Сергей Эйгенсон - Занимательное литературоведение

Тем временем оказалось, что нашелся для мудреных специальностей источник кадров внутри России. В университетских аудиториях становится все больше тех, кто пришел из духовных семинарий. Гаазы сменяются Мудровыми, Эйлеры Лобачевскими, Якоби Поповыми. А кем еще? Мужики бедны и неграмотны, дворяне непривычны к систематическому труду. А поповичи наследственно грамотны, закалены семинарской зубрежкой, в меру голодны и безмерно честолюбивы. Конечно, это все не абсолютно. Ломоносов из черносошных мужиков, Сеченов из дворян, основатель питерского Политеха Гагарин вообще Рюрикович. А то, что случается – "попов сын грамоте не умеет" – это еще князь Всеволод Новгородский записал, как один из четырех путей в изгои. Но как правило – работает. И вот на смену иностранным спецам разливается по Руси волна чиновников, врачей, писателей, профессоров из семинаристов. Советская историческая наука не прошла мимо этих процессов, только, по характерной манере замены терминов (говорим "Ленин", подразумеваем "партия" и т. п.) она все твердила о "разночинцах". Например, "литераторы-революционные демократы-разночинцы: Чернышевский, Добролюбов, Успенский, Некрасов". Какие, к дьяволу, разночинцы? Некрасов – дворянин, прямо из поместья. Те трое – поповичи, можно и в биографии не смотреть, достаточно фамилий.

Конечно, такое всегда кому-нибудь не по душе. От большого благородства и изысканности дворяне, быстро забывшие, как их до указа "О вольности…" потчевали батогами не хуже прочих, при любом удобном случае корят выходцев из "кутейников" запахом гороховицы и постного масла, не хуже, чем для их наследников любимой темой станет чеснок. Ну, это вполне естественно, при всей своей требовательности к манерам других, российские дворяне сами-то избытком хороших манер не особенно страдали. Может быть, и потому, что происхождение их идет никак не от рыцаря Роланда и даже не от древнерусского богатыря Добрыни Никитича, а, в большой мере, от Идолища Поганого. Похоже, несмотря на крещение, кое-что тут по наследству сохранилось. Что у духовного сословия тоже не все было медом намазано – это я вас лучше отошлю к некрасовскому попу из "Кому на Руси…". Но что бы то ни было, реального конкурента у этого кадрового источника в стране не находилось. Какое же другое из сословий Российской империи сочетает грамотность, традицию культа образованности, трудолюбие и страстное желание продвижения по социальной лестнице?

Ну, оказалось, что все-таки есть и еще. Когда начинались реформы, в конце XVII-начале XVIII веков, этой группы населения в России, почитай, и не было. А с разделами Речи Посполитой вместе с прочим сламом империи досталcя и миллион жителей штетлов, богатых, а в подавляющей доле нищих, евреев. Что удивительно, большинство взрослых мужчин тут знают свою, абсолютно непонятную приличному человеку, грамоту. Это тогда, когда у остальных народов империи грамотных от нуля у сибирских инородцев до гордых 6–7 процентов у немцев и поляков. Точных данных нету, но больше века спустя, еще в первую перепись 1897-го года оказалось, что в среднем по империи грамотность 29 % у мужчин и 13 % у женщин. Лично я тут большой личной заслуги или проявления особой одаренности тех самых местечковых жителей не вижу. Что до меня, то я больше верю не в одаренность отдельных людей или их групп, а в их заинтересованностьв освоении тех или иных познаний. Хорошо известно, что лучшим способом стимуляции каких-либо умений является запись их как религиозной обязанности. Вот у индусов религия освящает секс – и эти народы добились в данной области несомненных успехов. Протестантизм делает долгом верующего среди прочего деловые достижения – результат налицо. У норманнов религиозной обязанностью мужчины было пасть в бою – тоже были заметные результаты в воинских делах. Для народа Книги религиозным долгом было изучение этой Книги – вот отсюда и грамотность, умение и привычка к освоению книжных премудростей, для большинства народов планеты в то время представлявшиеся полным изуверством.

Но это еще само по себе не дало бы карьеры в имперском обществе национальному и религиозному меньшинству, практически лишенному гражданских прав, с удовольствием унижаемому властями и болезненно воспринимаемому соседями других вероисповеданий. В конце концов, все деловые и официальные бумаги пишутся как раз слева направо – а этому в хедерах и ешивах не учат. Так бы и оставались Шмули и Шмерки в своих штетлах со своими толкованиями и комментариями, если бы не более или менее случайное совпадение. Век, в котором евреи попали под российский скипетр – это Век Просвещения.

До аннексии восточных кресов бывшей польской державы представления русского правительства о евреях больше были на уровне географических познаний старика Хоттабыча о плешивых людях и золотоносных муравьях. Ничего удивительного нет в том, что Фелица сразу же в душе своей определила новых своих подданных как закосневший в суевериях, но, однако ж, оживляющий экономику, восточный народ, который надо просвещать наравне с камчадалами и киргиз-кайсаками. В первую очередь, что вообще характерно для петровского и послепетровского прогрессорства, нужно их, евреев, переодеть из средневековых лапсердаков во что-то более современное, чтобы радовали глаз. Тема о "врагах Иисуса Христа", так волновавшая тетушку Елисавету почти наравне с удачей в "фараон" и физическими возможностями придворного певчего Разумовского, корреспондентку Вольтера и Дидро, кажется, трогала не очень. Разумная образованная немецкая девушка, ровесница Лессинга. Разумеется, тема об евреях никак не была для нее главной, и так дел хватало – то турки, то шведы, то "маркиз Пугачев", то в Париже революция. Надо заселять Новороссию, учреждать губернии, насаждать искусства и науки. В общем, великая императрица по этому вопросу оказалась на практике на уровне своей "стаи орлов". Как сказал бы В. О. Ключевский: "Факт места оказался сильнее, чем идеи века". Сначала под их нажимом она отказалась от идеи дозволить иммиграцию, потом подписала, похоже, что без особого желания, указ о "Черте". Вообще, если кому интересно, именно на тему "Екатерина и евреи" когда-то появилась прекрасная популярная статьяв известном соловейчиковском издании "Первое сентября" [https://his.1sept.ru/2004/03/8.htm].

Для нашей темы тут важно то, что эта община, так же, как, скажем, русские христиане старого обряда, была поставлена в условия дискриминации, но, все-таки, не полного геноцида, и при этом делались исключения для тех, кто, по мнению правительства, был достаточно вестернизованным и полезным для страны. В первую очередь, ограничения сразу снимались для выкрестов. Как раз для польских евреев тут большой новости не было. В стародавние времена Речи Посполитой для таких сразу полагалось зачисление в шляхтичи. Помните у Мицкевича: "В гербе у пана крест – в роду у пана выкрест"? Но это ведь еще не всякому, даже если он в соответствии с духом времени не верит ни в бога, ни в черта, карьера важнее полного разрыва с традициями и родней. Однако, жить за пределами черты оседлости можно еще и тем, кто прошел порог без окунания в купель, просто по своей ценности для государства: ремесленникам, солдатам и их потомкам, купцам 1-й и 2-й гильдии. И еще тем, кто получил высшее образование на современный, западный манер.