Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Тут Гертруда откашлялась, и хрипло спросила:

– Ну? Долго здесь еще драма века разыгрываться будет?

Сер Персиваль Брюн словно ждал этого момента. Он отнял руку от лица, тяжело и прерывисто вздохнул и поднял глаза на нас.

– У меня сын болен, можно даже сказать умирает, – с трагедией в голосе выдал он. Н-да, переигрывает.

– Угу, угу, – рассеяно покивала я, старательно пытаясь отковырять кусочек штукатурки от стены. – А зеркальце вон то, – я указала большим пальцем себе за спину. – Где брали?

– Вы что не понимаете?! – вот тут баронета перекосило. Неужели он думал, что его глупый спектакль меня обманет? – У меня сын умирает, а вы про какое-то зеркало спрашиваете!

– А что? – я повернулась и пристально посмотрела на Брюна. – По-моему мой вопрос гораздо важнее и интереснее, чем мнимая холера вашего чада.

– Почему мнимая?! – баронет вскочил из кресла. Эк его! Значит точно, болячка не настоящая, иначе он бы так не суетился. Если б его дитё болело на самом деле, он бы злился, а не возмущался, что я де посмела усомниться в его словах. – Вы… Как вы можете так говорить?!

– Сидеть! – рявкнула я, резко поменяв манеру общения.

– Что вы себе позволяете?! – взвизгнул он.

– Сидеть! – я добавила в голос еще больше металла. – Когда твой выродок народ по лесам гонял, он был здоров как лось! А сейчас почему-то решил заболеть?!

Я принялась давить на него. Мне просто необходимо было выбить почву у Брюна из-под ног, поскольку по закону он пока прав: раз есть подозрение на холеру – ворота должны быть на запоре. И точка!

А баронет тем временем с недовольным видом плюхнулся обратно в кресло, от чего, оно отчаянно заскрипело. Ничего себе ряшку отъел! И принялся теребить руками подола жупона, ерзать в кресле, выдавая тем самым, что нервничает.

– Разожрались тут невмеру без нормальной власти, распоясались! Страх потеряли! – я вновь принялась расхаживать по комнате, демонстративно положив руку на висящий у пояса фальшион.

Однако простые мои угрозы на него не подействовали, помнит скотина – кто в доме хозяин. Приняв надменную позу, баронет попытался насколько возможно грозно мне возражать:

– Как вы смеете необоснованно меня оскорблять?! В городе заразная болезнь, эпидемия холеры, от которой вдобавок пострадал мой родной сын. Я, несмотря на это, неукоснительно выполнил все требования и предписания Церковных властей. А вы?!

Задолбал уже, ей Богу, со своей патетикой! Думает, что если так будет себя вести, то я куплюсь на его байки? А быть может не смогу его дожать? Наивный. Засиделся ты в своей глуши, баронет ох засиделся! Забыл: что грозный вид и громкие окрики на таких как мы не действуют.

– А как насчет гонца? – продолжила гнуть я свою заранее спланированную линию разговора.

– А что гонец? Причем здесь гонец? – чего он так засуетился? Вопрос-то прост дальше некуда.

– Как причем?! – произнесла с самым грозным видом. – Отсюда должен был поехать гонец. И я вас спрашиваю про гонца, того самого гонца! – ой, как бредово звучит!

Чего ж он так взволновался, казалось бы, из-за простого факта? Отправь послание, что в городе холера, подержи пару недель ворота на запоре и все, больше ничего не нужно. Все равно глушь…

Однако Сер Брюн спал с лица, и даже щека у него дернулась от нервного тика.

– Ну?

– Ну…А… Он поехал дальше… – промямлил тот.

На мгновение я впала в ступор, не понимая, что же такое выдал мне сейчас баронет. Но разговор все же следовало продолжать, чтобы он не успел перехватить инициативу в свои руки.

