Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

Карфагенская религия, воспринятая пунийскими городами Карфагенской державы, оказывала столь мощное воздействие и на местное население окружавших пунийские колонии земель, что можно говорить о пунизации религиозных представлений по крайней мере У народов Северной Африки и Сардинии. Недавними раскопками храма в Антасе засвидетельствовано слияние местного культа «отца Сарда» с финикийским Сидом, которому официально посвящен храм. В этрусских Пиргах известен храм Астарты, отождествленной с верховной этрусской богиней Уни. Финикийско-карфагенское влияние испытала даже греческая религия, идентифицировав финикийского Мелькарта со своим Гераклом, которому были приписаны западные странствия этого бога.

192

В свою очередь и в карфагенские представления о Мелькарте проникли образные греческие рассказы о подвигах их героя. Так, иконография Мелькарта, известная по бритвам из Карфагена и монетам, начинает включать атрибутику греческого Геракла с его львиной шкурой.

Тесное соприкосновение с греками на земле Сицилии приводит и к более радикальным нововведениям в религиозной жизни Карфагенской державы. В карфагенский пантеон в 396 г. были включены Деметра и Кора, получившие официальный культ и собственных жрецов. Значение этих греческих богинь плодородия документируют первые выпуски карфагенских монет, на аверсе которых не только в Сицилии, но и в самом Карфагене чеканилось изображение Коры. Не исключено, что и те статуи богов в финикийских храмах, о которых сообщают античные авторы, появились тогда, когда произошло отождествление финикийско-карфагенских богов с греческими, поскольку те же авторы, говоря о храмах Мелькарта, подчеркивали отсутствие в нем статуи, а собственно финикийская иконография Танит, известная нам по финикийским стелам, практически отсутствовала, ограничиваясь элементарной схемой или знаком Танит.

Почитание богов осуществлялось в храмах, выявленных в ходе археологических раскопок как в самом Карфагене, так в его колониях. Жрецы, видимо, составляли особую наследственную касту. Об этом можно судить по погребальной надписи, сохранившей сведения о семье, которая поставляла жрецов на протяжении пяти поколений. Надписями засвидетельствовано существование жреческих коллегий и религиозных ассоциаций, возможно, возникавших в связи с организацией праздников, поскольку упомянуты они в надписи, касающейся праздника. В подчинении храмовой администрации находился достаточно значительный персонал певчих, забивщиков скота, пекарей, цирюльников, рабов, в храмах Астарты — также священных проституток.

Общее руководство культом осуществлялось государством, устанавливавшим праздники. Но сведения о них крайне отрывочны. По свидетельствам античных авторов и надписям, известны праздник дня погребения божества (видимо, Мелькарта), праздник пробуждения Мелькарта и праздник жертвоприношения солнцу; адонии, посвященные Адонису ; в одной карфагенской надписи упоминается весенний праздник, длившийся пять дней и сопровождавшийся жертвами плодов, меда, ладана и других благовоний, в нескольких других — праздник, сходный с греческими гидрофориями. Но как проходили эти праздники, неизвестно, хотя в отношении праздников погребения и пробуждения Мелькарта можно предположить, что они проводились примерно по той же схеме, по какой засвидетельствованы античными авторами праздники других умирающих и воскресающих богов — Аттиса во Фригии и Адониса в Финикии. На это намекает наличие чрезвычайно часто встречающегося в карфагенских надписях «жреца воскресителя божества». Официальность такого рода праздников и связанных с ними мифов чувствуется и в том, что в отличие от греческой мифологии с ее многочисленными региональными вариантами и несомненной устной традицией мифы, связанные с финикийско-пунийскими богами, были канонизированы храмовой обработкой и хранились в архивах храмов. Государственный характер культа подчеркивался также тем, что религиозными церемониями подчас руководили суффеты, и тем, что имена богов обязательно включались в текст договоров с другими государствами.

193

Обычно в жертву богам приносили быков, телят, овец, баранов, ягнят, домашних и диких птиц, грызунов, причем способы принесения жертв и плата жрецам были разными, и чтобы желающий принести жертву не запутался в тонкостях обряда, у входа в храмы помещались предписания, точно регламентировавшие каждый ритуал. Плата, полагавшаяся жрецам, тоже не была произвольной, а устанавливалась магистратами, ответственными за осуществление культа, и заносилась в особые списки, в которых наряду с денежной суммой указывалась также и доля мяса жертвенного животного, полагавшаяся храму и остававшаяся жертвователю. Поскольку слишком много мяса жрецам не требовалось, то часть, передававшаяся храму, была меньшей, а если жертвователь сам забивал животное, то и совсем ничтожной; мясо же птицы вообще полностью шло жертвователю.

В случае особенно торжественного события типа закладки города или нависшей над городом опасности в жертву приносили новорожденных младенцев, порой, как сообщает Диодор, сотнями. Размах этого страшного обряда, о котором с осуждением упоминают и Библия, и античные авторы, засвидетельствован находками многочисленных тофетов. Обширный тофет выявлен в самом Карфагене, а тофеты за его пределами обнаружены в ряде городов Северной Африки, в Сицилии (в Моции), в Сардинии (в Сульцисе, Фаросе, Норе, Битии и даже на территории крошечного военного гарнизона в Монте Сираи).

Порой они имеют тысячи могил, где помещены сосуды с пеплом й полусожженными костями младенцев, обычно не достигших и недельного возраста (иногда по нескольку в одном сосуде, иногда — вместе с костями ягненка или птицы). Над захоронениями высятся каменные стелы, на которых то схематически, то в реалистической манере изображены фигуры людей (реже животных). Когда они имеют вотивные надписи, то адресат посвящения — Танит или, значительно чаще, Ваал Хаммон (один или в паре с Танит), поскольку именно он мыслился как «хозяин тофета». Захоронения в тофетах настолько массовы и так часто идут от имени частных лиц из самых различных сословий, мужчин и женщин, и даже рабов, что исследователи стали склоняться к мысли, что жертва не всегда связывалась с умертвлением ребенка, а могла быть своеобразным жертвенным обрядом захоронения преждевременно умерших младенцев. Обряд носил название «молк», которое первоначально было принято за имя божества — отсюда ошибочное появление «имени» Молох, вошедшего в европейских языках в крылатое выражение «жертва Молоху».

194

Храмы были одновременно и общекультурными центрами. Здесь хранили рукописи не только религиозного содержания. В ходе раскопок храма Эшмуна в Карфагене обнаружены многочисленные терракотовые печати, скреплявшие папирусные тексты, сгоревшие при разрушении Карфагена.