Эрин Хантер - Тени сгущаются

Видеть маленькую Омегу – обычно оживлённую и жизнерадостную – такой угрюмой было непривычно. Гроза обернулась и окинула взглядом лагерь и собак за их вечерними занятиями. В воздухе витало раздражение, которого прежде не было. Точнее, даже не раздражение, а неприятная напряжённость. Жук и Колючка, преисполненные чувства долга, тренировали охотничьи приёмы. Но Щётка вдруг оскалился на них:

– Что вы так расшумелись? Уже поздно! Вы совсем помешались на своей охоте! Луна, в свою очередь, рявкнула на Щётку:

– Они оттачивают свои навыки! Это важнее твоего желания поспать подольше. Чем быстрее они всему научатся, тем скорее начнут добывать больше пищи для Стаи!

Щётка сердито зарычал, и на его сторону тут же встал Лесник:

– Охота – это инстинкт, который даётся природой, – заявил пёс, буравя глазами Луну. – А у этих двоих он явно отсутствует!

– Да как ты смеешь! – зарычала Колючка, набросившись на Лесника. – Если мы по натуре не охотники, это ещё не значит, что мы не можем овладеть этим искусством в совершенстве!

– Вот именно, – поддержал сестру Жук. – Может, и ты, Лесник, стал бы искусней в охоте, если бы больше упражнялся!

Гроза вперила усталый взгляд в небо – уже почти чёрное. «Неужели так будет теперь каждый день? Перебранки, пререкания, ссоры… и никакого взаимодействия… Так в Стае не живут! Стая – это когда всё сообща!»

Моргнув, собака поняла, что бледный блеск за деревьями исходил от поднимавшейся на небо Собаки-Луны. Она снова была полной и опять смотрела на земных собак, отбрасывая на них свой серебряный свет. «Собака-Луна больше не показывает нам свой хвост. Я знаю, она любит поворачиваться то так, то сяк. Но я так боялась, что она никогда больше не обернётся к нам мордой и не посмотрит на нас! Она даёт нам шанс!»

«А ведь Стае следовало предвидеть такую ночь, – подумала Гроза с чувством вины. – О, Всесобаки! Мы настолько погрязли в разногласиях, что позабыли о своих традициях и ритуалах! И чуть было не пропустили Великую Песнь!»

Гроза призывно и громко гавкнула:

– Сегодня ночью Собака-Луна полная. Пришло время первой Песни для наших щенков!

На поляне установилась тишина Собаки начали медленно поворачивать к Грозе потрясённые морды. Даже бранящиеся охотники уставились на неё в изумлении. «Они действительно ничего не заметили…»

– Посмотрите на небо! – снова воззвала Гроза.

Задрав морды, все члены Стаи устремили глаза на Собаку-Луну, изящно перепрыгивавшую через ветви деревьев. Альфа вынырнула из своего логова и пошагала на середину поляны.

– Ты права, Гроза, – обратила она свои тёмные глаза на охотницу. – Мы должны исполнить Великую Песнь, прямо сейчас. Нам велит это сделать Собака-Луна. Пора Кувыркушке, Пушинке, Грызушке и Крошке приобщиться к собачьему ритуалу и пропеть эту песнь вместе с нами. – Наклонившись, Альфа потёрлась носом о макушку Пушинки. – Спать ляжете попозже, малыши! А сейчас вам предстоит узнать, что значит «быть одной Стаей»!

Четыре щенка завизжали от удовольствия. «Похоже, их обрадовала не столько предстоящая церемония, сколько возможность подольше пободрствовать, – с нежностью подумала Гроза. – Но вскоре они поймут, что такое Великая Песнь. И прочувствуют собственными шкурками, что значит – быть членом сильной, сплочённой, любящей и заботливой Стаи». Сердце Грозы вновь согрела надежда.

А затем она пересеклась взглядом со Счастливчиком и увидела в его глазах грусть. Должно быть, он думал о своей сестре. О том, что на этот раз ни Белла, ни её избранник не смогут спеть хором со всеми собаками. А ведь в жилах щенков текла и кровь Беллы…

«Жаль, что она пропустит их первую настоящую Песнь! – опечалилась Гроза. – В такие моменты любой собаке будет не хватать родных. Я помню Вертушку во время наших песнопений… Бедный Вертушка, он так и не успел стать взрослым… А Ворчун, названный потом Клыком… Несмотря на всё, что между нами было, я скучаю по нему так же сильно… И я прекрасно понимаю, что сейчас чувствует Бета».

Тем не менее, пока четыре щенка носились в воодушевлении по поляне, Гроза заметила, что хвост Счастливчика завилял, а его челюсти раскрылись в восхищении. Печаль Беты уравновесило счастье. «И мою тоже, – осознала Гроза, когда её собственный хвост задёргался от наслаждения при виде непоседливых малышей. – Они ещё сами не понимают, что своим участием в ритуальном песнопении принесут Стае надежду на лучшее будущее! А это тоже – вклад в её жизнь».

Собаки с энтузиазмом начали выстраиваться в круг для исполнения Великой Песни. Щенки всё ещё продолжали резвиться, то и дело врезаясь друг в друга, и Альфа, напустив на себя притворно строгий вид, рассадила их по местам.

– Успокойтесь, малыши! И не шумите! Это очень торжественная церемония. Вы должны относиться к ритуалу Великой Песни с большим почтением.

Один за другим щенята затихли и присмирели. Их возбуждение выдавали только подрагивавшие кончики хвостиков. Малыши послушно кивнули своей Маме-Собаке, и она с любовью облизала каждого щенка, а потом подняла голову к Собаке-Луне и испустила первый мелодичный вой.

Остальные собаки стали поочерёдно присоединяться к ней, подстраиваясь под голос Альфы. Гроза тоже откинула голову назад, устремила свой взор на Собаку-Луну и завыла. Но что-то вдруг встревожило её. Гроза скосила глаза в сторону. Ветерок стояла вместе со всеми в кругу, но не выла! Конечно, такое бывало и раньше. Некоторые собаки из бывшей стаи Хромого всегда хранили молчание во время ритуальных песнопений – из боязни привлечь внимание Собаки-Страха. Но разве они до сих пор не избавились от своих суеверий?

Сам Хромой то ли не заметил молчания Ветерок, то ли сделал вид, что ничего не случилось. Он просто продолжил блаженно выть. Гроза закрыла глаза и завыла ещё громче и сильней. «Пусть Ветерок молчит, если хочет. Я не буду на неё отвлекаться. Это же такое важное и отрадное событие – первая Песнь в жизни наших щенят. Я не позволю никому из собак его испортить!»

Вой вокруг Грозы становился всё пронзительнее и выше. Собака-Луна засверкала ослепительным серебряным сияньем – её кровь наполнилась силою Песни земных собак. «Правда, не всех… Не всех собак…» – пронеслось в голове у Грозы. Но она тут же одёрнула себя: «Нет! Я буду думать только о Песне и Собаке-Луне!»

И, сжав ещё плотнее свои веки, Гроза взвыла с утроенной силой, стараясь заглушить неуместные, но чрезвычайно навязчивые мысли.

Не успело эхо Песни затихнуть, как члены Стаи снова начали ссориться.

– Что это значит?

– О чём ты думала, Ветерок?