Жан-Батист-Бартелеми Лессепс - Лессепсово путешествие по Камчатке и южной стороне Сибири

Ламуты, тунгусы и якуты не привлекаются к работе в администрации из-за постоянных жалоб на них и по причине частых неповиновений, особенно во время сбора налогов. Это ведомство вверено заботам господина Ловцова, старшего инспектора, который благодаря своей деятельности и благоразумию обладает искусством утихомиривать беспорядки, улаживать споры и исполнять указы своего государя без лишнего насилия. У меня была возможность судить, как все соперничающие стороны были полностью удовлетворены его решениями.

Таково было благополучное положение, в котором я нашёл эту область управления. Пусть свидетельство, которое я хочу дать в его пользу, противостоит моим первоначальным рассказам и защитит читателя от негодных предрассудков, которые, как считается, внушает ему вид прежнего ущербного правительства. Новые правители имеют право на такую справедливость, и если злоупотребления всё ещё преобладают, то, по крайней мере, они прилагают непрерывные усилия, чтобы положить им конец, как только такие беззакония становятся известны.

Недавно распространился слух, не знаю от какого ведомства, что есть намерение переселить жителей Охотска либо в Удское [225], либо в какой-нибудь соседний посёлок. Если правительство действительно задумало такой проект, то оно должно было, я полагаю, иметь необходимость в более значительном город в этом краю, а выбор нового порта определится удобством, близостью и безопасностью места для него.

Я обещал читателю рассказать о поручении господина Биллингса. Я уже писал, что для него в Охотском доке строятся два корабля, но я был бы в значительной затруднении сказать, каково их назначение. Проникнуть в эту тайну невозможно, и всё, что я знаю, это то, что господин Биллингс, благодаря его репутации и таланту, проявленному в одном из путешествий его соотечественника капитана Кука, был приглашён в Россию и в чине капитана назначен командовать секретной экспедицией, цель которой, как предполагается, состоит в том, чтобы сделать какое-то открытие. Полномочия, предоставленные ему, по-видимому, безграничны; а материалы, рабочие, матросы и всё остальное присылается правительством в необходимом количестве.

Чтобы не терять времени, г-н Биллингс разделил своих людей и послал часть их в Охотск под начальством г-на Холла, своего лейтенанта, чтобы построить два судна, а сам вместе с остальными отправился в Ледовитый океан на прочных шлюпах и других судах, спешно построенных на реке Колыме.

Задача этой экспедиции до сих пор остаётся тайной, и по этому поводу строятся различные предположения. Самые умные люди сошлись во мнении, что он должен обогнуть эту часть Азии, мыс Восточный [226]и попытаться вернуться в Охотск по Камчатскому морю. Если таков был его план, то, вероятно, он столкнулся с какими-то непреодолимыми препятствиями в его осуществлении, так как после трёхмесячного плавания вернулся на Колыму и оттуда отправился в Якутск.

Оснащение судов под руководством господина Холла было приостановлено на значительную часть зимы, но во время моего пребывания в Охотске оно возобновилось и продолжалось с большой энергией. Корпус одного судна был уже готов, а киль другого лежал в доке. Такелажники, кузнецы, плотники, парусники, конопатчики [227]— все имели отдельные мастерские. Усердие рабочих оживлялось постоянным присутствием надзирателей. Несмотря на эту активность, которой я был свидетелем, я сомневаюсь, что корабли эти будут готовы для плавания в течение следующих двух лет.

Река Охота всегда освобождалась ото льда до 20 мая, но к большому удивлению жителей, в этом году ледоход начался только 26-го числа пополудни. Это было зрелище для всего города, и меня пригласили на него, как на увеселительное представление. Полагая, что оно должно быть похоже на то, что я видел в Петербурге, я не обнаружил особого желания или любопытства. Но меня так настойчиво приглашали, что я в конце концов отправился к реке. Толпа уже собралась, все хором восклицали при виде огромных ледяных глыб, несущихся по реке. Они с шумом вставали на дыбы, переворачивались и наваливались друг на друга. В следующее мгновение до моих ушей донеслись громкие стенания. Я попытался выяснить, откуда они доносятся, и увидел множество мужчин и женщин, с отчаянными криками бегущих по берегу. Я направился к ним, уверенный, что какому-нибудь несчастному ребёнку грозит опасность утонуть, но тут понял, что ошибся.

Причиной плача была стая примерно из дюжины собак, плывущих на льдине. Их хозяева дружно оплакивали судьбу этих несчастных животных, гибель которых казалась неизбежной. Те спокойно сидели на льду и с удивлением смотрели на собравшуюся на берегу толпу, но призывные крики и знаки не могли сдвинуть их с места. Двоих только инстинкт заставил попытаться спастись, и они с трудом выбрались на противоположный берег; остальные через несколько минут скрылись из виду; унесённые в море, где они неминуемо погибнут.

Эти собаки были единственными жертвами ледохода, но иногда его последствия настолько ужасны, что приводят к разрушению всех домов вблизи реки [228]. Разбросанные по берегу руины свидетельствуют об этих драматических событиях; мне рассказали, что за несколько лет город потерял почти четверть своих домов.

А пока жители с нетерпением ждут, когда река вновь войдёт в свои берега, настанет сезон рыбной ловли и избавит их от голода, который уже начинает давать себя знать. Запас рыбы, добытый прошлым летом, и так скудный, почти истощился. Другой еды также осталось немного, и та была так дорога, что простым людям она была не по карману. Добросердие господина Коха дала о себе знать и в этом. В казённых складах имелся запас ржаной муки, и он распределял её среди неимущих слоёв населения. Это принесло им некоторое облегчение, но ненадолго. Г-н Кох, принимавший за своим столом много гостей, был вынужден прибегнуть к съестным припасам, которые остались ещё с прошлых лет. Наконец и у нас не осталось ничего, кроме вяленой говядины. Чтобы раздобыть запас свежей провизии, майор несколько раз отправлял солдат охотиться на оленей и горных баранов, но им посчастливилось только однажды.

Когда ледоход закончился, он приказал немедленно начать ловлю неводом. Я присутствовал на такой общественной рыбалке, и это зрелище, по моему мнению, было гораздо лучше всего, на что меня приглашали ранее. Не выразить того удовольствия, того взрыва эмоций многочисленной толпы зрителей когда невод вытащили первый раз. Было поймано огромное количество мелкой рыбы, похожей на корюшку или селёдку. Весь улов этого удачного начала был отдан самым голодным. Я не мог сдержать слез, глядя на этих несчастных; целыми семьями набросились они на рыбу, которую поедали прямо сырой.