Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

Начало железного века совпало по времени с формированием в круге земель культуры, которую называют античной. Название это условно, ибо «античность» в переводе означает «древность». Более древняя культура II тысячелетия до н. э. на Эгейском побережье Малой Азии, островах Эгейского моря, на Балканском полуострове была предшественницей античной.

199

Античная культура оформилась после разрыва, заполненного переселениями народов и уничтожением эгейских дворцов и складывавшихся вокруг них поселений. Эгейская культура сосредоточивалась в стенах дворцов, где она была достоянием знати, чиновников и жречества. Центрами же античной культуры, носившей более демократический характер, становятся возникающие города. В ходе колонизации она распространяется в огромном племенном мире и завоевывает необозримые пространства всей ойкумены.

От слова к письменности.В конце II тысячелетия в расположенных на восточном побережье Средиземного моря торговых городах-государствах Финикии создается алфавитное письмо из 22 букв, обозначающих не слова и слоги, а согласные звуки. Греки усовершенствовали финикийский алфавит: каждому из 24 знаков греческого алфавита соответствовал согласный или гласный звук языка. О заимствовании греками алфавита финикийцев говорят названия греческих букв («альфа», «бета», «гамма», «дельта» и т. д.), соотносимые с финикийскими знаками, их формой и названиями, а также порядком.

Гомер.Словесность у греков, как и у многих других народов древности, началась с эпоса. Это вид поэзии, повествующий о богах и героях, о начале мира, о знатных родах и городах, о начале земледелия и судоходства. От этой огромной словесности сохранилась лишь ее вершина — «Илиада» и «Одиссея» , приписываемые Гомеру . Однако не с нее начинается долгая эпическая традиция. Время ее начала — «темные века», а быть может, даже микенская эпоха. Очагом формирования гомеровского эпоса была Иония. В древности ничего о Гомере не знали, споря даже о месте его рождения, да и в новое время знаний о нем не прибавилось.

Сюжеты «Илиады» и «Одиссеи» обращены к прошлому, отделенному от Гомера несколькими столетиями. Источником этого прошлого для автора служат мифы, на основе которых он создает как бы историческое полотно («Илиада») и повествование о возвращении одного из героев Троянской войны на родину («Одиссея»). Правдоподобия Гомер добивается такой детализацией изложения, что может создаться впечатление, будто он сам участвовал в сражениях под Троей или помогал потерпевшему кораблекрушение Одиссею складывать из бревен плот. Однако картина реальности нарушается не только и не столько участием в действии богов, которые постоянно помогают своим любимцам, вредят их противникам и даже вступают в сражения, сколько тем, что Гомеру практически неведомо восхищающее его прошлое. Троянцам он дает греческие имена и заставляет чтить греческих богов. Он знает название «кетеи», под которым можно понимать хеттов, но совершенно не осведомлен ни о хеттском царстве, ни о хеттской культуре. В ярких описаниях битв под Троей проглядывается современное ему предполисное общество с уже начинающимся разделением на «многонадельных» и «безнадельных», с конфликтами между басилеями и рядовыми членами общины, с входящим в обиход железом.

200

В то же время Гомер догадывается, что современная ему этническая картина Балканского полуострова — результат перемен, происшедших после Троянской войны. Арголиду он заселяет ахейцами, а не дорийцами. В Аргосе и Спарте у него царствуют потомки Пелопса, а не Геракла. Фессалию он называет «пеласгийским Аргосом», ибо переселение фессалийцев произошло после Троянской войны. В Фивах у него живут не беотийцы, а кадмейцы, в Орхомене — минийцы.

В отличие от современных литературоведов и историков указанные несоответствия мира, созданного воображением Гомера, исторической реальности не волновали древних слушателей и читателей «Илиады» и «Одиссеи». Гомер стал спутником создателей первых полисов в Эгеиде и основателей колоний на Западе и на берегах Понта. Не случайно пересказ строк Гомера мы находим на черепке VII в. в греческом поселении на островке Питекусса в Тирренском море. Можно не сомневаться в том, что люди, проложившие пути в столь отдаленные места, не пугались Сциллы и Харибды, циклопов и сирен, понимая разницу между реальными опасностями и вымыслом. Гомер возмещал своей фантазией то, чего не хватало в жизни. Он поднимал на Олимп и открывал мир богов, которым не было чуждо ничто человеческое. И нам нет смысла истощать себя и наши компьютеры решением гомеровской загадки. Нам нужно лишь понимать, что без Гомера, кем бы он ни был — единственным автором, двумя или даже целой корпорацией певцов, не состоялось бы то, что мы называем античной литературой и, более широко, античной культурой.

Вокруг Гомера.Начиная по крайней мере с VI в. до н. э. гомеровские поэмы были предметом такого же восхищения и любования, как в «Илиаде» похищенная троянским царевичем Парисом красавица Елена, из-за обладания которой разгорелась Троянская война. Но если сам Гомер не пытался раскрыть секрета прелести Елены, то загадка художественного воздействия гомеровских поэм уже в древности в высшей степени волновала ученых. И в ходе ее решения был заложен фундамент науки филологии и более того — античной эстетики. Уже Аристотель обратил внимание на отличие Гомера от других поэтов, описывавших Троянскую войну. Гомер не дает последовательного рассказа обо всей войне, а выделяет лишь один эпизод и таким образом развертывает вокруг него действие, что оно представляется органичным и занимательным, а его участники — живыми людьми.

201

Наряду с этим в древности ставился вопрос, принадлежали ли «Илиада» и «Одиссея» одному поэту и был ли Гомер автором других поэм, ходивших под его именем. Делались также попытки выделить в поэмах поздние вставки, спорили о происхождении и родине поэта («Семь городов, пререкаясь, зовутся отчизной Гомера»). Единства в решении всех этих вопросов не существовало, поскольку в распоряжении древних ученых не было каких-либо данных, кроме самих поэм. Полемика эта была унаследована новым временем вместе с той работой, которая была проделана над гомеровскими текстами древними филологами. И спор о Гомере разгорелся с новой силой. Появилась возможность сопоставлений, поскольку не только у греков, но и у других народов развитие литературы начиналось с эпоса и у греческих аэдов были собратья — барды, скальды, сказители.

В 1795 г. в ключе народных поэм рассмотрел гомеровский эпос немецкий ученый Фридрих Август Вольф (1759—1884), сравнивший «Илиаду» и «Одиссею» с эпическими произведениями других народов. Вольф выявил черты совершенства, которыми не обладают бесхитростные творения народных поэтов, и это навело его на мысль, что тексты поэм в том виде, в каком они до нас дошли, — результат деятельности множества редакторов, приведших в порядок отдельные поэмы и сгладивших имевшиеся в них противоречия.