Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

Он зовет.

Я злобно уставился на скрытого мантией парня. До него мои пациенты еще не сопротивлялись лечению. Что ж, не хочет по-хорошему и мягко, тогда в ход пойдет тяжелая артиллерия.

— Вы меня вынудили! — честно заявил я.

Сириус нашелся в своей комнате. Увидев меня, он сразу бросил на пол свой журнал, сел и виновато заулыбался. Точь-в-точь нашкодивший пес, только хвост не отрастил. Н-да, видимо, Северус качественно ему морду набил, так, что в мозгах что-то встало на место.

— Сириус, зови Андромеду.

Блэк послушно, не задавая вопросов, кинулся вниз, к камину. А мне нужно было попасть в сердце дома — на кухню. Когда я спустился в холл, портьеры на портрете Вальбурги разъехались.

— Зачем тебе эта предательница?

— Нужна старшая женщина рода.

Вальбурга скривилась.

— Старшая — Беллатриса.

— Она не рожала, — спокойно возразил я. — Старшая женщина рода должна быть матерью и находиться в том возрасте, когда ребенка еще можно выносить. Подошла бы и Нарцисса, но она беременна. Или вы не хотите спасти Регулуса?

— Родная мать…

— Должна быть живой, — безжалостно припечатал я.

Леди осеклась, помолчала и неохотно выдавила:

— Хорошо, пусть будет Андромеда.

— Не переживайте, — примирительно улыбнулся я и сдернул портьеры с портрета. — Вы тоже поучаствуете, леди Блэк. Хватит сидеть в картине. Пора показать жнецу, что такое хранитель родового дома.

Вальбурга неуверенно протянула руку. Холст дрогнул, изображение подернулось рябью, как вода. Выйдя за пределы нарисованного мира, перчатка чуть выцвела, потеряла плотность. Женщина повела пальцами в воздухе и вышла из картины в холл. На её лице расплылась безумная, ликующая улыбка. Я и моргнуть не успел, как она испарилась. Тут же наверху, в комнате Регулуса, что-то разбилось, лязгнуло, и по всем комнатам прокатилось эхо ликующего хриплого хохота.

Я выглянул в окно. Жнец стоял на улице, потрепанный, слегка дымящийся. Он выпрямился, повел широким рукавом своей бесцветной хламиды и сделал крохотный шаг к дому.

— Вот упрямец, — хмыкнул я. — Леди Блэк, сможете задержать его на сутки?

— Здесь много живых людей. Смогу, — ответили стены.

Явление Вальбурги не осталось незамеченным. Из комнат выглянули очумевшие, всклокоченные люди, в холл выскочил Сириус и от вида сорванных портьер и опустевшего портрета побледнел не хуже коматозного братца.

— Ты что натворил! Она же нас тут всех перебьет!

— Не перебьет, — отмахнулся я. — Так, слегка надругается. Где миссис Тонкс?

— Сейчас будет, — взгляд Сириуса всё еще не отрывался от холста, во взгляде — вселенский ужас. — Что сейчас будет…

— Сириус! — я отошел от окна и пощелкал пальцами перед его лицом, приводя в чувство. — Давай, приходи в себя и скажи, в чем у вас замешивают хлеб!

Блэк моргнул и, не стесняясь в выражениях, послал меня на кухню.

Квашня. В русской культуре — сакральная, сугубо женская вещь, к которой мужчина порой даже прикасаться не смел. С помощью квашни гадали, лечили, привораживали и, понятное дело, творили хлеб. Конечно, в двадцать первом веке в городах и поселках квашню можно было найти разве что в музеях, но в деревнях еще были семьи, в которых квашня активно использовалась.

Заколебавшись искать местный аналог, я воззвал к матери и получил бесценный ответ Вальбурги: «Не оскорбляйте меня, юноша. Для готовки у нас испокон веков существовали домовые эльфы. Они не нуждаются в таких вещах!» Как английские волшебники жили без этого наиважнейшего предмета, я понять не смог. В доме ведь раньше жило полно народу!

Спокойствие, только спокойствие, сказал я себе, и взял первую попавшую под руку кастрюлю. Затем были добыты ржаная мука, яйца, вода и масло. Поставил закваску на дрожжах. Благо, в запасах нашлись солод и хмель.

А затем из камина вышла волшебница-домохозяйка. Я показал ей полумертвого Регулуса и обрисовал задачу.

— Что я должна сделать, простите? — переспросила Андромеда, глядя на кастрюлю с продуктами прямо-таки с суеверным ужасом.

— Замесить тесто, — повторил я.

— Вы предлагаете мне месить его руками! Как бесталанной магле! Вы хоть понимаете, какое это оскорбление?!

Я героически преодолел желание побиться лбом об стол. Северус, притаившийся в углу кухни с блокнотиком в руках, подавился смехом.

— И что это за рецепт такой? — Андромеда брезгливо подхватила двумя пальцами листочек и потрясла им в воздухе. — Нет, юноша, вы решительно ничего не понимаете в волшебной кухне! Всё это можно сделать за полчаса!

Я потерял терпение и хлопнул ладонью по столу.

— Волшебная кухня — это тонкая и точная наука, миссис Тонкс. Она требует чувствительности и предельной концентрации. К глупому маханию волшебной палочкой эта наука не имеет никакого отношения! Я полагал, что вы отличаетесь от того стада болванов, в которое превратилось английское общество, и способны оценить красоту подобного искусства!

Северус уперся лбом в стенку, зажимая рот рукой. Плечи его затряслись. Андромеда побагровела.

— Да как ты смеешь?..

— Или же вы и Бодроперцовое для семьи готовите с помощью волшебной палочки, чтобы ручки не замарать, миссис? — язвительно закончил я. — И реакции ускоряете с помощью чар? Поверьте, я бы и сам изготовил лекарство для Регулуса, но, к сожалению, это чисто женская магия, у меня для этого элементарно нет нужных энергий!

Андромеда захлопнула рот, посверлила меня негодующим взглядом и снова вчиталась в листок. Северус тихо всхлипнул в своем углу. Кто искренне наслаждался ситуацией, так это он.

— Ладно, — наконец, снизошла чистокровная волшебница. — Хорошо. Пусть в нем нет волшебных компонентов, пусть. В Успокаивающем настое тоже одни травы. И рецепт действительно интересный: заварить две столовые ложки муки кипятком, оставить на солнце на три с половиной часа и только потом добавлять остальную муку, закваску и прочее… Тмин…

Ну, слава всем богам, что чистокровные волшебники не знают заварного ржаного хлеба!

— Это священный рецепт, миссис Блэк, — сделав серьезное лицо, сказал я. — Его придумали женщины, вдовы погибших солдат и офицеров и выпекали в честь своих павших мужей и сыновей. Этот хлеб дает жизненные силы живым и успокаивает горечь от смерти.*

Между прочим, чистую правду сказал. Андромеда прониклась, отложила волшебную палочку и взялась за кастрюлю. Когда заварка отправилась на подоконник под солнце, я выглянул за дверь и рявкнул:

— Сириус! Сириус, иди сюда!

Снейп мерзко ухмыльнулся — Блэк двигался к нам мелкими перебежками, пригнувшись и крепко сжав в руке волшебную палочку, озираясь так, как будто находился не в отчем доме, а под вражеским обстрелом. Андромеда смотрела на него с недоумением.