Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

– Легко, – удивленно заметила она, прислушиваясь к необычным ощущениям. – Голове так легко! А посмотреться в зеркало можно?

– Нельзя! – отрезала Юозапа, заправляя свои растрепанные волосы под горжет.

– Почему? – даже обиделась та.

– Нам нельзя смотреться в зеркало, ведь оно создано для того чтобы женщина могла прихорашиваться, – принялась пояснять я. – Мы не должны никому нравиться кроме Бога – а Ему мы любые хороши – значит и зеркал нам не нужно. Если у какой-нибудь сестры его в келье найдут, то ту ждет суровая епитимия.

– А если в глаз что-нибудь попало, или лицо поранила? – оторопело спросила девочка. Похоже, с такими сторонами монастырской жизни она столкнулась впервые.

– Для этого надо лишь попросить другую сестру, и она тебе поможет, здесь все просто, – ответила я. – Но довольно заниматься самолюбованием, покрывай голову и дуй тренироваться с Юзой.

Первое буйное пламя на костре уже опало, и большинство веток теперь равномерно прогорали. Наконец можно ставить вариться кашу, а то есть хочется, прямо сил нет.

– А чего это со мной? – вновь подскочила возмущенная донельзя сестра. Можно подумать она забыла давешний уговор!

– Есть другой вариант? – ответила я вопросом на вопрос, устанавливая котелок с боку у огня. – Или ты мне предложишь с ней заняться? Девочка ростом три фута с шапкой в прыжке! Ты хотя бы ростом пять с половиной, более или мене с ней одинаковая, а я выше пять и восемь. Ну и каким образом мне ее обучать? Ты же привычная к бою на свою высоту, я на свою!

– Ладно, ладно, – замахала руками сестра. – Только не зуди, я согласна! Эй Агнесс, чего столбом стоишь?

Я оглянулась, та действительно стояла с обрезанной косой в одной руке, другой перебирая срезанные волосы. Заинтригованная новыми ощущениями она, кажется, забыла обо всем на свете. Ох ворона!

– А ну иди сюда! – девочка оглянулась и вопросительно уставилась на сестру. – Чего смотришь?! Тренировку пора начинать!

– А косу куда? – протянула она вперед руку с зажатыми в ней волосами.

– Брось в костер, – последовал ответ.

Агнесс нерешительно направилась к огню.

– Куда?! – теперь уже раненым буйволом взревела я. Похоже сегодня у нас вечер заполошных криков. – Я только что жратву на огонь поставила! А ты со своими космами! Положи вон к мешкам, после сожгу!

Девочка сложила ее где-то там и, вытащив из общей кучи вещей свой меч, направилась за деревья вслед за Юозапой. Минут пять стояла обычная тишина, затем ее вспорол истошный Юзин вопль. Нет, ну я же говорила, что сегодня вечер криков! Мы со старшей сестрой кинулись к ним, не забыв прихватить клинки. В отличие от Агнесс мы свое оружие держали всегда под рукой, например фальшион я с пояса почти не снимала, еще и полуторник всегда был в районе досягаемости, да и клевец в принципе тоже. Примчались мы с Гертой как сумасшедшие. Открывшаяся картина, оказалась достойна Бенедиктинских полотен. Юозапа стояла с мечом Агнесс в руках, и таращилась на него как на оскверненную святыню. Впрочем, было от чего так на него пялиться. Клинок одноручника покрывали большие пятна ржавчины, а на режущую кромку казалось, можно было сесть, и доехать до ауберга, не порезавшись!

– Агнесс, – простонала я, едва не хватаясь за сердце. – Горе наше луковое! За что ж ты его так?!

На девочку было одновременно и жалко и смешно смотреть, такую уж умильную рожицу она сквасила.

Гертруда отобрала у Юзы меч и понесла обратно к огню, чтобы повнимательнее рассмотреть. При свете костра весь ужас произошедшего с оружием предстал в полной мере. Так запустить клинок не удавалось еще никому на моей памяти! Даже у последнего бандита с глухой дороги, он находился бы в гораздо лучшем состоянии.

– Ты хоть раз его чистила или точила? – тихим и напряженным голосом поинтересовалась у нее Герта.

– Нет, а надо было? – неуверенно уточнила та. Этим она нас сразила на повал! Все! Слов нет!

