То, что нас объединяет (СИ)

Она убрала телефон и решительно зашагала дальше, не обращая внимания на последовавшие вскоре звонки.

Сара

Все было не как прежде. Все было в миллион раз хуже.

– Скажи хоть что-нибудь, – умолял ее Нил, но Сара молча отворачивалась к стене.

У малыша был прелестный ротик и шапочка темных волос на голове. Немыслимо крохотные пальчики на руках и ногах, да и сам он был размером с крольчонка. Кожа белее, чем самая белая бумага. Он так и не издал ни единого звука, так и не открыл глазки. И так ни разу и не увидел лица своей матери.

Кристина не донимала Сару разговорами – она просто держала ее за руку и тихонько плакала.

Ребенка завернули в белое одеяльце и положили Саре на грудь. Вид этих крохотных пальчиков, этого немого совершенства разбил ей сердце.

– Выпей хотя бы чаю, – настаивала медсестра, но Сара даже не притронулась к стакану, как не притронулась она и к ломтику хлеба.

Он так и остыл у нее на руках, пока она вглядывалась в его лицо, пытаясь запомнить эти прозрачные веки, миниатюрный носик, длинные темные ресницы. Они назвали его Люком – Саре всегда нравилось это имя.

– Мне ужасно жаль, Сара, – сказал ей после операции доктор, – но пуповина закрутилась и перекрыла поступление кислорода. Когда мы достали плод, было уже поздно. Тут нет ничьей вины – ничто не предвещало такого развития событий.

Ничто не предвещало… Он умер у нее в животе. Пуповина перекрыла ему доступ к кислороду, хотя предполагалось, что именно она будет поддерживать в нем жизнь. Врачи достали ребенка и распутали пуповину, но сердце его уже остановилось. Ее малыш, ее долгожданный малыш был мертв.

Шесть дней она провела в постели, с трудом глотая еду, и то лишь для того, чтобы медсестры не донимали ее просьбами. На седьмой день Сару выписали из больницы, и Нил отвез ее домой. Дети, к счастью, все еще были у Кристины. Первым делом она забралась под душ и стояла там немыслимо долго, а затем, даже не высушив волосы, вновь забралась в постель.

За все это время она не проронила ни слова. Лишь на следующее утро, когда Нил принес ей чай, она произнесла охрипшим голосом: «Напиши Хелен о том, что случилось».

Хелен

Все пришли в замешательство. Все требовали объяснений.

– Поверить не могу, что ты так поступила, – заявила Элис. – Просто взяла и ушла. Ну как ты могла?

– Тебе должно быть стыдно, – вторила ей мать Хелен. – Поставить в неловкое положение такого хорошего человека! Что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Не ожидал от тебя такого, – сказал Джордж. – Фрэнк просто боготворил тебя, и что он получил взамен?

Но когда Хелен попыталась объяснить, никто не пожелал ее слушать.

– Что значит, ты его не любишь? – с недоверием переспросила Элис. – Ты прожила с ним не один год. Вы казались счастливой парой.

– Ты оправдываешься, как подросток, – заявила мать. – Ради Бога, Хелен, тебе пятьдесят три! Неужели ты все еще ждешь принца на белом коне?

– Говоришь, ты не хотела делать ему больно? – с упреком заметил Джордж. – А что еще, по-твоему, он должен был почувствовать?

И только Фрэнк не расспрашивал о причинах. Он так и не появился в ее доме, прислав за вещами Джорджа.

Спустя шесть дней, когда все вещи были отправлены хозяину, а Элис вернулась к себе в Эдинбург, Хелен не оставалось ничего другого, как сидеть в полном одиночестве у себя в гостиной и размышлять о случившемся.

Ну что тут объяснять? Просто она не любила его, вот и все. Сколько ни старалась, так и не смогла полюбить.

Не следовало ей, конечно, выжидать до последнего, чтобы сбежать прямо из-под венца. Сначала она обнадежила Фрэнка, а затем украла у него надежду на счастье. Но в итоге она поступила правильно – вот о чем ей следовало сейчас думать.

Сидя за столом, она вновь вспомнила про Сару и ее мужа, и мысль эта, как и раньше, сопровождалась чувством вины. По словам Элис, они так и не представились, хотя Сара без труда должна была распознать их маленькую группку.

Хелен представила, как все это время они сидели в стороне, недоумевая, куда подевалась виновница торжества. Как наблюдали за нарастающим беспокойством, как смотрели вслед расходящимся гостям. А потом и сами вернулись на станцию, чтобы успеть на поезд в Килдэр.

Ничего, завтра она напишет Саре, попытается объяснить, как все получилось. И Сара, возможно, даже простит ее.

Но на следующий день ей принесли конверт с почтовой маркой Килдэра, хотя адрес был написан не Сарой – почерк явно принадлежал не ей. Открыв конверт, Хелен вытащила один-единственный листок.

Дорогая Хелен,

пишу, чтобы извиниться за то, что мы так и не были у тебя на свадьбе. Боюсь, у нас очень печальные новости. В то утро у Сары начались преждевременные роды. Нашего сына Люка достали с помощью кесарева сечения, но спасти его не удалось. Стоит ли говорить, что мы с Сарой в большом горе.

Прими наши искренние поздравления, мы желаем тебе счастливого замужества. Сара сама напишет, как только почувствует себя немного лучше.

С уважением,

Нил Флэннери.

Хелен еще раз перечитала письмо, пытаясь вникнуть в его смысл. Стало быть, они так и не выбрались в Дублин. У Сары начались преждевременные роды, и ее малыш умер. В то время, когда Хелен решительно убегала от жизни с Фрэнком, Сара теряла своего ребенка.

Оставив письмо на столе, Хелен вышла в коридор и набрала номер Элис. Услышав автоответчик, она дождалась сигнала и сказала в трубку: «Это я. Позвони, когда вернешься. Хочу кое-что тебе сообщить».

* * *

Дорогая Сара,

я просто не знаю, что тут можно сказать. Трудно даже представить, что ты сейчас чувствуешь. Мне ужасно жаль, что все так вышло.

Посылаю тебе лавандовое саше. Положи его под подушку – пусть оно напоминает о том, что я все время думаю о тебе.

Хелен.

P.S. Замуж я так и не вышла, но это долгая история. Расскажу, когда ты готова будешь выслушать.

Дорогая миссис Флэннери,

мама рассказала мне о том, что случилось, и я решила написать Вам, чтобы Вы знали, до чего я Вам сочувствую.

Посылаю плитку моего любимого шоколада. Увы, не могу придумать ничего лучше.

Элис.

Сара

– Прошел всего месяц, – покачал он головой. – Ты все еще расстроена, и это вполне понятно. Ты сама не осознаешь, что сейчас говоришь.

Но Сара прекрасно отдавала себе отчет в своих словах.

– Прости, – повторила она. – Я знаю, ты не в восторге от услышанного, но я не хочу больше обманывать ни тебя, ни себя.

Нил попытался поймать ее взгляд.

– Сара… любовь моя… ты все еще страдаешь из-за… того, что случилось.

– Люк, – холодно сказала она. – Мы потеряли Люка. Вот, что случилось.