Ткачев А.,Соколов В.и др.- Свобода любви или идол блуда

Но не только в силу религиозных соображе­ний должны мы чтить святость брака и благого­веть перед тайной пола — но и само понятие о монашестве устанавливает это. Целомудрие мо­нахов не унижает пол, а лишь показывает еще выше его нераскрытую святость, его прикрытость грехом. Не борьба с полом составляет смысл монашества, а борьба с грехом, и целомуд­рие, воздержание от половой жизни есть не цель, а средство этой борьбы. В монашестве люди ищут наилучших путей преодоления греха, и эта зада­ча, одинаково стоящая перед всеми людьми, ре­шается здесь, на путях отречения от всего мирс­кого, не по презрению к миру, а в силу того, что тяжесть греховности особенно сильно падает на нас через мир. Кто ищет борьбы с грехом на этом пути, тот освобождается от прямого давления мира, но в своем иноческом пути он вступает в суровую косвенную борьбу с миром уже внутри самого себя. Заметим тут же, что пребывание в браке тоже ставит задачу борьбы с грехом, толь­ко здесь, при единстве целей, имеются в виду другие средства. В монашестве нет власти мира над человеком, но внутри человека вспыхивает новая борьба с миром. Все, кто ищет правды, вступают в борьбу с миром — одни, оставаясь в миру, другие, уходя из мира. Борьба с миром, вернее с началом греха в мире, есть задача, сто­ящая перед каждым человеком — и те, кто ухо­дит в монашество, и те, кто вступает в брак, оди­наково стоят перед этой задачей, но идут к решению ее разными путями. В частности, в мо­нашестве не снимается тайна пола, не утихает жуткое пламя, которое томит и искушает в мо­нашестве. Быть может, вся жуткая сила и вся глу­бина пола еще яснее в монашестве, чем в семье. Смысл монашества заключается в подвиге рас­пятия своей плоти не из презрения к плоти (это грех и ересь), а ради торжества духовного начала в человеке над плотью. Но та же задача стоит и в браке — только в другой своей стороне. Брак — не только половая жизнь, это большой и слож­ный духовный путь, в котором есть место свое­му целомудрию, своему воздержанию. Там, где половая жизнь занимает слишком большое мес­то, там семье угрожает опасность ухода в сексу­альность, то есть там снова воскресает та двой­ственность, которая присуща юному возрасту, и задача семьи, как целостной жизни на основе пола, остается нерешенной. Монашество есть борьба за духовную жизнь, но и в семье тоже дол­жно всегда стоять на страже интересов духовной жизни. Как только в семье пустеют духовные связи, она неизбежно становится простым по­ловым сожительством, спускаясь иногда до на­стоящей проституции, принявшей легальную форму. Искажения семьи, нарушение ее законов есть факт трагического порядка — путь семьи поэтому нелегок, он состоит не в узаконенности одного полового сожительства, но в устроении целостности общей жизни и в охране ее. Пол не может и не должен жить в нас отдельной, само­стоятельной жизнью, но должен быть включен в целостную общую жизнь. Путь семьи есть путь восстановления этой общей целостной жизни, завещанной Богом человеку еще при сотворении его, путь же монашества есть не устранение пола, а лишь победа над грехом через подавление жиз­ни пола. Поэтому не перед всеми и открыт путь монашества, а лишь перед теми, в ком нет осо­бой склонности к семье, или перед теми, кто ис­пытал семейную жизнь, лишился в силу смерти того, с кем был связан в браке.

В монашестве, в девственности становится ясным вторичное значение сексуальности: она не просто подлежит здесь затиханию, но в про­цессе сублимации возвращается к человеку уже в новой функции. В этом смысле надо сказать, что затихание сексуальности, когда оно соеди­нено (как в монашестве) с духовной жизнью, обогащает нашу душу - и те высокие перспек­тивы духовной жизни, то сияние, которое исхо­дит от людей, отошедших от сексуальности, свя­зано обычно с ростом любви к людям. Даже когда затихание сексуальности является вынужден­ным, оно духовно обогащает человека, — и в све­те этого, особенно в свете того откровения о че­ловеке, какое дано в чистоте девственности, становится ясным положение, о котором мы уже говорили: последняя основа пола есть сила твор­чества. Она проявляется нормально в здоровой духовно семье, еще ярче выступает она там, где сексуальность отгорела, затихла, где девствен­ность не ослабляет личность, а наоборот, откры­вает ей новые пути, новые силы для творчества.

