Эсмира Исмаилова - На берегах Босфора [Стамбул в рецептах, историях и криках чаек] [litres]

• 0,5 столовой ложки смеси оливкового и сливочного масла

Луковая яичница – излюбленное блюдо старшего поколения. Ее подают на завтрак в огромных старинных квартирах с видом на Босфор и распахнутыми ставнями – разве можно преграждать путь пронырливому бризу?

В сковороде согревают два вида масла и сразу отправляют к ним нарезанный перьями лук – он скоро станет прозрачным, и тогда его можно будет слегка карамелизовать несколькими щепотками сахара или ложкой меда. Засыпают специи и тут же разбивают яйца. Раздается приятное шипение, и истинно винтажный аромат, какой можно услышать лишь в османских постройках, разносится по всему кварталу. Горстка маслин обязательно должна украсить любое утреннее блюдо – они продлевают жизнь (здесь это нужно просто принять на веру). А если нежный мякиш лепешки обмакнуть в жидкий желток и тут же отправить в рот, можно на несколько минут окунуться в блаженную нирвану, имя которой – стамбульский кахвалты [21] Завтрак, буквально «то, что до кофе» ( тур .). .

Такое поразительное отношение к старикам заставило задуматься, а прыткая Элис, уловив эту эмоцию, тут же начала пояснять:

– У нас всегда так. Мы очень уважаем наших стариков. Они заложили основы нашей семьи, и мы им благодарны за это.

– А вам не скучно проводить время со своими бабушками?

– О! Нам даже с прадедушками не скучно! – И она заливисто засмеялась, подмигнув своему мужу. Позже я узнала, что его прадедушка живет с ними, чем доставляет им массу хлопот, однако они воспринимают их скорее как развлечение, чем нагрузку. – Вчера он обиделся и наотрез отказался поехать с нами.

– А почему обиделся?

– Причина смешная! Дедуля очень любит ходить в магазин за продуктами, но мы не разрешаем: зачем ему носить тяжести? Вот и спрятали его сумку на колесах. Он заявил, что мы его предали и он впредь не будет с нами общаться. Но, пока мы вас здесь ждали, позвонила соседка и сказала, что он взял тележку у своего друга и тут же отправился на базар. Так что, когда вернемся, будем делать удивленные глаза. А он скажет: «Вот видите, вы без меня никуда».

Это показалось удивительно трогательным и милым, и даже стало немного стыдно и захотелось поскорее позвонить маме. Дип нежно приобнял меня за плечи и указал на соседний столик. Сидевшие за ним увлеченно смотрели в нашу сторону и умиленно улыбались, как будто мы предложили оплатить их счет. Но, боюсь, даже в этом случае их улыбки были бы менее широкими, чем сейчас. Все эти люди с восторгом наблюдали за Амкой, которая с аппетитом уплетала эклер, принесенный услужливым официантом в качестве комплимента. Сам же официант стоял за моей малышкой и, приподнимаясь на цыпочках, едва не аплодировал ей. Когда же соседний столик начал посылать воздушные поцелуи, чередующиеся с овациями, я занервничала.

– Мы просто очень любим детей, – опять вызвалась пояснить разговорчивая Элис. – Для турок дети – это всё, понимаете?

Конечно, я понимала. Для меня тоже мои дети – это всё, но Элис перенаправила ход моих мыслей.

– Вы любите собственных детей, а мы любим их всех. В этом разница. Турецкие мужчины просто с ума сходят, когда видят малышей. Причем независимо от их возраста.

– Независимо от возраста детей?

– Независимо от возраста мужчин.

Я тут же вспомнила несколько эпизодов, которым только сейчас нашла объяснение. Когда мы на днях стояли в очереди в бургерной, группа подростков, вместо того чтобы залипать в телефоне или болтать друг с другом на малопонятном сленге, корчили смешные рожицы Амке и так и норовили подергать ее за нос. Мальчишки лет пятнадцати, которые должны проходить мимо четырехлетних детей, попросту не замечая их, двадцать минут умилялись розовощекой мордашке моей дочурки и, естественно, пропустили нас вперед, а в конце самый прыткий из них все-таки умудрился дернуть ее пару раз за косичку. Она недовольно насупилась, что привело их в еще больший восторг. И если так ведут себя тинейджеры,

зрелые папаши просто сходят с ума, когда у них появляется собственное чадо. Отпрыску позволяется все! К черту нормы воспитания! Туркам они неизвестны. Если ребенок что-либо хочет, ему нужно это дать.

И знаете почему? Да просто у него очень сладкие щечки. В Стамбуле все без исключения нюхают детей и получают от этого невероятное удовольствие.

– Наши дети – часть стамбульского кейфа. Вы знаете, что это такое? – округлила свои и без того большие глаза веселушка Элис.

О, знаю ли я про стамбульский кейф? Вы еще спрашиваете! Как же не знать, если в этом городе все о нем только и говорят и исключительно им занимаются. С утра и до вечера! Это такой своеобразный стамбульский секс, от которого удовольствие гарантировано при любой погоде.

В дальнем углу террасы сидела молодая пара с девочкой лет трех. Я сразу обратила на них внимание, потому что знала, что скоро Амка потянет меня к ним выяснять, на каком языке говорит этот ребенок, поэтому аккуратно присматривалась, определяя степень адекватности семейства: заговорить-то первой придется мне. Я с ужасом наблюдала за тем, как девочка вначале смешала соль с сахаром, затем вылила два стакана чая на белоснежную скатерть, а после размазала красный менемен по кремовой подушке на стуле. И все бы ничего, да только малышка умудрилась намочить колготки и напрочь отказывалась их менять. Официант в связи с этим принес ей эклер (какой избитый трюк!) и с идиотской улыбкой на лице наблюдал за тем, как она жмякала его крохотными ручонками на той же скатерти поверх менемена. Соседний столик изменил Амке и посылал овации новой приме. А ее бедный папа, держась рукой за сердце, умолял бессовестную дочь позволить ему сменить мокрые колготки. Он едва не плакал, называя безразличного к мольбам ребенка любовью и смыслом всей жизни, на что пухлощекая особа в памперсе только вертела вздернутым носом и ковыряла крохотным пальчиком в яичнице. Соседний столик был в восторге от поведения отца, а тот, упиваясь собственным счастьем, сам завидовал себе. Я представила, что сделала бы со мной мама, вздумай я выкинуть нечто подобное в детстве. Да что мама? Могли бы мои дети вести себя так? Амка с ужасом смотрела на непослушную девочку, а я молча радовалась тому, что знакомиться с ней мы уже вряд ли будем.

Мы так заболтались, что не заметили, как приступили к завтраку.

Это был классический стамбульский кахвалты, так много и ярко описываемый в литературе и дневниковых записях путешественников прошедших столетий.