– Ну а ты как думаешь?! – простонала я, обретя дар речи, минут через пять. Мы, конечно, все неидеальны, но не до такой же степени! – Господь всемогущий! – проникновенно начала я, задрав голову к небесам и сложив руки в молитвенном жесте. – За что ж ты нас так наградил? За какие такие деяния?

– Перестань, – одернула меня Юозапа. – Не поминай всуе!

Старшая же сестра, рассердившись на отношение Агнесс к оружию, сплюнула в огонь, и, забрав клинок, пошла за точильным камнем. Теперь она будет сидеть и править его, пока не доведет до идеального состояния.

– Только лезвие ей не затачивай, а то порежется! – крикнула ей в след Юза. – Или еще чего доброго, меня покалечит!

– Не учи дедушку кашлять! – раздалось ей в ответ.

Да, умудриться довести Гертруду до состояния разозленного медведя очень не просто, но девочке похоже это удалось. Все, сегодняшняя тренировка откладывается, из-за отсутствия оружия, да и пока мы тут препирались и охали над мечом Агнесс, как Солминки над куском испорченного бархата, сечка почти сварилась. Еще четверть часа и ужин будет готов, пойду только помешаю, чтобы как вчера не пригорело. (Солминки – жительница страны Солмины. Так как страна богатая и плодородная, достаток в ней высокий… Объяснять долго, но в переводе на современность это должно пониматься примерно так: 'Охали как гламурные дамочки над испорченной вещью от Шанель' – или какого-нибудь еще известного модельера)

Следующие два дня по вечерам мы в основном занимались тем, что пытались научить Агнесс более или менее удерживать оружие в руках. Ох, и намучались мы с ней, но и нахохотались тоже! Для начала мы принялись учить ее крутить меч, чтобы девочка ощутила его вес, да к тому же заодно кисть разработала и укрепила. Первыми попробовали объяснить, как вертеть так называемые восьмерки. Сперва дело пошло с трудом, но потом худо-бедно у нее все же получилось. Правда синяков она себе понаставила, будь здоров! Потом заставили ее подбрасывать и ловить клинок, перекидывать из руки в руку. Проку от этого особо никакого, но с одной стороны – выглядит эффектно, а с другой – баланс даст почувствовать. Ох, куда он только у нее не летал: и в сторону, и вперед. Один раз девочка даже умудрилась закинуть его за спину! После этого случая Гертруда обозвала Агнесс клешеручкой. Ну а уж когда мы показали, как прокрутить клинок вокруг руки, когда рукоятка проскальзывает по тыльной стороне ладони и по инерции возвращается обратно, совершая круг; то тут вообще начались настоящие чудеса! Прилетело всем, кто стоял поблизости. Поэтому мы теперь старались держаться подальше, когда она выполняла это упражнение. Но больше всех конечно досталось Юзе, как ее непосредственной напарнице по тренировкам. Для учебного боя мы изготовили из толстого куска древесины подобие щита и вручили его сестре, чтобы Агнесс могла молотить по нему вволю, не рискуя испортить нормальное снаряжение. Юозапа закрывалась этим выкидышем плотницкого искусства, имитируя нападающего. В итоге, вместо того чтобы рубить по условному щиту, девочка постоянно попадала сестре по голове. И после каждого учебного боя, разозленная Юза спрашивала у нее, хотя спрашивала это мягко сказано! Так вот, она примерно так задавала вопрос: 'Агнесс! Долго ты мне еще шлем рихтовать собираешься?!'. На нем у сестры образовалось приличное количество зарубок, которые потом довольно долго придется выправлять нашим оружейникам. А еще при атаке девочка сбивалась с шага и не успевала отступить, вся как-то сжималась, сворачивалась. В конечном итоге она или падала, или оттаптывала Юозапе все ноги. Мы старательно втолковывали ей: 'Агнесс будь внимательна! При нападении ты совершенно не смотришь на противника. Ты вся скукоживаешься и замираешь! А отбиваться, кто будет? Если ты и дальше будешь такой растяпой, из тебя ничего путного не получится!' Но пока все было бесполезно. Правда Юза обозвала девочку еще и клешеножкой, и теперь по-другому ее не называла. Более сложные элементы мы ей не рискнули показывать, пусть для начала с этими освоится.