Все это до конца дорисовывает перед нами жизнь пола, путь его устроения, вскрывает всю глубину тайны пола в нас. К полу в себе нельзя относиться легкомысленно, надо беречь его тай­ну, искать правильного устроения его и бояться всякого извращения или легкомысленной игры с полом. К беглому обзору этих опасностей пола мы и перейдем сейчас, чтобы еще с этой сторо­ны осветить наш вопрос.

Любовь или сексуальность

В предыдущих главах мы говорили о том, как следует мыслить правильное устроение жизни пола: перед нами открыты либо путь чистоты и девственности, либо семейная жизнь. Вне семьи не должно быть никакой половой жизни,она долж­на вне семьи сжаться и затихнуть — будет ли то уход в монашество или вынужденная одинокая жизнь, неудачи в устройстве семьи. Требования гигиены совпадают здесь с требованиями мора­ли и тем более с требованиями христианского сознания: всякая внебрачная половая жизнь мо­жет дать удовлетворение только временно, — если не всегда на путях лжи, то всегда на путях греха. Действительно, внебрачная половая жизнь есть торжество чистой сексуальности за счет духовной стороны, в частности, за счет тех ра­достей и творческой силы, которая вытекает из переживаний любви. Таковы указания социаль­ного знания, психопатологии, таковы категори­ческие указания морального и религиозного со­знания.

Но, осветив вопрос с принципиальной сто­роны, мы не можем не спросить себя: а как же дело обстоит в реальной жизни? Оправдывает ли реальная жизнь те принципиальные положения, которые мы развивали до сих пор? Нельзя не признать, что действительность дает нам груст­ную картину все возрастающего ослабления се­мейных отношений, упадка семьи, картину та­кого искажения и разрушения «великой тайны семьи», что неизбежно встает вопрос: куда же движется современная жизнь в этом направле­нии? Неудачные браки, бесконечно умножив­шиеся разводы, частое нарушение одним из суп­ругов, а то и обоими, чистоты брака, умножение фактов случайного или кратковременного сожи­тельства, тяжкие последствия всего этого на де­тях, на молодом поколении, все это вызывает нередко отрицание брака, боязнь его. Особенно часто встречается это у девушек: наглядевшись в чужой или даже в своей собственной семье на то, что реально представляет семейная жизнь, они чуждаются брака, боятся выходить замуж, готовы идти, пожалуй, на внебрачное сожитель­ство, чтобы при первом, однако, конфликте бро­сить своего сожителя. Естественно, что в таких случаях избегают иметь детей, идут на аборты, не отдавая себе отчета, к каким тяжким заболе­ваниям это обычно приводит позже. Та характе­ристика брака, семейных отношений, которая была дана в предыдущей главе, кажется ныне устарелой сентиментальностью, не соответству­ющей реальным условиям жизни. Брак все боль­ше дискредитируется в молодых поколениях, и в связи с этим все более возрастает культ вне­брачных связей; легкомысленное отношение к половым отношениям порой облекается даже в форму некой «идеи», высшего изящества («по­эзия изящной безнравственности», как говорил русский мыслитель К. Леонтьев). Неудивитель­но, что на этой почве торжествует тот легкомыс­ленный эпикуреизм, который не хочет ни к чему подойти серьезно, смеется, когда встает речь о «высших ценностях», цинически срывает «мас­ку добродетели», как принято выражаться, что­бы провозгласить безграничную свободу в поло­вой жизни. Все это не клевета на современность, не придирчивое морализирование, а скорее ос­лабленная характеристика того кризиса семьи, который развивается все сильнее и глубже в со­временной жизни. Но именно этот кризис семьи не ставит ли под сомнение все то, что говорилось выше о правильном устроении жизни пола, именно в семье? Чтобы ответить на это сомне­ние, мы должны войти несколько подробнее в анализ тех трудностей, которые давят на семью и искажают семейную жизнь.