Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

— Спасибо, предупредил.

— Нет, ты не понял, — Гарри смотрел на редкость серьезно. — Он хочет подсыпать тебе снотворного, чтобы избавиться от те… Регулуса.

— Снотворного?

Я нахмурился. Мысль продиралась сквозь логическую цепочку как через лесные дебри. Голова неумолимо кренилась вниз.

— Но еду мне принес Северус… Он не мог…

— Сириус с утра… Вадим, ты что? Ты что, уже поел? Черт!

Я цеплялся за реальность до последнего. Вот Гарри высовывается из комнаты и зовет Северуса, вот на постель летит сборник сказок Бидля, вот побратим трясет меня, и обжигающие пощечины немного приводят засыпающий мозг в чувство. Паникующий разум собрался и в последний момент выдал озарение. Такое ясное, лежащее на поверхности решение, что мне остро захотелось дать себе подзатыльник от своей забывчивости.

Я рванулся в сторону Поттера и схватил его за рукав.

— Невидимка… Укрой Регулуса…

— Что ты сказал? — не понял Гарри и склонился ниже.

— Третий дар… Младший сын… Будет жить...

Я увидел потрясенное лицо Северуса и с облегчением выдохнул — хоть кто-то понял! А потом перед глазами всё померкло.

Как мне рассказал Гарри, Северуса держали всем Орденом Феникса.

— Я профессора таким еще не видел, — шепотом делился Поттер. — Он как понял, что тебя отравили, помчался вниз и как начал заклятьями кидаться! Палочку кое-как отобрали, скрутили, так он вывернулся и Сириусу нос разбил, в шею вцепился, чуть не задушил. И всё молча! Его Кингсли оттаскивает, а Снейп глазами сверкает, зубы скалит, шипит… Чистый вампир!

Это было безумно приятно, что Северус так за меня переживал.

— Да, он такой, — стараясь сдержать довольную улыбку, сказал я.

Рон издал странный звук: то ли изумления, то ли отвращения. Гермиона бросила на меня взгляд из-за огромного талмуда в черной обложке и залилась краской. Стоило бы подумать над такой интересной реакцией, но… Меня перенесли в комнату Гарри и Рона и, честно говоря, меня это напрягло.

— Ты мне главное скажи, Регулуса мантией-невидимкой накрыли?

— Первым делом. Как в плечо вцепился и зашипел: «Несите сюда свою мантию, Поттер! Быстро!» — Гарри поморщился и повел плечом. — Синяков наставил. И так глянул, что ноги сами понесли.

Я понял, Принц-полукровка неотразим и впечатляющ, но сейчас меня волнует немножко другое.

— А Регулус? Грейнджер, хоть ты скажи! Он что…

— Нормально с ним всё, — раздался из-за книги нервный голос Гермионы. — Ну, насколько может быть всё нормально с человеком в коме. Миссис Уизли на него следящие чары накинула для маленьких детей.

Я выдохнул. Безумная догадка оказалась верной. Невидимка действительно была третьим даром и укрыла от жнеца. Проверить бы, ушел он или нет…

Не успел я сползти с кровати, как Гермиона снова внезапно подала голос:

— Мне сказали, что вы с профессором Снейпом побратимы. В книге написано, что побратимство может быть заключено между возлюбленными…

Рон в ужасе вытаращил на неё глаза и ткнул в бок. Гарри пробормотал еще что-то про Снейпа, замолчал, осознав слова Гермионы, уставился на меня округлившимися глазами и медленно-медленно начал заливаться яркой краснотой.

— Гермиона, о таком не спрашивают! — зашипел на неё Рон.

— Почему? — искренне удивилась Грейнджер.

О, эти чистые, наивные глаза! Я сжал губы, чтобы не заржать. В результате получилось сдавленное, совершенно идиотское хихиканье.

Гермиона, Гермиона… В человеческих отношениях — убежденный теоретик. Знаний полно, но применяться они не хотят. Не принято спрашивать у волшебников о личных отношениях. О предпочтениях — еще куда ни шло, о семейном положении — в самый раз. Семейное положение расскажет о волшебнике всё, не выходя за рамки приличий. Например, есть вдовец Лавгуд. Вдов он уже несколько лет, не носит траур, у него до сих пор нет ни супруги, ни близкого друга, но у шестнадцатилетней дочери, несмотря на помолвку, есть взрослый побратим, сквиб, носитель крови Бреннанов. Вывод: у мистера Лавгуда проблемы со здоровьем, причем довольно серьезные и, скорее всего, с ними не справлюсь даже я.

Или мистер Нотт — тот тоже вдовец, но вот уже несколько лет его регулярно видят в обществе собственного троюродного кузена, который приходится крестным отцом Теодору, наследнику рода. Все предложения о повторной женитьбе Ноттами отклоняются.

Есть еще семейство Гойлов. Глава рода женат. У него есть побратим, лорд Кребб, который старше его на пятьдесят лет, есть подруга, с которой Гойл регулярно появляется на праздниках, есть жена, которая на те же праздники предпочитает сопровождение своего друга, чистокровного и женатого Эйвери. Всем всё ясно?

Да, евгеника в малочисленном обществе чистокровных волшебников цветет и пахнет махровыми пионами. Случаются, конечно, и счастливые браки, как у Люциуса Малфоя, но это скорее исключение. Выверты с магической совместимостью случаются еще реже.

Что касаемо меня…

— Дамблдор отдал Волхова Снейпу в ученики, — выговаривал Рон Гермионе. — Между наставником и учеником не может быть ничего такого!

— Почему?

— Да потому что нельзя такие союзы заключать мужчине и несовершеннолетнему мальчику! — зашипел Рон. — Даже с одобрения опекуна! Это Азкабан!

— То есть, девочке помолвку можно, а мальчику побратимство нельзя? — опешила Гермиона.

— Там какие-то магические заморочки. Я точно не знаю. Вроде как до совершеннолетия мужская магия развивается, и будет плохо, если её связать с магией взрослого. Побратимство — это ведь не однократное воздействие, это постоянная связь, почти как у близнецов. У девочек по-другому. И не смотри так на меня, я не знаю!

— Но Вадим же заключил…

Рон побагровел.

— Да даже идиоту ясно, что это братская связь!

Гарри сидел красный, как рак, и бросал на меня дикие взгляды. Вот кто понял всю суть моей ситуации, так это он. Ему-то известно, что я попаданец. Взрослый.

— Синдром Грина, — вмешался я, пока приятеля не хватил удар. — У меня другая структура ауры. Побратимство — это практически медицинская мера.

Краснота медленно схлынула с лиц пацанов. Гермиона понятливо закивала. Тема была закрыта, и я, наконец, смог пойти и посмотреть на Регулуса.

Странное это было зрелище: смятая постель, изогнутый матрац в форме человеческого тела, подушка, четко обрисовывающая контуры головы, а сверху — пустота. Я осмотрел комнату. Жнец затаился в своем углу, в портьерах, но больше в сторону Регулуса не смотрел и не пытался подойти. Просто стоял и терпеливо ждал.

— Что ж ты за настырная тварь такая? — спросил я у него. — Иди отсюда!

Он зовет.

— Он глупый мальчишка! Его время еще не пришло!