Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, я знаю, ты меня слышишь. Твоё тело со всеми почестями и весельем будет предано огню, и дым донесет до тебя и твою любимую лиловую мантию, и эту прекрасную шапочку, и разномастные шерстяные носки. Колокольчики взял себе Аберфорт Дамблдор, потому что свою бороду ты проворонил в туманах Смородины, — торжественным голосом объявил я и добавил специально для волшебников. — Вы эту реку называете Стиксом. От себя лично передаю часть угощения, вино, удочку и письмо от твоего дорогого друга. Наслаждайся рыбалкой, Альбус, учти, что леща лучше ловить на червя и вставать выше по течению, подальше от моста.

С этим напутствием я дал сигнал Аберфорту, и тот поджег тело.

Затем мы с ним нарушили все мыслимые английские традиции — закатили пир в «Кабаньей голове». Обалдевшие и местами возмущенные такими похоронами маги даже не сопротивлялись — им нужно было выпить. Надо сказать, стараниями домовиков трактир выглядел прилично: столы, застеленные белыми скатертями, красивая сервировка, прекрасные блюда. Аберфорт встал у барной стойки и ехидно улыбался, когда его называли Альбусом. Через час изрядно подвыпивший оркестр разобрал свои инструменты и заиграл бодрый мотивчик. Люди пошли танцевать, окончательно забыв, по какому поводу они собрались.

— Довольны? — подсел ко мне Северус, глядя, как Гестия Джонс пляшет вместе с Флитвиком. — Между прочим, Минерва была очень возмущена организацией.

— Нам от этого ни жарко, ни холодно, — протянул я, потягивая из бокала сок. — Она к Дамблдорам никакого отношения не имеет. А так да, понравилось. Весело вышло. Особенно мне понравился оркестр с его «ту, ту, ту-ду, ту, ту-ду, ту-ду, ту-ду!»

— Это выглядело как издевательство.

— Альбус так каждый год над всей школой издевался — никто не возмущался. И не скажите, что вам не понравилось, когда из пламени начал выстреливать фейерверк и кричать названия сладостей. Вот это был трогательный момент. Молли Уизли даже заплакала.

— Это близнецы Уизли решили передать на тот свет свою продукцию. Превратили похороны величайшего волшебника в фарс и рады. Не получилось при жизни, так хоть после смерти поглумиться? — ядовито выплюнул Северус.

Я чуть не поперхнулся и с изумлением уставился на мрачного побратима. Даже шапочка со звездой не смягчала его убийственного взгляда.

— Северус, я его видел. Я видел, как он бился на мосту с трехголовым стражем. Он сам захотел веселые похороны в моем стиле, — осторожно сказал я. — Последняя воля — закон.

Северус вздохнул, за звезду снял с головы шапочку, потер виски, успокаиваясь, и взял со стола бокал с огневиски.

— Только поэтому я не стал вас останавливать. Но будь готов к тому, что газеты пройдутся по вашей выходке. Подобное неуважение к традициям вам не простят.

— Ничего не знаю. Альбус меня усыновил. А Дамблдоры всегда были эксцентричными чудаками. Я должен был соответствовать репутации, — ответил я. — И вообще, всем понравилось. Смотри, Дамблдор танцует с профессором Синистрой!

Северус посмотрел, как копия Альбуса Дамблдора вместе с профессором астрономии отплясывает тарантеллу, взмахивая полами лиловой мантии, а колокольчики в его бороде вызванивают свою мелодию, и опять тяжело вздохнул.

— Пойдем уже спать, — устало сказал он. — Завтра вскрытие завещания. Ты должен быть в Гринготтсе как наследник первой очереди.

И, несмотря на бурные протесты, Северус схватил меня за руку и аппарировал на Гриммо.

Его шапочка из фольги осталась сиротливо лежать на опустевшем столике.

* * *

— Алло, Макс?

— Да, Вадим?

— Скажи, озеро с инферналами зачаровано на стазис?

Молчание.

— Да или нет, Макс?

— Зачем тебе эта информация?

— Вопрос жизни и смерти.

— …Да. Это стазис.

— Спасибо. Значит, моя догадка верна.

— Какая еще догадка?

— Макс, я прошу за человека.

Вздох.

— Ты меня окончательно запутал. Кто на этот раз?

— Регулус Блэк.

Молчание в трубке окрасилось в ошеломленные тона.

— Он что, в озере плавает?!

— Ага.

— И ты молчал?!

— Я сам недавно сообразил. Так что, поможешь?

-...Поделюсь информацией. Если откачаешь этого идиота, посмотришь за реакцией на смерть Волдеморта. И доложишь мне.

— Я прошу его не трогать в любом случае.

— Не вопрос. Но всё равно доложишь. Я хочу знать всё, вплоть до того, что ему грезилось в кошмарах. Конечно, если он будет в здравом уме. Кстати, отличные получились похороны.

— Спасибо. До связи.

— До связи.

Трубка с тихим щелчком встала на рычажок. Я поплотнее закутался в куртку и вышел из будки. Ночью этот квартал был удивительно тих — лишь приглушенный расстоянием гул машин да звук моих шагов. На пороге невидимого миру двенадцатого дома стоял Северус Снейп и, задрав голову к небу, смотрел на яркий месяц. Из-под наспех запахнутой черной мантии виднелся край светлых пижамных штанов и ботинки, обутые прямо на голые ноги. Я притормозил. Он перевел взгляд на меня, рассмотрел так же тщательно, как минутой ранее — месяц, и произнес:

— Предположу, что ты дышал свежим воздухом.

Я почти физически ощутил его облегчение.

— Дышал, — согласился я.

Северус сверлил меня взглядом еще секунд десять, а потом шагнул в сторону, пропуская в дом. Положил руку на плечо, когда я проходил мимо, и сжал. И в этом пожатии было всё, что он успел испытать, когда понял, что меня нет.

— Не пропадай без предупреждения.

Я виновато глянул на его бледное лицо и кивнул.

— Не буду.

Глава, по сути, проходная, так что, извините, движухи мало, эмоций много. В общем, получилась фигня.

Фандом зачастую приписывал Гринготтсу всякие странные функции, вроде проверки наследий и проведения генетических экспертиз. Так вот, ни черта подобного. Гоблины не занимались никакой кровной магией и не оказывали ритуальных услуг. Их делом была исключительно материальная сторона жизни магического мира. И гоблины здесь развернулись на полную катушку. Любые операции с деньгами и имуществом проводились через Гринготтс. В том числе и хранение завещаний.

Северус прибыл как душеприказчик. Только он мог вскрыть завещание и огласить волю покойного. У меня и Аберфорта Дамблдора были практически одинаковые права на имущество. Все-таки единственные наследники. Поттер, Грейнджер и Рон Уизли — главные герои в деле борьбы со злом, так что было бы удивительно, если бы Дамблдор их не упомянул. Но присутствие МакГонагалл и Кингсли было, мягко говоря, неожиданным.

Явились мы в банк с рассветом, чтобы не мозолить лишний раз глаза волшебникам Косого переулка нашими знаменитыми лицами. Старый, седой гоблин впустил нас в кабинет, вручил Северусу шкатулку и сел во главе стола с листком пергамента и пером, глядя на нас из-за своих прямоугольных очков так, как будто делает нам всем невероятное одолжение.