Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

К тому времени Борролула разрослась до размера небольшого приграничного поселения и, казалось, должна была превратиться в цветущий город. На карте, которую мы нашли в гостинице, было показано расположение гипотетических магистралей и площадей, каждая из которых была отмечена под звучным названием — улица Лейхарда, улица Берта, терраса Мак-Артура. Главная дорога, Риддок-Террас, протянулась до пустого места на чертеже и заканчивалась стрелкой с надписью «На Палмерстон». Возможно, это была мрачная шутка со стороны топографов, а может быть, и уловка, чтобы поощрить спекулянтов недвижимостью на юге скупать наделы, поскольку Палмерстон теперь именовался Дарвином, который был отделен от маленького городка 870 километрами пустынного бездорожья.

Как бы то ни было, Борролула действительно обретала признаки города. Здесь обосновался полицейский капрал, пытавшийся внести некое подобие правопорядка в жизнь диких погонщиков и отчаявшихся золотоискателей, стекавшихся на берега Мак-Артура. У него был вкус к литературе, и он отправил в Мельбурн запрос о создании библиотеки. Поразительным образом, почти сразу ему была отправлена тысяча книг. Они провели в дороге шесть месяцев, прежде чем добраться до места назначения. Дальнейшие поставки увеличили объем его библиотеки до 3000. Упряжки лошадей и повозки, которые ждали у причала на реке, были готовы принимать грузы товаров, разгруженных с кораблей с припасами, и развозить их по Северной территории вплоть до плодородной Баркли-Тэйбллендс, где теперь были созданы животноводческие станции.

Примерно в 1913 году первая машина покинула главную автомагистраль с севера на юг в центре Северной территории и поехала в Борролулу. Ее шины были для защиты обернуты шкурами буйволов, и она проделала путь, который раньше занимал у двуколки, запряженной лошадьми, большую часть года. На окружающих холмах были обнаружены золото, уголь, медь и серебро. Помимо полицейского участка, тогда там было две гостиницы, пять магазинов и постоянное население из 50 белых. Казалось, что Борролула наконец-то оправдала надежды топографов, которые много лет назад обозначили колышками линии улиц посреди пустыни.

Но в Австралии города, кажется, гораздо более непостоянны, чем в любом другом месте. В многолюдной Европе поселение редко умирает. После своего создания оно обычно обретает собственную движущую силу, и даже после того, как перестал быть актуальным первоначальный стимул для его создания, продолжает порождать новые виды деятельности и карьеры для своих жителей. Однако населенные пункты на Северной территории рассеялись по огромным пустынным пространствам лишь урывками. Они умирают в одном месте и неожиданно возникают в другом, и только в некоторых местах постоянно продолжает кипеть жизнь. Когда поселение угасает и исчезает, люди просто переезжают, оставляя позади пустые здания. Здесь нет перенаселения и бездомных людей, жаждущих их захватить. Никто не беспокоится о том, чтобы снести гнилые лачуги ради порядка или для блага населения, жаждущего земли. Покинутые и забытые дома остаются гнить.

Со временем внутри Северной территории было пробурено много артезианских скважин, и Борролула утратила свое значение в качестве места водопоя. Золотая лихорадка Кимберли сошла на нет. Большие миграции рогатого скота и людей из Квинсленда закончились. Новые дороги на Северной территории облегчили магазинам доступ по суше к скотоводческим станциям.

Одна за другой повозки начали гнить там, где стояли, пока от них ничего не осталось, кроме железных шин их колес. Термиты съели всю библиотеку, кроме одного сохранившегося тома, который мы нашли в гостинице. Немногие автомобили последовали за первым автомобилистом 1913 года, а некоторые из тех, которые, ревя и кашляя, добрались до Борролулы, не смогли уже сдвинуться с места, поскольку, хотя австралийские бушмены и являются изобретательными механиками, некоторые повреждения, нанесенные беспощадной местностью, можно починить только путем замены, а в Борролуле не было запасных частей. Высоко на горячих холмах последний из постоянных старателей, сидя в одиночестве на своем участке, застрелился. Борролула медленно выродилась и умерла.

Но для некоторых, как для троих мужчин, которых мы приехали увидеть, оболочка мертвого города была более привлекательна, чем выросший и цветущий город. Для них это было лучшее место на земле.

Джек Малхолланд был последним управляющим гостиницей Борролулы. Мы нашли его на пороге небольшой полуразвалившейся пристройки, которая когда-то служила почтой. Свою позу он сохранял с постоянством статуи на пьедестале. Всякий раз, когда мы навещали его, Малл был там в точно таком же положении. Если мы проезжали мимо в сумерках, мы могли видеть смутные очертания его фигуры, окаймленные постоянно открытой дверью. Если бы мы приехали вскоре после рассвета, Малл сидел бы на своем посту. Я чуть было не поддался искушению подкрасться посреди ночи с факелом, чтобы посмотреть, спит ли он в этой же позе. Мы так привыкли видеть его там, что, когда однажды, ближе к концу нашего визита, я приехал и обнаружил, что дверной проем пуст, я испугался, что случилось что-то ужасное. Как будто Нельсон пропал с вершины своей колонны. Встревоженный, я заглянул внутрь. Малл лежал, растянувшись на полу посреди мусора из одеял, старых автомобильных аккумуляторов и изорванных журналов. Я нерешительно сделал шаг внутрь. Его грудь вздымалась, и, к моему облегчению, вдруг раздался его раскатистый храп.

Джек Малхолланд

Малл был коренастым ирландцем под шестьдесят. Хотя он провел большую часть жизни в Австралии, его голос все еще звучал с ирландским акцентом. Он говорил медленно и тихо. Его глаза были постоянно сужены из-за свирепости солнца. Его волосы все еще были густыми и не поседели. Он оказался здесь, как он нам рассказал, потому что слышал, что «Лу — хорошее место». Он не видел эту часть страны, поэтому решил осмотреть ее. И обнаружил, что репутация этого места была заслуженной.

«Поэтому я просто остался, — сказал он, — и четыре-пять месяцев перечитывал библиотеку. Потом владельцам гостиницы был нужен кто-то, кто будет вместо них управлять ей. Я занял должность управляющего и с тех пор оставался здесь». Он внимательно смотрел на огромное разрушающееся здание. «Это была не очень утомительная работа, — добавил он скромно. — Она мне подходила».

«Сколько гостей у тебя могло быть одновременно?»

«О, больше одного за раз никогда не было, — сказал Малл, шокированный этой мыслью. — Если подумать, я не могу вспомнить больше трех гостей за все время, что я был здесь».