовать, ибо воинскому духу требовался выход, а мечам и копьям негоже было ржаветь в бездействии. Объектом спартанской агрессии стала плодородная Мессенская равнина к западу от Тайгетских гор. Уже в конце VIII в. спартанцы, преодолев горы, вторглись в Мессению, захватили ее, разделили землю на участки и заставили их обрабатывать мессенцев, таких же дорийцев, как и они, превратив их в илотов. Во второй половине VII в. мессенцы восстали и нанесли поработителям ряд серьезных поражений. В памяти многих поколений сохранялись рассказы о подвигах мессенского героя Аристомена: сколько бы враги ни убивали его и ни сбрасывали в пропасть, каждый раз он вырастал перед ними, как из-под земли, готовый к новым битвам. Однако в решающем сражении спартанцы одержали окончательную победу, и Мессения была вновь порабощена.

127

После подавления восстания мессенцев, известного как Вторая Мессенская война , Спарта владела более чем третью Пелопоннеса, превосходящей территорию Аттики в три раза. Поскольку соседи Спарты были намного слабее, они в середине VI в. вступили с ней в военный союз. Высшим органом Пелопоннесского союза было собрание представителей союзников, на котором председательствовали спартанские эфоры. Каждый из союзных полисов, независимо от его величины, имел один голос, что и давало Спарте возможность использовать голоса слабых союзников против таких сильных, каким был, например, входивший в тот же союз Коринф. Спарта пользовалась воинскими контингентами союзников и их денежными средствами, следя за тем, чтобы в управлении союзными государствами не возобладали демократические тенденции.

В эпоху создания Пелопоннесского союза усиливается власть эфоров. Древние авторы связывали это с деятельностью эфора Хилона, впоследствии признанного одним из семи мудрецов древности. Говорили, что он первым впряг эфоров в одну упряжку с царями, что означало переход от контроля за действиями царей к непосредственному руководству всей внешней и внутренней политикой Спарты. При Хилоне, вступившем в должность эфора в 566 г., Спарта активно противодействует Афинам и Самосу, во главе которых стояли соперничавшие друг с другом Писистрат и Поликрат. О ненависти Хилона к тирании свидетельствует анекдотическое сообщение Геродота, будто Хилон предупредил отца Писистрата, чтобы тот не женился, ибо от брака родится тиран.

В те годы, когда Поликрат господствовал на морях, Хилон, опасаясь нападения на Лаконику с моря, говорил о примыкавшем к Пелопоннесу с юга острове Кифера, что лучше бы он был поглощен волнами. Последующие эфоры, проводившие ту же политику, пользуясь внутренними смутами на Самосе и его внешнеполитическими затруднениями, организовали военную экспедицию на остров, правда, не принесшую успеха.

Полисы этрусской Италии.В VII—VI вв. на Апеннинском полуострове господствовали этруски. Начало этому господству было положено в Средней Италии, где этруски основали между Тибром и Арном ряд городов, превратившихся в полисы.

128

У этрусков не было ни Гомера, ни Гесиода, по произведениям которых изучается начальная эпоха формирования греческих полисов. Исторические труды этрусков и произведения этрусской драматургии не сохранились. В распоряжении науки имеются лишь краткие упоминания об этрусских царях и десять тысяч надписей — преимущественно эпитафий. По этим источникам можно восстановить формирование полиса лишь в самых общих чертах.

Первоначально этрусскими городами управляли цари, но цари, выбиравшиеся из числа военно-жреческой знати (лукумонов) и носившие тот же титул — лукумон . Власть царя, подобно власти греческих басилеев, была пожизненной, но не наследственной. Этрусский царь был верховным судьей, творившим еженедельный публичный суд, военным предводителем и верховным жрецом. Постепенно царский период уступает место олигархическому республиканскому устройству , порой, возможно, прерывавшемуся установлением непродолжительных тираний, напоминавших военную диктатуру.

Время наступления этих перемен в разных полисах Этрурии различно. Точному определению оно не поддается. Скорее всего, в большей части Этрурии выборные институты складываются к концу VI в. и какое-то время сосуществуют с сохранявшимися в отдельных полисах монархиями. К концу V в. республиканское устройство утвердилось уже повсеместно, за исключением Вей, где после непродолжительного республиканского правления во второй половине V в. в условиях нараставшей военной угрозы со стороны Рима был вновь избран царь.