– Правда? – с издевкой поинтересовалась я; надо же мне было хоть что-то сказать. Однако меня тут же осенило: и я продолжила разговор уже в прежней манере, то есть холодно и жестко: – А может быть, он никуда и не поехал?

Похоже, Сер Брюн не соблюл все правила. Уже хоть что-то! Похоже я на правильном пути. Однако у баронета задрожали руки, и чтобы не выдать себя он сцепил их в замок. Странная реакция, по идее он не должен так сильно дергаться. Я бы на его месте тут же сказала, что гонец отправляется сей миг, а не пыталась справиться с дрожащими пальцами.

– Нет, нет, – принялся уверять меня он, причем чересчур уж яро. – Совершенно точно, он поехал дальше.

Так речь точно идет не о сообщении в магистрат. А о чем? Интересный разговорчик вырисовывается!

Знать бы мне, что имеет в виду Брюн, когда произносит такие странные речи. Но раздумывать некогда, продолжим.

– Ой ли? – я изогнула бровь. Надо его еще чем-нибудь давануть. – А как отнесутся там, – я указала в потолок. – Наверху, когда я сообщу им о гонце? – я принялась совершенно в слепую тыкать пальцем, в надежде попасть в нужную точку. – Такое важное сообщение, такой срочный пакет.

Неожиданно баронет рухнул на колени, подполз ко мне и попытался обнять за ноги. Ничего себе номер! Похоже, решил, что мне все известно, вот и кидается об пол. Но ведь из-за простых бедолаг я ему сейчас ничего не сделаю. Зачем этот спектакль? Я отступила назад, чтобы Брюн чего доброго не ухватился за меня, а тот пополз за мной следом и запричитал:

– Пощадите, дитя глупое, неразумное, не соображал что творит! Он вообще не виноват, его заставили!

На меня словно озарение снизошло! О-о-о! Да тут, все куда круче, чем кажется! Похоже, деточки завалили в лесу не приблудного нищего, а государственного посыльного. Оттого-то и уверял меня Брюн, что гонец поехал дальше. Вроде как уехал, но на самом деле, теперь нигде и никогда не объявится, потому как зарвавшиеся от безнаказанности малолетние подлецы, наткнулись на него в лесу и решили покуражиться.

В раздумьях я села в баронетское кресло, а тот все так же на коленях двинулся ко мне, сцепил руки просительно и проскулил:

– Не губите, единственный наследник ведь…

Я молчала и думала, как мне быть. С моей последней догадкой все становилось на свои места: если поначалу я недоумевала, почему же баронет так поспешно затворил ворота. Конечно, в случае приезда священнослужителя Сэра Персиваля Брюна за поведение его сыночка по головке не погладят, но и смертельного ничего не случилось бы. Дал бы на лапу и откупился, ведь диаконы и викарии тоже люди. А вот если деточки порезвились с гонцом, везшим какие-то важные бумаги, то гипотетический приезд проверяющего, превращается в практический приезд дознавателей. Есть тут от чего занервничать. Холера – это прекрасный повод закрыть ворота, не пустив тех вовнутрь, и наилучший способ избежать расспросов. Умно, ничего не скажешь. Так народ пока бы раскочегарился, глядишь бы или слухи сработали, или церковники приехали и несолоно хлебавши уехали. Прокол получился в одном – мы оказались запертыми в городе! Теперь же мне надо все провернуть так, чтобы баронет ворота открыл. Так как он считает, что все подробности происшествия мне известны, то мне следует по максимуму этим воспользоваться. Пообещаю-ка я ему закрыть глаза на все это дело, прикинувшись, что ничего страшного его сынуля не натворил, глядишь выгорит, и он откроет город. Может и сработать, а может быть и нет. Если и сработает, то немалые шансы получить от баронета вдогонку пяток арбалетчиков, которые положат нас на первом же привале, во избежание распространения ненужной информации. Все сложно. Н-да! Ситуация складывается как в притче про тигра, которого держат за уши!.