216512_B61BA_yamburg_e_a_pedagogicheskiy_dekameron

Я веду речь о долгосрочных педагогических проектах, отда­чу от которых начинаешь получать спустя годы. Строго говоря, само воспитание ребенка — это долгосрочный педагогический проект с негарантированным результатом. Говорить о его эф­фективности можно, но ее критерии крайне размыты, оценки субъективны. Тем не менее на житейском уровне мы легко вы­деляем из окружающих людей деликатного, воспитанного че­ловека. Особенно в последнее время, когда их все меньше и меньше. Внешний облик, манера поведения, ценностные уста­новки — все говорит о том, что этот человек в детстве получил правильное воспитание. «Правильное воспитание» — сегодня архаичное словосочетание, пришедшее к нам из девятнадцато­го века. Оно включало и круг чтения, и непременное общение с достойными людьми, являвшими эталоны поведения во всем, начиная со строя речи, кончая манерой одеваться, но прежде всего — привычку жить напряженной духовной жизнью.

Двадцатый век сделал все от него зависящее для искорене­ния этой редкой породы людей. Начавшееся двадцать первое столетие по-своему продолжило эту истребительную работу в новых рыночных условиях. К счастью, вопреки усилиям пред­шествовавшего века, полностью уничтожить таких людей не удалось, они непостижимым образом продолжали воспроизво­диться, являя высшие образцы культуры. Во всем: в творчестве, в гражданской позиции, в мудром, несуетном отношении к жиз­ни. Редкие люди, их в пору заносить в Красную книгу. Тем более мы должны открывать юношеству образцы достойного сущест­вования. Помогала нам в этом, говоря современным языком, проектная деятельность. Но проект проекту рознь.

Встарь, а точнее, в восьмидесятые годы прошлого века, ког­да новый термин еще не прижился в отечественной педагогике, успешно развивалась и доказывала свою эффективность теория коллективных творческих дел. По сути дела, она формулирова­ла тот же проектный подход. Но упор делала не на обучение, а на воспитание активного, неравнодушного человека, наце­ленного на преобразование своей и окружающей жизни. Во всем остальном (формулирование проблемы, постановка цели, создание команд и т. п.) она вполне отвечала новомодному подходу. В педагогике, как и в искусстве, важны акценты. Да, коллективное творческое дело — это своего рода проект, в ко­торый вовлечены десятки, а иногда и сотни ребят. Но проект не ради игры ума, получения нужной информации и развития творческой фантазии школьников. Его важнейшая задача — украшение жизни, преображение самого человека, облагора­живание среды его существования. Коллективное творческое дело должно иметь обязательный практический выход, а его ре­ализация должна непременно поднимать дух участников, со­здавать оптимистичный, радостный настрой. Такого рода про­ектами я занимаюсь на протяжении всей своей профессиональ­ной жизни.

Этот краткий, надеюсь не утомительный, историко-педагогический экскурс потребовался для того, чтобы прояснить даль­нейшее изложение. Напомню, первоначально речь шла о сотво­рении вместе с детьми воспитывающих ситуаций. Некоторые из наших педагогических проектов растянулись на десятилетия, вошли в стилистику школы, стали определять ее лицо. Их под­робное описание не входит в задачу этой книги. Но каждый из них состоит из десятков сотворенных историй, присмотреться к которым имеет смысл. Это как в хорошем фильме, где каждый выстроенный режиссером кадр имеет самостоятельное значе­ние, а все вместе они создают художественное полотно. И еще одно предваряющее эти истории напоминание. Все они созда­вались с ясно осознаваемой педагогической целью: включить подростков в контекст культуры, дать почувствовать биение ее пульса. Только через чтение книг и просмотр видеорядов это затруднительно. Тут крайне важны волшебные встречи, пересе­чения с людьми, уже оставившими свой след в культуре. Прос­тое приглашение выдающихся мастеров в школу для общения с учащимися, конечно, полезно, но, намой взгляд, малопродук­тивно. Такое живое общение, разумеется, дает больше, нежели наблюдение за мэтром с экрана телевизора, но все равно остав­ляет молодого человека в потребительской позиции созерцате­ля, а не деятеля: «Посмотрим, что ты нам такое расскажешь». Ситуация меняется в корне, когда подросток оказывается в твор­ческой позиции.

Однажды я, не без задней мысли, пригласил в школу замеча­тельного актера В. Татарского. Его блистательный моноспек­такль по «Мастеру и Маргарите» проходил в гнетущей тишине. Никто не смеялся даже в самых комичных местах текста. После выступления я пояснил смущенному актеру, что ребята знают это произведение почти наизусть. Через неделю премьера их спектакля по мотивам произведений М. А. Булгакова. Поэтому они наблюдали прежде всего за его актерской работой, им была дана такая установка. Излишне говорить, что зал буквально за­бросал его вопросами. Так обычный школьный концерт пригла­шенного чтеца повлек за собой высоко профессиональный за­интересованный разговор о том, как точнее донести слово писа­теля до аудитории. Замечательный актер и старшеклассники не могли оторваться друг от друга более двух часов, поскольку их объединяла общая высокая цель. Именно такие ситуации я называю сотворенными. Еще важнее, когда молодые люди осо­знают уникальность поставленной творческой задачи, ее безуп­речный нравственный посыл и высокое гражданское звучание. Тогда буквально каждая встреча превращается в волшебную.

Волшебные встречи

У Б. Пастернака есть строка, подсказывающая педагогу наи­лучший путь постижения творчества художника: «Другие по живому следу пройдут твой путь за пядью пядь...» Разумеется, опасно воспринимать поэтическую метафору буквально, ибо за ней целые миры: многообразные и до конца неуловимые смыс­лы. Но в тот год я сознательно сделал упор на «живой след» в его прямом значении. Позади уже был спектакль, посвященный творчеству Л/1. Булгакова, вечер памяти В. Высоцкого. Школь­ные театралы ждали от меня новой творческой задачи. И тогда я предложил нарушить печальную российскую традицию, сфор­мулированную еще А. С. Пушкиным: «Они любить умеют толь­ко мертвых», — и создать спектакль о живом поэте и пригла­сить его самого на премьеру. Так более двадцати лет назад в школе возникла окуджавская тема, которая общими старания­ми не умирает по сей день. Я честно предупредил старшеклас­сников: будет трудно, этого никто никогда не делал. Отноше­ние к поэту в стране, мягко говоря, неоднозначное. Его любят люди, но не сильно приветствуют власти.

Легко сказать, создать спектакль о жизни и творчестве живо­го и здравствующего поэта. Его произведения хотя и опублико­ваны в разных книгах и журналах, но полного издания нет. А где взять биографические материалы? Монографии с жизнеописа­нием выходят в соответствии с той же грустной традицией лишь после ухода мастера из жизни. Делать нечего, придется в бук­вальном смысле слова идти по живому следу художника, встре­чаться с теми людьми, судьба которых в разное время пересека­лась с судьбой поэта, восстанавливая шаг за шагом его жизнен­ный путь. Благо, что многие из них пока еще живы.