Борис Мир - Данэя (СИ)

– У тебя есть вопросы ко мне, Милан?

– Нет! – В тоне его не было обычной почтительности. По лицу его и этому тону Йорг понял, что дело осложняется и с другой стороны.

... Пора действовать, не ограничиваясь одной контрпропагандой. Необходимо. Иначе эти: Милан со своими агитаторами и те, кого они пропагандировали, перестанут слушать его и членов Совета воспроизводства. Открыто полезут в драку – не понимают, что победить, действительно, не так-то просто.

А не победить, не суметь отстоять существующее положение вещей – это конец. Конец всему, что составляет смысл его, Йорга, жизни.

Хочется ли ему приласкать ребенка? Нет! Потому-то именно он и должен заниматься управлением воспроизводства людей, что действует не под влиянием слепых эмоций, а руководствуясь бесстрастным голосом рассудка и подчиняясь лишь железной логике науки.

Наука, и только наука – высший смысл и радость существования. Лишь она – а не те эмоции, которыми жили люди прежде, и за возвращение которых ратует Лал в облике Дана. Эмоции, которые ничего не стоят – должны быть забыты ради чистого счастья отдаваться целиком одной лишь науке. Так есть – и только так должно быть!

И смысл его, Йорга, существования – генетика, величайшая из наук, дающая беспредельное господство над высшим созданием природы – человеком. Создающая неограниченные возможности для таких, как он: всё многомиллиардное человечество, даже не подозревая это, является для них подопытным. Как неполноценные, предназначенные для экспериментов.

Координационный совет воспроизводства человечества – бывший штаб сопротивления ограничению отбраковке – теперь был штабом сопротивления Дану. Но до сих пор дальше обсуждения возможных мер там не шли. Напряженно следили за развитием событий, пользуясь информацией, которую регулярно поставлял Йорг: выжидали удобный момент.

Сегодня, доложив о полученных сведениях и о поведении своего ученика, Йорг предложил, более не откладывая, ознакомить Дана с выявленной им причиной смерти его ребенка. Координатор и Совет, обсудив его аргументы, утвердили предложение.

Совместно проработали план проведения. Дан должен быть предварительно подготовлен: начать надо с передачи ему тела ребенка, которое незачем утилизировать. Пусть сделает с ним, что хочет: вид сына расслабит, размягчит его. После этого Йорг сообщит ему причину смерти. И ненавязчиво укажет объективные доказательства его неправоты.

Потом сразу же взялись за дело. Труп ребенка, который был передан Йоргу на генетическую экспертизу, подвергли косметической обработке, и он приобрел тот же вид, как в день, когда Дан собственноручно передал прозрачный ящик с ним медикам из комиссии встречи. Тем временем было подробно продумано и подготовлено то, что в зависимости от обстановки мог использовать для воздействия на Дана Йорг.

... Дану сообщили, что работа по выяснению причины смерти ребенка закончена. Что делать с трупиком: у них руки не поднимаются передать его на обычную утилизацию. Может быть, Дан и Эя хотят сохранить его?

– Я тронут вашим вниманием.

– Мы решали передать его вам. Можно даже завтра – в среду. Или – в следующий понедельник: так, чтобы не в выходной день.

– Хорошо: завтра.

Завтра! Надо сказать Маме. Надо сообщить, что Дочь завтра не будет на занятиях. Сказать ей и Сыну, который сегодня здесь, и разговор с которым ещё не окончен.

И не будет сегодня окончен – его придется перенести. Серьезный, неожиданный разговор.

... В пятницу Сын ходил вместе с друзьями на эротические игры.

– Зачем? Ты же не хотел раньше. И теперь у тебя есть Лейли.

– Но мне было нужно: я никогда не видел неполноценных и потому не мог ответить на многие вопросы ребят, когда говорил им то, что рассказал мне ты – мне было самому многое непонятно. И Лейли сказала, что можно пойти и только посмотреть.

Нет, конечно – он не сближался с гурией, даже не пил там вино. Только пел, танцевал и пытался разговаривать с ними. Чувствовалось, что он ошарашен. Они ласковые, покорные, все – довольно красивые, но говорить... Говорить с ними почти невозможно. Невероятное, удивительное незнание, непонимание всего. Потрясающая примитивность их понятий, ужасающая бедность языка.

– Они так мало похожи на нормальных людей.

И что ещё страшней: кажутся довольно счастливыми.

Один из товарищей пристал к нему:

– Возьми какую-нибудь. Ну, хотя бы эту: она очень хорошо умеет – я знаю.

– Нет. Мне это не нужно.

– Хочешь знать лишь Лейли? Познай и другую!

– Перестань, пожалуйста.

– Послушай меня, Лал, и ты не пожалеешь.

– Я требую, чтобы ты перестал! До сих пор ты был моим другом.

– Но ты не прав. Ты знаешь одну сторону отношений с женщинами, мы – другую. Ты хочешь, чтобы мы знали то, что знаешь ты, но не хочешь то, что мы.

Тогда он ушел оттуда. Чтобы немного успокоиться, разобраться в сумбуре впечатлений и мыслей, шел пешком. Не разбирая – куда, почти ничего не видя. Очнулся, когда чуть не налетел на идущего навстречу человека, который, смеясь, обнял его.

– Здравствуй, дорогой мой! У тебя, я смотрю, уже появляется качества настоящего гения: полная отрешенность при погружении в мысли. Даже не заметил дядю Арга, который готовит тебе замечательный подарок.

– А? Что? Какой подарок?

– Супергиперэкспресс. Ты улетишь на нем на Землю-2. И даже будешь его капитаном. Ты ведь хочешь туда снова полететь.

– Да, очень. Скорей бы! Я хочу вернуться туда.

– Что?! Тебе так быстро надоело здесь? Здесь же немало прекрасного, не правда ли? – лукаво улыбнулся он.

– Но и слишком много непонятного!

– Ну-ка, выкладывай, что с тобой.

И Сын был рад, что может всё рассказать ему. “Он же самый любимый твой ученик. И он такой умный и веселый, и так хорошо относится ко мне и Сестре. Мы любим его”.

Арг внимательно выслушал взволнованный рассказ Лала.

– Всё правильно, мой мальчик: это очень не просто. Конечно, Лал Старший был удивительный человек, но мне кажется, что твой отец и мой учитель просто слишком любил его, своего самого близкого друга, поэтому он верит и хочет осуществить то, чему тот учил. Твой отец тоже необыкновенный человек: я не могу сравниться с ним; к тому же, я крайне мало имел дело с неполноценными. Но всё же, я тоже прожил немало – и мои представления о них похожи на те, что ты мне сейчас сказал. Они, действительно, примитивны, потому что тупы от рождения и не способны к учебе. То, что они могли бы делать, гораздо лучше и быстрей делают машины и роботы, и до того, как их начали использовать, они были лишь бесполезной обузой. Так считают все. И я – тоже, хотя мне и трудно представить, что мой учитель Дан может понимать что-то хуже меня.

– Странно, дядя Арг, но они не кажутся несчастными, как должны бы.