Жан-Батист-Бартелеми Лессепс - Лессепсово путешествие по Камчатке и южной стороне Сибири

Деревня Армань находится в восьмидесяти верстах от Олы. Она состоит всего из двух юрт, летней и зимней, расположенных на берегу одноимённой реки. Мы проехали ещё триста шагов до дома одного якута, где, как мне сказали, я найду себе хорошее жилье. В этой юрте, стоявший посреди большого хвойного леса, он жил уже тридцать лет.

В его отсутствие меня с величайшей сердечностью приняла его жена. Она предложила нам молоко и кисловатый напиток, приготовленный главным образом из кобыльего молока, под названием «кумыс». Вкус его был вполне приятен, и мои русские, несмотря на своё суеверное отвращение ко всякой еде, которую доставляет лошадь, очень любили его. В это время приехал муж, почтенный старик, но ещё полный сил и здоровья. Жена и Голиков, который, будучи уроженцем Якутска, служил переводчиком, сообщили ему о цели моего путешествия, и мой хозяин тотчас же убрал самое почётное место в комнате, чтобы я мог отдохнуть. Вскоре меня разбудило приглушённое мычание стада, вошедшего в юрту. Оказалось, что со мной делили жилище восемь коров, бык и несколько телят. Несмотря на такое общество, здесь царила чистота, а воздух был свежим. Этот якут не тратит жизнь, подобно корякам и камчадалам, на ловлю и заготовку рыбы — пищи, которой он придаёт мало значения; охота и уход за скотом занимают всё его время и удовлетворяют все его потребности. Кроме стада, у него есть ещё десять лошадей, которых он использует для различных целей и которые содержатся в загоне на небольшом расстоянии от юрты. Каждая вещь в его жилище удобна и радует глаз. Я не знаю, что придало особое очарование нашей трапезе — вид стада, изобилия на столе или превосходные молочные продукты, но мне показалось, что это было самое роскошное застолье из всех, на которых я присутствовал за долгое время. Хозяин дома был так любезен, что перед отъездом добавил к моему запасу провизии немного дичи.

Мы расстались в тот же вечер, довольные друг другом. Ехали мы всю ночь и утром прибыли в острог Тауйск, находившийся на расстоянии сорока двух вёрст. Этот острог, где, согласно намеченному нами плану, мы провели весь день, расположен на реке Тауй [201]. В нём около двадцати изб, небольшая церковь, обслуживаемая священником из Охотска, и здание для приёма ясака, окружённое частоколом в виде бастионов. Все население состоит из двадцати якутов и несколько коряков с двумя вождями, которые поселились там, привлечённые удачным расположением острога. Гарнизон состоит из пятнадцати солдат, которыми командует сержант Охотин, в доме которого я остановился до вечера.

Ночью мы проехали через деревню Горбея [202], населённую якутами и несколькими коряками. На рассвете мы потеряли море из виду. Некоторое время мы шли по берегам реки Тауй и постепенно продвигались все дальше вглубь материка. В течение 1 и 2 мая мы путешествовали по равнине и по реке Кава [203], не видя ни одного жилья.

В тот самый момент, когда мы собирались остановиться посреди хвойного леса, поднялся сильный ветер со снегопадом. Мы укрылись под палаткой, растянутой над грузовыми нартами. Нужно было как-то развести костёр. Проводники, взявшиеся добывать дрова, погружались в снег по пояс и даже на снегоступах проваливались по колено. После полудня ветер переменился, и небо прояснилось. Мы тотчас же тронулись в путь, но глубокий снег заставил нас по очереди протаптывать путь для собак.

Утром 4 мая мы перевалили через гору Иня [204], в двухстах двадцати верстах от Тауйска. По высоте её можно сравнить с горой Бабушка. Когда мы достигли вершины, холод пронзил нас до такой степени, что мы остановились, чтобы разжечь огонь и согреться. Примерно через пять часов мы вышли на берег моря и в вечерних сумерках прибыли в деревню Иня.

Этот острог находится в тридцати верстах от гор, которые мы пересекли и населён русскими и якутами, чьи жилища — избы и юрты. Их стадо из двухсот лошадей мы видели в десяти верстах от деревни. Я намеревался лишь сменить упряжки и немедленно снова пуститься в путь, но нас задержала неожиданная трудность: начальник этого места оказался мертвецки пьян, и только через час настойчивых поисков нам удалось раздобыть достаточное количество собак.

В двадцати пяти верстах от Ини мы миновали две юрты, населённые якутами и тунгусами. Эта деревушка называется Ульбея [205]. Здесь я оставил мои экипажи под присмотром моего верного Голикова с приказом следовать за мной как можно скорее, а сам с Недорезовым отправился далее. Через некоторое время мы встретили несколько конвоев с мукой, которая должна была быть распределена в соседних деревнях и превращена в сухари для снабжения кораблей господина Биллингса, о котором мне вскоре представится случай рассказать.

Мы снова подошли к берегу, и прошли по нему сорок семь вёрст. За это время я увидел множество тюленей и выброшенного на берег кита. На вершине горы под названием Марекан [206], то есть на расстоянии двадцати пяти вёрст, я имел удовольствие видеть город Охотск [207], но тут поднялся сильный ветер, который заставил меня опасаться новой задержки. Я решил продолжить наш путь, несмотря ни на что. Однако мужество моё не было подвергнуто испытанию; прежде чем мы достигли берега, погода успокоилась, и я смог удовлетворить свое любопытство, осмотрев обломки судна, выброшенного на берег. Осторожно [208]перейдя реку Охоту, мы вошли в Охотск 5 мая, в четыре часа пополудни.

Прибытие в Охотск – Визит к госпоже Козловой – Не можем купить оленей – Описание Охотска – Отъезд из Охотска – Опасная ситуация на реке – Протест проводника – Вынужден вернуться в Охотск – Известие о прибытии г-на Козлова в Гижигу – История торговли в Охотске – Администрация Охотска – Экспедиция г-на Биллингса – Ледоход на реке Охота – Голод долгой зимой – Подготовка к отъезду.

Я остановился у дома майора Коха [209], которому было поручено командование в отсутствие господина Козлова, прибытия которого он давно ожидал. Письмо коменданта сообщало ему о причине нашего расставания, и я вкратце рассказал ему о печальных обстоятельствах, сопровождавших его. Я поспешил засвидетельствовать моё почтение госпоже Козловой и передать доверенные мне пакеты, но она была в деревне в четырёх верстах от Охотска, а я так устал, что господин Кох не разрешил мне нанести ей визит в этот день. С письмами и моими извинениями был отправлен посыльный, а я назначил свой визит на следующий день. Полагая, что я главным образом нуждаюсь в отдыхе, майор любезно проводил меня в предназначенную мне квартиру в доме господина Козлова. В ней я нашёл все удобства, которых был лишён с тех пор, как покинул Гижигу. Я не спал в постели на протяжении трехсот пятидесяти лье, за исключением одного раза в Ямске.