Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

На следующее утро мы вернулись на тропинку в лесу, как советовал Мишель, взяв с собой наше снаряжение. Но мы не видели и не слышали индри. Мы сделали все возможное, чтобы сымитировать их вопли, но с деревьев нам так и не ответили. Мы попытались исследовать ближайший участок леса, но уже через пять минут убедились в том, что это бесполезно. Кусты были настолько густыми, что было невозможно продвинуться больше чем на несколько метров, не произведя столько шума, что любые индри поблизости услышали бы нас и в испуге убежали. Казалось, нам не оставалось ничего другого, кроме как запастись терпением и упорством. День за днем мы возвращались в одно и то же место. Снова и снова, после двух-трех часов ожидания, мы драли горло, издавая фальшивые крики индри. Хотя мы знали каждую птицу, которая обитала в этом лесу, наша главная добыча так и не объявилась.

Мы возвращались шесть дней подряд. На седьмой день мы начали терять терпение. Мы прождали целых три часа, не видя и не слыша индри. Я собирался было выкрикнуть снова, как Джефф коснулся моей руки.

В поисках индри

«Знаешь, — прошептал он, — я думаю, там на дереве прячется самка бабакото. У нее на коленях детеныш, и она говорит ему: “Посмотри на этих двух необычных животных внизу. У них есть привычка приходить в одно и то же место в одно и то же время каждый день. Они всегда поют в одно и то же время. Через минуту они это сделают”».

У меня не хватило духу повторить свое нелепое подражание крику индри.

Честно говоря, я начал терять надежду на то, что мы когда-нибудь увидим индри. Мишель сказал, что они постоянны в своих привычках, но, хотя мы снова и снова плелись на лесную тропинку за рыбными прудами, волоча за собой наш звукозаписывающий аппарат, камеру и длинный телеобъектив, мы никогда не слышали их криков, кроме как с дальнего расстояния. Возможно, они всего один раз спели в этой части леса, свернув со своего обычного пути; или, что более вероятно, наше присутствие день за днем их пугало и вынудило перебраться в другую часть леса для сна и кормежки. Возможно, нам нужно было исследовать окрестности.

На другой стороне дороги лесорубы прорубили в лесу еще одну похожую дорожку, которая казалась столь же многообещающей. Действительно, наше первое вторжение туда увенчалось небольшим успехом. Я сошел с тропинки и направлялся к упавшему дереву. Оно привлекло меня, возможно, потому, что было освещено ярким солнечным лучом, прорвавшимся сквозь дыру в кроне. Расчищая мокрые кусты, доходившие мне до пояса, я внимательно смотрел под ноги и увидел, что чуть не наступил в скопление крошечных оливково-зеленых предметов размером с мячи для гольфа. Их было почти двести. Когда я поднял один из них, с одной стороны образовалась щель, в которой обнаружилось около 20 пар неистово машущих ног. Создание выпрямилось, выставило пару бугристых усиков и уверенно поползло вверх по моей руке. Оно напоминало гигантскую версию маленькой мокрицы, которая живет под камнями в английском саду. Но сходство на самом деле было обманчивым. Это была не мокрица, а странный вид многоножек. Я не мог и представить себе, зачем им всем понадобилось собираться в одном месте, но был совершенно уверен, что они украсят Дома насекомых Лондонского зоопарка, так что мы набили ими карманы и принесли около сотни с собой в гостиницу.

Жанин предсказуемо была в ужасе. Я заверил ее, что эти многоножки абсолютно безвредны и за свою жизнь не сожрали ничего, кроме гниющей растительности, но, когда одна из них, которую я положил на стол, ожила и выставила свои многочисленные ноги, Жанин с пронзительным криком сбежала на кухню.

Мы разместили всю коллекцию в большой деревянной коробке, покрытой проволочной сеткой и заполненной мхом и разлагающейся древесной массой. Казалось, что самым безопасным местом для их хранения ночью был угол моей спальни. Я думал, что они будут самыми спокойными компаньонами. Но как только я выключил свет и приготовился ко сну, они проснулись и начали энергично карабкаться друг на друга, грохоча ногами по проволоке, скребясь о грубые стенки коробки и шумно чавкая древесной массой. Созданный ими шум был подозрительно громким, но я поленился вставать с кровати и решил не выносить коробку в грузовик, стоящий снаружи. Вместо этого я спрятал голову под подушкой, и мне в конце концов удалось заснуть.

Когда я открыл глаза вскоре после рассвета на следующее утро, стало совершенно ясно, что я недооценил акробатические способности этих многоножек. Мелкоячеистая проволочная сетка не доставила им никаких проблем. Тридцать или сорок свернулись огромными блестящими шариками и спали на полу комнаты. Открыв дверь, я обнаружил, что почти столько же проползли под ней и теперь рассеялись по всему коридору. Я живо представлял реакцию Жанин, стоит ей только увидеть их. К счастью, еще оставалось время до того, как придет первый сотрудник отеля, и много часов до того, как сама Жанин выйдет пить кофе, так что я успел собрать и переложить их так, что никто не знал о том, что они разгуливали по отелю ночь напролет.

Следующую ночь они провели в грузовике в коробке, закрытой двойным слоем проволочной сетки. Однако инцидент на этом не закончился. Я не осмелился признаться Жанин в случившемся, но, когда горничные начали находить многоножек в бельевой, кладовке и ванных комнатах, я думал, что она догадается, откуда они появились. Но беспокоился я зря. Она приняла это отвратительное вторжение в ее отель просто как еще одно доказательство того, что жизнь за пределами Тананариве мерзкая, дикая и примитивная.

Многоножки были не единственной нашей добычей. Через несколько дней у гостиницы остановился лесничий на своем большом элегантном автомобиле с кузовом.

Он направлялся на встречу в город, расположенный в 30 километрах отсюда, но когда выехал, встретил по дороге мужчин, несущих только что пойманного тенрека. Вспомнив о нас, он купил его за несколько франков, и, поскольку у него не было под рукой ни клетки, ни мешка, просто посадил его в багажник своей машины. Он сказал, что это был не малый ежовый тенрек, а обыкновенный тенрек, настоящая тандрака — большое волосатое создание размером с кролика, и именно этот представитель был очень активным и чрезвычайно свирепым. Когда мы стояли, разглядывая заднюю часть его машины, стало ясно, что нам придется пойти на серьезный риск, чтобы создание внутри действительно стало нашим.

Мы взяли пару перчаток, три мешка и пустую клетку, и лесничий осторожно приподнял на 2,5 сантиметра крышку багажника. Я попытался заглянуть внутрь, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Он увеличил щель до 5 сантиметров, но ничего по-прежнему не было видно. Предупредив нас, чтобы мы действовали смело и без колебаний, наш друг откинул крышку. Мы с Джеффом бросились вперед. Но не было видно ничего, на что можно было бы наброситься. Мы осторожно достали сумку с инструментами, домкрат и, наконец, запасное колесо. Француз был озадачен. Багажник был пуст.