Сергей Эйгенсон - Занимательное литературоведение

Ну и что? Любому, кто сумел стать врачом или юристом, тогда гарантировалось очень заметное повышение социального ранга. Тем более, из нацменов. Кадровый голод. Ну, действительно, очень уж высокие требования к квалификации людей стала предъявлять шагавшая по Земле промышленная революция. Поэтому и произошла она в первую очередь в Англии и Шотландии, передовых по части народного образования. Так что евреи тут не имели, конечно, никаких преимуществ ни перед титульной нацией, ни перед другими инородцами. Скорей наоборот. Знаменитого художника из армян навряд ли стали бы выселять из Москвы полицейским постановлением. Но доля сынов "Черты", получавших современное образование, росла намного быстрей, чем у других общин. Так что то же самое правительство, еще недавно загонявшее жиденят в имперские школы насильно, вдруг спохватилось и стало возможности получения знаний административно ограничивать. Толку в конце-концов это, все-таки, не дало, как и вся остальная лихорадочная деятельность по "подмораживанию России". Именно тогда, когда Власть и Династия из двигателей, пусть насильно, но толкавших страну по пути прогресса, превратились в тормоза, в период от Первого Николая до Второго – тогда у них все и перестало получаться, начиная падением Севастополя и до Цусимы с Мазурскими болотами. Во всем, не только в еврейском вопросе.

Мне кажется, хоть я в этих делах совсем не специалист, что кроме очень важных исходных позиций, всеобщей грамотности и культа Книги, решающую роль тут сыграли внутренние процессы, происходившие в еврействе. То есть, Гаскала, еврейское движение Просвещения, пошедшее навстречу вестернизации. Тут, как кажется, есть некая аналогия с происходившей тогда же модернизацией Японии. Ну вот, рассудите сами. Конечно, техническое, и в первую голову военно-техническое, превосходство европейской цивилизации к середине XIX века стало ясно для всех на свете, исключая разве таких исключительно заторможенных субъектов, как суданские махдисты, китайские "боксеры"-ихэтуани и московские славянофилы. Отсюда и встречные модернизации на манер петровской – в Египте, Турции, Сиаме, Гавайях, когда местные начальники торопятся провести вестернизацию, хотя бы обучить своих воинов ходить строем, пока за это не взялся английский или французский колониальный губернатор. Но ведь нигде такое мероприятие не удалось так, как в Стране Восходящего Солнца, сумевшей на этом выйти в великие державы наравне с европейскими. Похоже, это потому, что к в том же направлении шло внутреннее развитие страны в ходе ее истории и особенно в последние годы изоляции. Заглянуть хоть в гончаровский "Фрегат "Паллада" – у автора нет ни малейшего сомнения, что островитяне сами жаждут открыться, принять западные науки и умения, только побаиваются своих старых начальников, как грозную бабушку, до самой своей смерти удерживающую староверческую семью от открытого принятия новомодных обычаев. Особенно трогательно выглядит страница, где фрегат идет проливом мимо островов Чусима, на борту И. А. Гончаров, смотрит и мечтает, какая тут со временем будет напряженная деятельность, корабли, европейские фактории и т. д… Жизнь будет бить ключом. Вот уж, действительно, напророчил.

Так и произошло, не из страха же, на самом деле, перед четырьмя "черными кораблями" коммодора Перри открылась миру будущая родина "Тойот" и "Панасоников". Просто, как поет модная певица – "Девушка созрела". Так же, на мой дилетантский взгляд, дело обстояло и с вестернизацией европейского еврейства. Цыган, скажем, тоже пытались оевропеивать. И что? А вот из гетто пошел мощный поток навстречу, к участию в жизни и культуре стран обитания. В том числе и из местечек бывшей польской республики, пребывавших к тому времени под романовским скипетром. Вот и получается, что именно в этих двух случаях эффект от прогрессирования оказался настолько высок, что неприятно удивил прогрессоров.

Холокост и Хиросима, как будто, не свидетельствуют в пользу выбора, сделанного этими двумя народами. Не мне судить, но цыган не спас же их отказ от культурного сближения с немцами и другими народами Европы. Армяне в 1915-м стали жертвой геноцида, вызванного войной двух чужих для них и не особенно удачных вестернизаций. В самом конце ХХ века в районе Великих африканских озер люди среднего роста устроили Жакерию против высокорослых. Погибло около миллиона тех и других, а заодно, по-видимому, полностью исчезли жившие в джунглях малыши-пигмеи. При том, что по части европейской культуры в тех местах известен, в основном, автомат Калашникова. Кампучия, Биафра… да мало ли. Тут важно попробовать человеческой кровушки. Нет такого впечатления, что нацисты и их местные дружки оставили бы в живых совсем не европеизованных, традиционных до полной средневековости североафриканских или кавказских евреев. А в Дрездене жертв было, наверное, не меньше, чем в Хиросиме. Люди есть люди, заповедь "Не убий" соблюдалась и соблюдается ими не особенно старательно.

Но мы что-то далеко ушли от второго подъезда калабуховского дома на Пречистенке. Вернемся.

Вот, значит, и нашлось еще одно сословие, кроме поповского, что умеет читать, знает сызмальства книгу, что характерно – в основе ту же самую, и, значит, тоже может составить некоторую конкуренцию. Именно сословие, что такое национальность в ту пору понимали не особенно, смотрели на вероисповедание, а в смысле положения в обществе, конечно, евреи были именно сословием, наряду с купцами, крестьянами, дворянами, кочевыми инородцами и прочими. Причем конкуренция получалась практически во всех областях деятельности, где раньше такого не бывало и соревноваться приходилось больше со своим братом-семинаристом. Ну, дворяне, так у них, по вольности дворянской, становая жила хлипкая, они больше годятся в лишние люди. Главным образом появление нового контингента было заметно, конечно, в "свободных профессиях". На кафедре, в адвокатуре, во врачебном кабинете, в революционном кружке, в газетной редакции, в студии художника. Везде евреев, как крещеных, так и оставшихся при вере предков, все больше и больше. Процесс этот очень известен, так что я и примеров приводить не буду, оставляя это на самостоятельное задание вдумчивому читателю. Хватит одного. У российской дооктябрьской науки было два нобелевских лауреата, оба по физиологии и медицине. Иван Павлов и Илья Мечников.

Ну кто ж любит лишних конкурентов? Да еще и сильно отличающихся от тебя по, как теперь говорят, бэкграунду. Вне зависимости от того: выкрест, правоверный еврей или вообще атеист, с акцентом или без. Тут и камня не кинешь за такую нелюбовь. Тем более, все нужная риторика и элоквенция к тому времени отработана до подробностей на процессе "обрусения", патриотического выживания из академий и других мест конкурентов-немцев. Конечно, Преображенский – достойный человек, интеллигент, профессор, очевидно, что Московского университета. Москва же – не Киев, хоть и родной для нашего автора, но уж очень провинциальный, с давних времен (и по наши с вами) помешанный на национальной теме почти как Кавказ. Там, в Киеве, профессор медицины мог при исполнении обязанностей в судебном заседании немножко подедуктировать насчет "крови в мацу" и потом очень удивляться, почему это многие коллеги вдруг перестали подавать ему руку.