Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 07

Задержавшись на Северном Кавказе, Лермонтов прибыл в Грузию только осенью. В Тбилиси он узнал, что Нижегородский полк послали из

Кахетии в азербайджанский город Кубу усмирять восстание, поднятое лезгинскими пособниками Шамиля, которого тайно поддерживали в его борьбе против России правительства Англии и Турции.

Узнав о том; что полк выступил в поход, Лермонтов поехал в Кубу. Но раньше, чем нижегородцы дошли до Кубы, войска Шамиля были разбиты, и полк, к которому следовал Лермонтов, задержали в азербайджанском городе Шемахе. Поэтому из Кубы поэт отправился в Шемаху. «С тех пор, как выехал из России, - писал он вскоре своему другу Святославу Раевскому, - поверишь ли, я находился в беспрерывном странствовании… был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьём за плечами, ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов…»

Два раза в этих путешествиях ему приходилось отстреливаться. Раз ночью по пути из Кубы он со своим спутником - офицером того же полка - чуть было не попал в плен к лезгинам.

Сохранился портрет Лермонтова, который он нарисовал, глядя на себя в зеркало: поэт одет в черкеску с газырями на груди, на поясе у него кинжал, на плечах - мохнатая бурка. Такова была форма нижегородских драгун.

Оказавшись в Закавказье, Лермонтов решил изучить азербайджанский язык, очень распространённый среди кавказских народов. А начав. изучать язык, заинтересовался азербайджанской народной поэзией и тогда же перевёл на русский язык популярную среди народов Закавказья сказку про странствующего певца Ашик-Кериба. Но вскоре в Тбилиси пришёл указ о переводе Лермонтова в другой полк, стоявший в России. Сложив в чемодан рукописи, Лермонтов покинул Закавказье, полный новых впечатлений и новых поэтических замыслов. Он уже решил по-иному написать свою прежнюю поэму о Демоне, уже обдумывал «Героя нашего времени», уже замышлял поэму о страданиях гордого Мцыри… К сказке об Ашик-Керибе он так и не вернулся и даже не успел переписать её набело.

Через несколько лет после смерти Лермонтова один из его друзей, разбирая оставшиеся после него бумаги, обнаружил какую-то сказку.

«Давно тому назад, в городе Тифлизе, - начиналась эта сказка, - жил один богатый турок; много аллах дал ему золота, но дороже золота была ему единственная дочь Магуль-Мегери; хороши звезды на небеси, но за звездами живут ангелы, и они еще лучше, так и Магуль-Мегери была лучше всех девушек Тифлиза. Был также в Тифлизе бедный Ашик-Кериб; пророк не дал ему ничего, кроме высокого сердца и дара песен; играя на саазе (балалайка турецкая) и прославляя древних витязей Туркестана, ходил он по свадьбам увеселять богатых и счастливых. На одной свадьбе он увидал Магуль-Мегери, и они полюбили друг друга. Мало было надежды у бедного Ашик-Кериба получить ее руку - и он стал грустен, как зимнее небо…»

Заглавия в рукописи не было. Приятель Лермонтова отнёс её к издателю; читая сказку, они, очевидно, обратили внимание, что в первых строчках упомянуты богатый турок и турецкая балалайка, и заглавие придумали сами: «Ашик-Кериб. Турецкая сказка». Так с тех пор она и печатается под этим названием.

Прошло пятьдесят пять лет. В 1892 году молодой азербайджанец - учитель МахмудбекоБ - услышал в одном селении, недалеко от города Шемахи, историю странствований Ашик-Кериба, которую исполнял народный певец ашик Орудж. Свой неторопливый рассказ ашик перемежал песнями, аккомпанируя себе на саазе. Со слов его учитель записал сказку, потом перевёл её на русский язык и отправил в Тифлис учителю тифлисской гимназии Богоявленскому. Богоявленский прочёл присланную ему рукопись и обратил внимание на сходство её с лермонтовской сказкой. Правда, запись учителя Махмудбекова была гораздо длиннее, и в ней шла речь о многих приключениях Ашик-Кериба, про которые у Лермонтова не говорится ни слова. И начиналась народная сказка совсем по другому: в городе Тавризе жил богатый купец. После смерти купца неразумный сын его Расул промотал всё состояние и впал в полную нищету. И вот во сне является к нему пророк Хидрилиаз и наделяет его даром песен. «Отныне ты певец, - говорит он, - и будешь именоваться Ашик-Керибом». Он показывает Расулу образ его будущей невесты, дочери тифлисского купца Бахрам-бека. Взяв с собой мать и сестру, Ашик-Кериб отправляется в Тифлис. Там он попадает в дом Бахрам-бека. Дочь купца через дверную щёлку видит Ашика и узнаёт в нём того, кого показал ей пророк Хидрилиаз.

Всех этих событий у Лермонтова нет. У него действие начинается прямо в Тифлисе. Богоявленский напечатал присланную ему народную сказку в научном сборнике. А в предисловии упомянул, что вторая половина её очень похожа на лермонтовского «Ашик-Кериба». Но издатели сочинений Лермонтова в Петербурге продолжали печатать «Ашик-Кериба» с подзаголовком: «Турецкая сказка».

Впервые внимательно занялись изучением «Ашик-Кериба» только советские исследователи. И сразу же обнаружили в тексте Лермонтова целый ряд азербайджанских слов: «ага» («господин»), «ана» («мать»), «оглан» («юноша»), «рашид» («храбрый»), «сааз» («балалайка»). А в наименовании города Тбилиси Лермонтов, оказывается, сохранил азербайджанское произношение. Поэтому-то он и написал не «в Тифлисе», как называли его в ту пору русские, а «в городе Тифлисе», как говорят азербайджанцы. Тогда исследователям стало понятно, что Лермонтову рассказал сказку азербайджанец и что сказка азербайджанская, а не турецкая. Кстати, если бы сё рассказывал турок, он бы иначе произнёс даже имя. Ашик-Кериба: турок сказал бы не Ашик-Кериб, а Ашуг-Гариб. И Куршуд-бека назвал бы не Куршуд-бек, а Куршуд-бей.

Слово «ашик» по-азербайджанскя значит «влюблённый». Но в то же время у этого слова есть и другой смысл: «певец», «поэт». А «кериб» означает «странник», «скиталец», «бедняк», «божий гость». Но кроме того это и собственное имя. На этой игре слов построен разговор Ашика со слепой матерью; он называет ей своё имя - «Кериб», а она думает, что у неё просит ночлега странник - «кериб». Вот это место:

«Поздно вечером Ашик-Кериб отыскал дом свой, стучит он в двери дрожащей рукой, говоря: - Ана, ана (мать), отвори, я божий гость (т. е. я кериб) и холоден и голоден; прошу ради странствующего твоего сына (т. е. Кериба) впусти меня».

Итак, Стало ясно, что Лермонтов слышал азербайджанскую сказку. Но какую? Ведь в сказке, записанной учителем Махмудбековым в окрестностях Шемахи, совсем другое начало! А кроме того не совпадают с лермонтовской сказкой имена действующих лиц. У Лермонтова невесту Ашик-Кериба зовут Магуль-Мегери. В сказке, записанной в Шемахинском районе, её зовут Шах-Санам. У Лермонтова соперника Ашик-Кериба зовут Куршуд-бек. В шемахинской сказке его зовут Шах-Велед. Имя отца в лермонтовской сказке Аяк-ага. В шемахинской сказке купца зовут Бахрам-бек. Исследователям было понятно, что Лермонтов не выдумал эти имена, а просто ему эту сказку рассказывали по-другому.