Рифаа Тахтави - Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Если говорить об их гостеприимстве и щедрости, то самый убогий из них, единственное достояние которого только что родившая верблюдица — она носит его пожитки, кормит и поит его, — зарежет эту верблюдицу, чтобы угостить случайно завернувшего к нему путника, довольствующегося куском хлеба и глотком воды. Он готов отдать ему все ради доброй памяти и хороших слов, которые тот о нем скажет.

О мудрости их речений можно сказать, что Всевышний Аллах даровал им блистательную поэзию с прекрасными размерами и рифмами. Таким умением говорить намеками, приводить пословицы и красноречиво описывать качества не обладает ни один народ.

Их кони — лучшие кони, их женщины самые добродетельные, их одежды самые красивые, их металлы — золото и серебро, камни их гор — оникс, их верховые животные таковы, что только на них можно совершать дальние путешествия и пересекать пустыни. А к своей вере и к ее законам они привержены в высшей степени. У них есть священные месяцы, священный город и дом паломничества, где они отправляют свои обряды и приносят свои жертвы. Там человек может встретить убийцу своего отца и брата, которому должен отомстить и утолить свою ненависть, но благородство души удерживает его, а вера запрещает трогать врага в этом почитаемом, священном месте.

Что же до их верности, то одним взглядом человек обязуется перед другими не отступить от задуманного, пока не осуществит его. Поднятая с земли ветка служит залогом его долга, и он не нарушит его и не уронит свою честь, опасаясь кары Всевышнего. А если ему скажут, что кто-то, даже находящийся далеко от его дома, просит у него помощи, он защитит его от врага и убережет, даже если его собственное племя или племя, которое он призовет на помощь, погибнет. И все это ради защиты соседа. А если у него ищет приюта обиженный не из родственников и знакомых, он поселяет его в своем доме, даже если сам беднее его.

Ты говоришь, царь — да хранит тебя Аллах, — что они убивают своих детей от нужды. Но те, кто это делает, поступают так против своей воли, избегая позора или из страха перед ревностью мужей. Ты говоришь, царь, что лучшее блюдо у них — верблюжье мясо, такое, как ты его описал. Но все другое они презирают, выбрав самое лучшее, поэтому на верблюдах они ездят и их же едят — они самые мясистые из животных, у них самый лучший жир и самое вкусное молоко. Их мясо наименее вредно, хорошо жуется, и никакое другое не может сравниться с верблюжатиной.

Ты говоришь, они враждуют между собой и поедают друг друга, вместо того чтобы отдать власть одному человеку, который правил бы ими и улаживал их дела. Так поступают народы, сознающие свою слабость и боящиеся, что враги их одолеют. Такие нуждаются в царе, управляющем ими. Он должен быть самым сильным и могучим из них, и все другие должны признавать его превосходство, подчиняться ему и повиноваться его воле. Но арабы, о царь, многие из которых известны своим высоким благородством, верностью, крепостью веры, мудростью речений и великодушием, говорят, что они все цари, и ни один из них не подчиняется другому.

Что же касается Йемена, о котором ты, царь, говорил, то твоим отцам и дедам известно о его правителе. Когда напал на него царь Эфиопии с двумястами тысяч и захватил его царство, то он, несчастный и униженный, пришел к твоим дверям, взывая о помощи, но никто из твоих дедов и отцов не помог ему. Тогда он обратился к арабам, и они ему помогли. И если бы не арабы, то он был бы обречен и не вернул бы себе прежнее положение. Если бы он не нашел таких, кто сражался плечом к плечу с ним, убивая свободных людей и злобных рабов, и рассеивая неверных, он никогда не возвратился бы в Йемен».

Хосрой удивился речам ан-Ну‘мана и сказал ему: «Ты по достоинству правишь своими людьми и своей областью. Ты достоин и большего». Он одарил его платьем и многими другими дарами и проводил его в Хиру, в его владения. А вслед за ним послал человека, который убил его».

Ат-танухиййа — это группа племен из Йемена. Сказал ал-Мутанабби от лица одного из них:

Рассказывают, со слов Анаса ибн Малика {343}, да будет доволен им Аллах, следующее:

«Пришел один египтянин к ‘Умару ибн ал-Хаттабу и стал жаловаться ему на ‘Амра ибн ал-‘Аса, говоря: „О повелитель правоверных, тут я ищу убежища!“ Сказал ‘Умар: „Ты в безопасности. В чем твоя просьба?“ Сказал: „Мы состязались в езде на лошадях, я и сын ‘Амра ибн ал-‘Аса, и я его обогнал. Тогда он стал стегать меня кнутом, повторяя: «Я сын благородных родителей». Это дошло до ‘Амра ибн ал-‘Аса, он испугался, что я пожалуюсь тебе на его сына, и заточил меня. Я сбежал из заточения и вот пришел к тебе!“ Тогда ‘Умар ибн ал-Хаттаб написал письмо ‘Амру ибн ал-‘Асу: „Как получишь мое письмо, приезжай в хаджж вместе с сыном“. Обернулся к египтянину и сказал ему: „Дождись, пока приедет твой обидчик“. Когда приехал ‘Амр ибн ал-‘Ас с сыном в хаджж и явился к ‘Умару ибн ал-Хаттабу, ‘Умар усадил их перед собой, и египтянин пожаловался ему, как жаловался в первый раз. ‘Умар ибн ал-Хаттаб кивнул ему и сказал: „Возьми плеть и бей его“. Египтянин приблизился к сыну ‘Амра ибн ал-‘Аса и начал его хлестать!»

Продолжает Анас: «Клянусь Аллахом, он бил его, и нам хотелось бить его. Он бил его до тех пор, пока мы не пожелали, чтобы он перестал. А ‘Умар, да будет доволен им Аллах, говорил: „Бей сына благородных родителей!“ ‘Амр ибн ал-‘Ас сказал: „Я излечился, о Повелитель правоверных!“ Сказал ‘Умар ибн ал-Хаттаб египтянину: „Сними с ‘Амра чалму и бей его по лысине“. Египтянин испугался и сказал: „О Повелитель правоверных, я бил того, кто бил меня. Зачем я буду бить того, кто меня не бил?“ ‘Умар, да будет доволен им Аллах, сказал: „Клянусь Аллахом, если бы ты сделал это, никто бы тебе не запретил“. Потом обернулся к ‘Амру ибн ал-‘Асу и сказал ему: „С каких это пор ты обращаешься с людьми, которых их матери родили свободными, как с рабами?!“»

Из этого понятно, что свобода также в характере арабов с самых давних времен.

После всего сказанного мы не можем завершить описание нашего путешествия не выразив благодарности тому, кто помогал Благодетелю организовать пребывание учащихся в городе Париже, другу Египта и египтян хаваге Жомару. Он приложил все силы и старания для успешного осуществления планов Благодетеля и трудился на общее благо с таким рвением, словно он сам верный сын Египта. Он достоин считаться личным другом хедива. Лучше всего об этом свидетельствует предисловие к календарю, составленному им для Египта и аш-Шама на 1244 года хиджры {344}, где он упомянул, что, согласно высочайшей воле и указаниям хедива, он будет ежегодно составлять подобные календари, чтобы способствовать развитию египетских областей. В предисловии он перечисляет некоторые направления развития.