Василий Боткин - Письма об Испании

Эта поговорка существует действительно: «Aire de Madrid mata, y no apaga un candil» (воздух Мадрида убивает, а свечу не тушит). Ср.: Custine marquis de. L’Espagne sous Ferdinand VII. T. 1. Paris, 1838, lettre XIII, p. 291.

Глинка познакомился в том же году с Вильямилем, нарисовавшим севильскую танцовщицу в его «Испанский альбом» (Глинка, т. II, с. 359).

Стакан воды продавался за один cuarto (приблизительно 2½ коп.).

Идет речь об Алехандро Моне (1801—1882), министре финансов с 1844 г. За год он уменьшил военные расходы, упразднил множество старых пошлин (дорожные и др.) и ввел в Испании две основные налоговые категории: прямые и косвенные. Эта мера вызвала недовольство большинства населения, о чем Боткин и сообщает. Несмотря на это, бюджет 1845 г. — единственный сбалансированный бюджет Испании в царствование Марии Кристины и Изабеллы II (см.: De Luz, с. 106—108).

Прямые налоги состояли из такс на строительство, на посевы, на скот; в них входили также не соответствующие своему названию «субсидиос» на торговлю и промышленность и налоги на наем жилья. Косвенные налоги состояли из пошлин на потребительские товары, из таможенных пошлин, из такс на сделки, касающиеся недвижимости, и на табачные лавки. Налоги на потребительские товары, которыми были обложены все классы общества, послужили опасным оружием в руках противников умеренной партии. Боткин, по-видимому, видел в уличных манифестациях в Мадриде только негодование буржуазии, «торгового и промышленного класса».

Русские революционные демократы также подчеркивали, что в отсталой феодальной стране народ хорошо разбирался в своих социальных нуждах, но плохо ориентировался в политических конфликтах представителей господствующих сословий.

Имеются в виду династия Габсбургов, занявшая испанский престол в 1517 г. (в XVI в. жестокостью отличались Карл I и Филипп II) и пресекшаяся в 1700 г. со смертью Карла II, больного эпилепсией, и династия Бурбонов, правившая Испанией в XVIII—XIX вв.

Боткин не говорит здесь об испанских писателях и о министрах эпохи Просвещения (вторая половина XVIII в.). Однако он дважды коснулся этой темы, в письме II, по поводу Олавиде, а также в своем резюме истории Испании, включенном в рецензию Н. Г. Чернышевского на «Письма об Испании».

Боткин, во-первых, не учитывает цензурных репрессий, которым подвергалась прогрессивная журналистика, во-вторых, он, видимо, не был достаточно знаком с творчеством выдающихся радикальных писателей Испании первой половины XIX в. (М. Х. де Ларра, Х. де Эспронседа и др.). См.: Петров Д. К. Россия и Николай I в стихотворениях Эспронседы и Россети; Плавскин З. И. Революционная публицистика Испании 1820—1830-х годов. — В кн.: Проблемы испанской истории. М., 1975, с. 123—155.

Боткин забывает, однако, об испанской революции 1820—1823 гг. при Фердинанде VII.

развлеченная — здесь в смысле «разобщенная».

мавры — общее название, дававшееся испанцами мусульманскому населению северо-западной Африки и Испании (мавры включали в себя арабов, берберов и др. народы); Боткин, как и многие его современники, отождествлял мавров с арабами, мориски, о которых Боткин будет писать ниже, — мусульмане Испании, насильственно обращенные католиками в христиан.

В 1808 г. испанский народ поднял восстание против французского владычества; была учреждена руководящая Центральная хунта; но действия повстанцев заключались не в единых планомерных актах, а в непрерывной партизанской войне, которую вели разрозненные отряды (герильясы). Окончательно французы ушли из Испании после поражения Наполеона в России.

Ср. аналогичные, но более четкие высказывания Н. А. Добролюбова в статье «Черты для характеристики русского простонародья» (1860), где отмечается скептическое и даже враждебное отношение крестьян к официальным судам, воспринимаемым как продажные и социально чуждые.

Алькальд — городской голова или судья. Боткин далее слишком свободно варьирует написание: «алькайд» и даже «алькад» (французское название алькальда — alcade), что дает возможность спутать эти понятия со званием алькайда, начальника замка или тюрьмы. Не следует смешивать последнее понятие с омонимичным ему (иногда с обычным «и», без «й» — алькаид) названием марокканского губернатора.

Арабы завоевали Испанию в 711—718 гг.

Действительно, война с арабами (реконкиста) длилась в Испании около восьми веков: взятие Гранады, последнего оплота арабов на Пиренейском полуострове, произошло в 1492 г.

См. примеч. 93

Возможна автобиографическая основа этой тирады. О неудачном браке В. П. Боткина с французской модисткой Арманс Рульяр, на которой он женился в 1843 г., см.: Герцен А. И. Эпизод из 1844 года: Базиль и Арманс (Герцен, т. IX, с. 255—262); Дневник 30 сентября 1844 г. (Герцен, т. II, с. 385); Феоктистов Е. М. Воспоминания. Л., 1929, с. 9; Ветринский В. Е. В сороковые годы. М., 1899, с. 152—156; письма Боткина к Белинскому. — Литературная мысль, II, 1923, письма №№ 11—14, с. 183—187. Арманс вернулась в Россию после того, как она разошлась за границей с Василием Петровичем. Встречалась с ним в Москве и получала от него алименты. В 1853 г. она возвратилась во Францию и родила в Париже сына — Леона Александра Боткина (1853—1883), ставшего многосторонне одаренным ученым и популяризатором науки (в самых различных областях: астрономия, лингвистика, география, история, философия и т. д.).

Даже в наши дни, в семидесятых годах XX в., в Испании неграмотных среди женщин в два раза больше, чем среди мужчин.

Боткин отличался повышенной мнительностью и всегда боялся политической слежки. Его «шпиономания» в России и за границей широко известна. А. Я. Панаева рассказывает, как его охватила паника, когда он услышал Бакунина и Сазонова, разговаривающих о политике в парижском ресторане: «В. П. Боткин был мучеником в это время, ему всюду мерещились шпионы, которые будто бы следят за русскими в Париже, и в каждом посетителе, обедающем одиноко за столом, он видел шпиона и страшно сердился на спорящих. Его воображение разыгрывалось иногда до того, что он от страха убегал из ресторана» ( Панаева (Головачева) А. Я. Воспоминания. М., 1972, с. 126).

Говоря об Испании, Боткин постоянно, разумеется, думает о коррупции и взяточничестве русской администрации. Ср. шуточное стихотворение И. Колошина, которое ходило по рукам в 1850-х годах: