Данико Ихошвили - Реальность человека 19 века. Мир прошлого из впечатлений и мнений современников

Монастырь приютился в старом разрушенном городе, у которого довольно хорошо сохранились не только стены, но и башни. У ворот и за стенами толпилось множество народа; стояли мулы, ослы, лошади. Под деревьями расположились торговцы; на циновках лежали наваленные груды жужубов, фиников, груш; в огромных котлах варилось мясо.

Здесь толпился разноплеменный народ: тангуты в нагольных шубах и остроконечных колпаках; за ними вереницей, часто придерживаясь одна за другую, толкались тангутки, сверкая на солнце своими медными украшениями на голове и у пояса. Встречались широнголы-мусульмане, которые, гордясь своим правоверием, держали себя с большим достоинством. Женщина-иноземка тотчас же привлекла внимание толпы. Чтобы избежать любопытства, госпожа Потанина отправилась с Сантан-джимбой к его племяннице, которая жила в полуверсте от монастыря. Здесь она отдохнула как раз к началу духовного представления. Сантан-джимба провел ее на городскую стену, и они уселись как на скамье амфитеатра.

Процессия, обогнув несколько домов, остановилась на приготовленной для нее арене, напротив ворот. Знаменосцы окружили стол, на котором лежала мертвая голова поверх палочек, сложенных пирамидкой. Музыканты сели на землю напротив ширетуя – настоятеля – для которого было устроено возвышенное сиденье; по обе стороны, сообразно со своими духовными чинами, сели прочие ламы, и ряды их, уже значительно перемешанные с мирянами, закончили мальчики-ламы.

Бурятский храм на озере Икеугун

T.W. Atkinson, J. Needbaun

Зелени еще не было, но птиц на озеро слеталось множество; на первом же привале убито было два лебедя, два гуся и чирок. Птицы, не привыкшие к посещению человека, были очень доверчивы. Серые гуси и ангиры – красные утки – прилетали к берегу и садились на льду напротив самого стана. Окружающая природа была бедна; солончаковая равнина, покрытая кочками, поросшими дэрисуном ( особый вид злака, самый высокий злак в Монголии. Другое название: чий блестящий, – прим. ред.), выглядела уныло. Только горы с их причудливыми очертаниями разнообразили картину.

На равнине, расстилающейся к западу от озера Хара-усу, много керексуров и кошо-чило ( погребальная насыпь, высотой 1—3 м. и погребальная стела, – прим. ред.). Последние имеют вид плит, с изображениями человеческого лица. Некоторые из них упали, но большинство находится в стоячем положении.

В урочище Дзерге Березовский и Коломийцев должны были отстать от экспедиции и отправиться в Улясутай. Остальной караван пошел по долине Дзерге, примыкающей к горам. Долина Дзерге изобилует ключами. Подземные ключи, выбиваясь наружу, образуют круглые провалы, имеющие вид кратеров с метр в поперечнике; путника охраняет от этих провалов образующееся вокруг них вздутие почвы. Вообще же проход по этой топи опасен, и караваны идут по окружающим ее гребням гор.

Пастух экспедиции отстал от каравана и очутился на другой стороне топи. Так и пришлось им идти врозь до самого конца топи, то есть до следующего дня. На противоположной стороне долины за топью был виден густой березовый лес.

На стоянке было такое количество птиц, какого путешественникам еще не доводилось видеть. Людей и скота тоже много в долине Дзерге, хотя по дороге путешественники встречали их мало, потому что население располагается ближе к правому боку долины, где больше воды и лугов. Но в стороне частенько чернели юрты, и попадались пашни с недавно выкопанными арыками ( оросительными каналами, – прим. ред.).

Вплоть до 12 апреля путешественников преследовало ненастье; шел снег и были бураны. Только с выходом из долины реки Барлыка повеяло теплом, и появилась зелень.

Достигнув 18 апреля влажного урочища Гун-тамга, экспедиция сделала привал на два дня, чтобы дать животным отдохнуть и наесться. Отсюда начинался переход через пустыню Гоби.

Через всю Монголию между хребтами Алтая и Тян-Шаня проходит пустынная, бестравная полоса Гоби. Местами полоса эта верст до двухсот шириной 27 27 200 верст = 213 км. , местами уже.

Когда входишь в пустыню, она имеет сначала вид травянистой степи, но мало по малу растительность редеет и, наконец, совсем исчезает. Степь превращается в голую пустыню, покрытую галькой. Здесь не живет ни зверь ни птица, все безмолвно. Тяжелы и безотрадны переходы по этой местности. Между тем, здесь, как нарочно, появляются миражи, которые еще больше тревожат измученную душу путешественника. Сплошь и рядом представляется волнующаяся поверхность воды, и представляется до того ясно, что в ней отражаются соседние скалы.

После утомительного недельного перехода, экспедиция пришла в живописный оазис с деревней Сантаху. Деревня лежит в углублении, и ее с Гоби не видно; тем более поразительно впечатление, которое производит этот оазис. На берегу небольшой речки разбросаны крестьянские усадьбы, окруженные деревьями. Мрачная пустыня вплотную прилегает к зелени полей и садов; из окон фанз было бы видно это угрюмое сухое море, не лежи деревня в яме.

Пять дней экспедиция простояла у Сантаху, чтобы дать отдых людям и поправить животных. Последние до того отощали, что ели конский помет, валявшийся на дороге. Двух лошадей пришлось оставить в Гоби на голодную смерть.

Не доходя Сантаху, путешественники встретили человека, который отстал от каравана, шедшего из Хуху-хото в Гучен, потерял лошадь и плелся пешком. Три дня он не пил и не ел. Подобные случаи в Гоби не редки. Беда путнику, который собьется с дороги, или не разочтет расстояния; ему угрожает мучительная смерть.

Жители Сантаху радушно приняли путников и старались с ними сблизиться.

– Однажды, проходя по деревне, – рассказывает госпожа Потанина, – мы встретили мельничиху, хозяйку единственной в деревне мельницы. Она вышла к нам навстречу и усерднейшим образом стала приглашать к себе; а когда мы отказывались, она, шутя, но тем не менее очень настойчиво взяла за плечи самого чопорного члена нашей компании и потащила в ворота. Пришлось уступить. Мельничиха была вдова и полновластная хозяйка мельницы; взрослый сын был у нее в полном подчинении. Дом был деревенский, в одну комнату, но светлый и просторный. Кроме прочей утвари, в комнате стоял стан для тканья шерстяной материи. Дочери мельничихи сидели за работой. Хозяйка, все время весело болтавшая с собравшейся публикой, предложила гостям горячей похлебки, которая состояла из клочков тонко раскатанного теста, сваренного в кипятке и приправленного луком и уксусом; затем чаю со свежими булками, печеными на пару. Необыкновенная живость хозяйки, так и носившейся из одного угла в другой, передавалась и остальным. Все присутствовавшие, наперерыв, старались знакомить нас с китайскими названиями предметов, находившихся под руками, и весело смеялись нашим ошибкам в произношении. Провожая нас домой, Шидзя (мельничиха) заметила, что мужа моего интересуют растения, и стала называть их.