Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

— Что происходит? — растерянно спросил он. — Это что, новый кошмар?

Пока я соображал, как помягче сообщить бедняге последние новости, Сириус с сияющей улыбкой плюхнулся к нему на кровать, крепко обнял, вогнав этим жестом в состояние перманентного шока, и радостно объявил:

— Ты проспал семнадцать лет!

Регулус хлопнул глазами раз, другой, потыкал пальцем в брата и провалился в обморок.

* одна из легенд о создании Бородинского хлеба

Бечено

Каково это — умереть, а потом проснуться и узнать, что всё прошло? Совсем всё. Отец мертв, кузина отсидела в тюрьме и сейчас в бегах, изгой-брат вернулся первым беглецом из Азкабана и впустил в родной, любимый дом твоих идеологических противников. И брата скоро оправдают от преступления, за которое он безвинно отсидел двенадцать лет. Темного лорда победили аж дважды. В первый раз — мальчишка, безумно похожий на закадычного дружка твоего брата, во второй — буквально только что, а ты даже похороны его победителя пропустил. Из твоих друзей никого не осталось — все погибли. Осталась лишь вторая кузина, её муж да неприятель брата, с которым ты никогда особо не дружил. Но и они изменились так, что не узнать. А ты… Тебя не было.

Регулус не сошел с ума только потому, что рядом оказался я, целитель, вооруженный курсом психотерапии, антидепрессантами и собственным опытом попаданца. И тащить из всего этого болота его было невероятно тяжело. Мало того, что Блэк молчал как рыба об лед, не реагируя ни на одну новость, так еще и есть отказывался.

Но мой пациент будет жив и здоров, несмотря на всё сопротивление! На четвертый день я все-таки выпихнул его из комнаты. Регулус прогулялся по этажу, заглянул в комнаты — и понеслось.

— Мы веками копили свои богатства, а ты отправил их на помойку!

— Когда я вернулся, большая часть превратилась в хлам! Ковры погрызли докси, в книгах завелась черная плесень…

— А драгоценности матушки и фамильное серебро сожрал боггарт?! Даже мою комнату не пожалел, ренегат проклятый!

— Твоя комната была вся увешана вырезками о твоем Лорде! Что, нужно было всем показать, какой у меня брат Пожиратель?!

— Зато теперь все знают, что мой брат — дебил! Где отцовские ордена? Фамильная печатка где?!

— Кто бы говорил! Тебя вообще здесь не было! Придурок! В сейфе твои ордена, печати и драгоценности!

— Мечи Мариуса тоже в сейф положил?! Вместе с гобеленом Лисандры? Тринадцатый век, шелк и волосы единорога!

— Его докси съели!

— Семьсот лет висел, сотню — вообще без эльфов и наследника, а сейчас за десять испортился?! Кому врешь, скотина?!

— Слизень!

— Гриффиндурок!

Братья скандалили самозабвенно, никого не замечали, потрясая кулаками, срываясь на хрипы и скаля зубы. Горящие яростью, они были безумно похожи, разве что старший теперь стал еще старше. Палочек у них не было, но я все равно смотрел на их ссору в гостиной издали, со второго этажа, опираясь локтями на перила. Рядом в почти таких же позах стояли Гарри и Гермиона.

— А Сириус говорил, что его брат тихий и спокойный, — заметил Гарри, когда Регулус в ярости запустил в Сириуса подсвечник.

— Посмотрел бы я на твоё спокойствие, окажись ты на его месте, — философски сказал я.

От увесистой шкатулки Сириус спрятался за диваном и явно привычно подкатился снизу, ударяя любимого братца под ноги. Регулус так же привычно запрыгнул на стол, схватил газету и размашисто, несколько раз ударил ею по лицу старшенького, точь-в-точь как Шурик — Федю из комедии Гайдая.

Что примечательно, проклясть друг друга парочка не попыталась ни разу. Впрочем, у Регулуса не было палочки, а Сириус, видимо, не пользовался своей из солидарности.

А еще он был здоровее. Он отмахнулся от газеты, перехватил тонкое запястье и с радостным хохотом притянул брыкающегося Регулуса к себе, отчего брат чуть не слетел со стола.

— Ох, Реджи! Как я рад, что ты жив!

— Идиота кусок! — выпалил злющий братец и наподдал ногой по коленке.

Сириус охнул и довольно зажмурился, обнимая его крепче.

— Давай, назови еще разок дебилом!

— Дебил! Даун! Олигофрен! — послушно отозвался Регулус.

Он окончательно выбился из сил и теперь только шипел, не пытаясь вырваться и уложив голову на широкое плечо брата. На фоне высокого, отъевшегося, заматеревшего Сириуса он казался совсем мелким. Сириус стащил его со стола, помог дойти до дивана. Коленки у младшего Блэка подкашивались, тело била нехорошая дрожь.

— Чтоб тебя гиппогрифы драли, — выдохнул он, откинувшись на спинку дивана. По лицу разлилась предобморочная бледность. — Я так зол, что даже проклясть не могу…

— Я тоже тебя ненавижу, — ласково отозвался Сириус, расшнуровывая ботинки на его ногах.

Н-да, все-таки нет пока у Регулуса такого здоровья, чтоб по столам прыгать и скандалить. Я поправил свою почтальонку на плече и пошел вниз, к долбанутым Блэкам.

— Ты совсем всё сжег, да? — тоскливо спросил Регулус.

Тусклый взгляд, упершийся в потолок, мне не понравился категорически. Сириус тоже почуял неладное и вскинул голову. Глянул на побелевшее лицо и потянул за плечо, укладывая на подушки. Я замер за его спиной, у входа, не подходя ближе.

— Я не трогал чемодан, — помолчав, признался Сириус. — И не лез в письменный стол. Избавился только от того, что висело на стенах.

Регулус вздохнул так, что стало ясно — как раз на стенах всё и было.

— Да и к чему тебе эти статьи о Лорде? — нарочито бодрым голосом спросил Сириус, опуская задравшийся рукав на руке брата, прикрывая им мертвую Метку. — Ты же, в конце концов, поумнел, осознал ошибочность политики и…

Регулус дернулся так, как будто ему отвесили пощечину.

— Замолчи! Ты ничего не понимаешь! И ничего о нем не знаешь! Ничего!

От неожиданного, полного боли крика у меня зазвенело в ушах.

— Хорошо-хорошо, только не кричи, — согласился Сириус и оглянулся на меня. Такой тревоги я на его лице еще не видел.

А из Регулуса, казалось, вышли все силы. Он замолчал, глотая воздух. Худые руки безвольно упали на часто вздымающуюся грудь. Белое лицо исказилось в нервной судороге. И такая смертная тоска проступила на нем, что у меня самого сжалось сердце.

— Я видел статью о смерти Темного Лорда, — тихо-тихо прошептал Регулус, закрыв глаза. — Эту фотографию…

— Да, Дамблдор все-таки победил, — осторожно кивнул Сириус.

— Всё разбилось, — горечь в голосе можно было черпать ложками. — Всё сгнило. Ничего не осталось. Радуйся, брат. Нет у нас больше короля. И больше не будет. Никогда.

Ни слез, ни всхлипов. С юного лица в потолок смотрели черные от горя глаза. Я схватился за сумку в поисках успокоительного. Сириус выхватил палочку и быстро наколдовал бокал воды.