Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Шлемоносный хамелеон

Жорж настаивал на том, что вокруг нашей хижины в лесу в изобилии водились несколько поразительных видов. Это, может, было и так, однако их было очень трудно найти. Не только из-за их известной способности менять цвет кожи, чтобы сливаться с окружающей средой, но и из-за их привычки совершенно застывать среди запутанных ветвей, с которыми сливаются их неровные силуэты. На самом деле кожа хамелеона меняет цвет не столько из-за фона, сколько из-за его эмоций и интенсивности света. Серый хамелеон чернеет от ярости; если подразнить пестро-зеленого, в гневе он может внезапно покрыться желтыми или оранжевыми полосками. В целом, чем ярче солнце, тем ярче их цвета, а ночью или в закрытой коробке большинство из них становятся практически белыми.

Эти поразительные изменения вызваны вкраплениями в их бугорчатой коже разноцветных пигментных клеток. Когда они сокращены, они остаются невидимыми, как когда животное находится в темноте, но под воздействием яркого света или возбуждения один или два набора этих клеток расширяются так, что внезапно проступает их пигмент — красный, черный, оранжевый, зеленый, желтый.

Найдя хамелеона, его достаточно просто поймать, поскольку он не способен хоть сколько-нибудь быстро передвигаться. Все, что вам нужно, — взять палку, держать ее параллельно чуть выше ветки, по которой идет хамелеон, и он, сам того не ведая, послушно покинет безопасное дерево и вскарабкается на вашу палку, так что вы сможете спустить его вниз, даже не прикоснувшись к нему. Это особенно полезно, когда животные находятся на самых высоких и тонких ветках, далеко за пределами досягаемости руки.

Но затем вам нужно отделить его от палки и пересадить в клетку. Это сложнее: когда вы берете рептилию за заднюю часть шеи, она очень яростно шипит, широко разевает пасть, выставляя напоказ ярко-желтый зев, и втягивает воздух так, что ее тело раздувается и значительно увеличивается в размерах. В этот момент она выглядит настолько грозной, что вам, вероятно, придется напоминать себе о том, что хамелеоны достаточно безобидны. Хотя они без колебания вас укусят, если смогут, только самые крупные имеют достаточно сильные челюсти, чтобы прокусить вашу кожу.

Наибольшее впечатление производят не челюсти хамелеона, а его глаза. Каждое глазное яблоко почти полностью покрыто чешуйчатой кожей, часто ярко окрашенной, и лишь в центре остается маленькое глазное отверстие. В результате весь глаз похож на мощный объектив микроскопа. Хамелеон способен вращать этим странным органом в разных направлениях. Так что животное может смотреть в другую сторону, когда вы его держите, но будет все равно пялиться на вас острым, сбивающим с толку взглядом, и кажется, что смотрит он «затылком». Что еще необычнее, эти глаза вращаются независимо, так что, когда животное смотрит на вас одним глазом, оно может смотреть другим прямо вперед, чтобы зацепиться своими передними лапами за дверь клетки, в которую вы пытаетесь его поместить. Поразительно, как это животное способно соотносить в своем мозгу постоянно меняющиеся изображения, получаемые двумя вращающимися глазами.

Примерно через день поисков мы стали искуснее находить их в кустах и деревьях. Вскоре мы собрали коллекцию более чем из дюжины особей — на самом деле их стало так много, что перед нами встала серьезная проблема их кормления и размещения. Я размышлял над этим и в конце концов придумал, как решить обе проблемы сразу.

В хижине я заметил старую ванну из оцинкованного железа. Я вытащил и почистил ее. В центре ее я поставил высокую сухую сучковатую ветку, обложив ее основание камнями так, чтобы они удерживали ее в вертикальном положении. На веточки я привязал один или два кусочка сырого мяса и наполнил ванну водой.

Джефф умывался на озере, пока я этим занимался, и, когда он вернулся, мое творение было завершено. Оно стояло напротив хижины, словно чрезвычайно экстравагантная японская цветочная композиция. Понятно, он был немного озадачен, и поэтому я объяснил ему скрытую за ней хитрость.

«Нам нужно иметь в виду два фактора, — сказал я, — во-первых, хамелеоны живут благодаря мухам; во-вторых, они не умеют плавать. Поместите их на эту ветку, единственный способ выбраться с которой — по воде, и они будут вынуждены оставаться на месте. Таким образом, у нас есть не только просторная и безопасная, но и красивая клетка. Более того, им не придет в голову мысль о побеге, ибо это рай для хамелеона. Сырое мясо привлечет полчища мух, хамелеоны получат постоянную пищу, а мы будем избавлены от утомительной необходимости каждое утро искать сотни кузнечиков».

Джефф был восхищен изобретением. Мы вместе вытащили хамелеонов из их многочисленных разнообразных клеток и поместили их на ветку. Они цеплялись за нее, агрессивно таращась друг на друга, а мы с гордостью смотрели, как они исследуют прелести своего нового дома.

Один-два спустились по ветке, осмотрели воду и отступили. Пока что все шло так, как я и предсказывал. Но затем они собрались в верхней части ветки и пошли вдоль прочной горизонтальной веточки, которая раскинулась больше чем на полметра за край ванны. Один за другим они прыгали с ее конца, как дайверы с высокого переполненного бортика бассейна. Я был поражен. Никогда раньше я не видел, чтобы хамелеон выказывал хоть какие-то способности прыгать. Они приземлялись с тяжеловесным глухим звуком и следовали дальше, удирая с видом оскорбленного самолюбия, высоко задирая свои тонкие ноги и покачивая туловищем в попытке добиться непривычной для них скорости.

Мы разворачивали их одного за другим и снова сажали на ветку, но было совершенно ясно, что как клетка моя элегантная конструкция никуда не годится. Она также была не особенно эффективной для их прокорма. Раньше я не задумывался о том, что делает мясо привлекательным для мух, — в прошлом казалось, что любой кусок, оставленный на открытом воздухе, покрывался ими за несколько секунд. Но ни одно насекомое не село на сочные кусочки, висящие на ветке.

«Солнце запекает и подсушивает мясо», — сказал Джефф. — Надо было поставить его в тень».

Мы с трудом переставили ванну с веткой на новое место под деревом. Но мухи не появились.

«Слишком ветрено, — предположил Жорж. — Они не прилетят, пока не будет тихо».

Мы оттащили все в подветренную часть хижины, где наша конструкция оказалась в тени и была защищена даже от самого легкого ветерка. Все безуспешно. Наконец, я смазал мясо медом. Когда и это не сработало, я сдался. Мы снова поместили хамелеонов в их индивидуальные клетки и вновь занялись трудоемким делом — поимкой кузнечиков и сверчков для них на травяном лугу у озера.