Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Тем временем старшая сестра уплела еще один такой же кусок хлеба с мясом и сказала:

– И решили все эти мужички, пойти завтра с самого утра вправлять мозги здешнему градоправителю, чтобы он по-хорошему ворота открыл. Иначе они бунт в городе устраивать собрались.

– Серьезно тут дела заворачиваются, – выдохнула я. – Только в центре пожара народного мятежа я не оказывалась! – и тут меня осенило: – Так это что получается: завтра мы сможем отсюда уехать?!

– Выходит что так, – согласилась со мной Герта. – Вот только точнее сказать не могу: завтра ли, нет. Бог его знает, сколько они там провозятся! Баронет-то будет упираться до последнего.

– Это понятно, но у нас хоть надежда есть, и то ладно, – обрадовано заявила я.

К нам подошел хозяин и, не поднимая глаз, угодливо поинтересовался, не нужно ли нам чего-нибудь еще. Мы ответили, что нет и он все так же, не глядя на нас, торопливо убрал со стола. Эк я его!

– А вы сами-то чего разузнали? – спросила у нас Гертруда, как только хозяин убрался прочь.

– После твоих известий, наши ничего не стоят, да и вообще глупостью полной являются, – резонно заметила я.

– Ну лады. Давайте определимся, будем ли мы сами в этом участвовать? – осведомилась старшая сестра.

– Ни в коем случае! – замахала руками Юозапа. – С ума сошла?! Где ж это видано, чтобы мы, дочери Господа нашего, против законной власти шли?

– Где ж ты тут закон-то видишь? – вскинула брови Гертруда

– Как это где? – удивилась Юза. – Ведь подозрение на болячку есть? Есть. Доктор подтвердил? Подтвердил.

– Но это ж неправда! – воскликнула старшая сестра.

– А кто докажет что неправда? – продолжала упираться Юозапа.

– Так больных нет! – уже негодовала Герта.

– И что? По бумагам есть. Может, сыночка баронета простой понос прохватил, пережрал он там чего-то, а запишут все как холера. Врач свой, на сто рядов перекупленный. Градоправитель все по правилам сделал. Так что здесь не прикопаешься.

– И что ты нам предлагаешь? Сидеть тут и киснуть?! А вдруг у них ничего не получится?! – не сдавалась Гертруда. – Есфирь, ты что предложишь? Ты ж у нас теперь самая главная. Вот и давай решай! Как скажешь, так мы и поступим!

– Что скажу, что скажу, – я в раздумье почесала кончик носа. – Лезть нам, конечно же, на-рожна не надо. Опасно просто. Однажды припомнят такое восстание – мало не покажется. Но и сидеть как квочки на насесте тоже не дело. Для начала мы с Гертой, завтра с утра сходим, посмотрим, как у народа дело пойдет. Если не очень, и будет ясно, что даже к вечеру город нам не покинуть, то уже сами полезем брать за грудки пресловутого баронета. Нам лишь бы до него добраться, а уж там я придумаю, чем и как его пугануть, – пообещала я многозначительно.

И на другой день мы тоже поздно проснулись, уже рассвело. Вдумчиво и толково размялись, сменяя друг друга в тренировочном бою одна против двоих. Ох и глаза были у Агнесс, когда она смотрела, как мы гоняем друг дружку по двору, и восхищенные и перепуганные одновременно. По окончании поединков, она восторженно выдала нам: 'Никогда бы не подумала, что так можно! Вы прям, как настоящие рубились! Жуть как страшно!' – на что Юза фыркнула, а Гертруда долго смеялась приговаривая: 'Можно подумать мы не всамделишные!'. Потом неспешно позавтракали, и как договорились вчера, оставив как всегда Агнесс под присмотром Юозапы в харчевне, мы со старшей сестрой отправились в город разузнать, что к чему. На улицах было неспокойно, похоже, что виденные Гертрудой вечером мужики потихонечку начали раскочегаривать народ. Хоть с дрекольем еще никто не бегал, но напряженная атмосфера уже ощущалась вовсю. Мы неспешно дотопали до главной площади, где стоял дом баронета Сера Персиваля Брюна. Вот тут-то и было основное скопление людей. В основном здесь собралось мужское население, но все же то тут, то там мелькали калоты или платки; видимо дамочки побойчей тоже решили поучаствовать. (Калотт – дамский чепец с загнутыми краями) Дом градоправителя сегодня походил на крепость, окна первого этажа заколочены изнутри деревянными щитами, второго наглухо притворены ставнями: да, ребята решили держать оборону всерьез. Непосредственно перед закрытыми дверями стояли четверо осанистых мужчин, крупных таких и о чем-то разговаривали, изредка махая руками в разные стороны.

– Они? – спросила я у Герты, указывая на них взглядом.

– Ага, они самые, – подтвердила она, и спросила: – Присоединяться будем?

– Для начала просто поговорим, – ответила я и направилась в их сторону.

Люди перед нами расступались как по мановению волшебной палочки. Еще бы! Мы ж вместо ряс сюркоты орденские на поддоспешники надели, у Герты вдобавок за поясом матово поблескивала секира, а у меня фальшион. Мы уверенно дошли до них, и я обратилась к одному, прикинув на глаз что именно он за старшего, и поосанестей будет и таперт побогаче.

– День добрый, сестры, – учтиво протянул он. Надо ж, а не ошиблась!

– И вам добрый, – кивнула я вежливо. – Вы собрались тут выяснить, отчего ворота закрыли?

– Так ить… – неуверенно подал голос другой, с окладистой такой бородой с проседью. – А что?

– Да ничего, ничего, – постаралась сказать я как можно мягче. – Ничего особенного, даже можно сказать правильно, что вы тут собрались, – мужчины расслабились. Конечно, мы произвели на них впечатление; во-первых: подошли орденские и к тому же с оружием, а во-вторых: стоим вровень с ними ростом. Тут есть от чего беспокоиться и напрягаться. – Нужно обязательно выяснить по всем ли правилам был объявлен карантин, все ли соблюдено.

От таких слов они, конечно же, приуныли. Ну а что они хотели, чтобы мы с гиканьем сразу же врубились в баронетские двери? Мне в этом городе торчать тоже не слаще редьки, но закон есть закон, и если мы, представители церкви будем его попирать, то ни к чему хорошему это не приведет. В случае чего всем достанется: и нам и горожанам. Были случаи: шел народ против власти, и что в итоге?! Виновников колесовали да жгли на кострах, а оставшихся в живых жителей принуждали вскладчину выплачивать огромные штрафы. Короче, мало никому не казалось. Так вот и здесь чего на рожон переть? Может удастся так договориться. К тому же, если баронет поймет, что дело совсем труба, он городскую гвардию и стражу со стен отзовет, и на народ спустит. Попрут они против своих, не попрут, дело десятое, но все равно заваруха начнется – будь здоров, не кашляй!

– Вы с градоначальником уже говорили? – спросила я у них.

– Так ить, нет еще, – ответил тот, что с окладистой бородой. – Не выходят, на стук не отзываются.

Ну я бы на месте баронета, тоже из дома пока носа не казала.

– Угу, – кивнула я значительно, и принялась расспрашивать их дальше. – А заболевшие-то в городе вообще есть?