Андреа Вульф - Открытие природы [Путешествия Александра фон Гумбольдта]

За здоровьем и продолжающейся деятельностью стареющего ученого следили газеты всего мира. На слух о своей болезни и о том, что один дрезденский анатом претендует на его череп, Гумбольдт шутя ответил: «Голова еще понадобится мне на некоторое время, а потом я буду счастлив оказать ему услугу» {1747} 1747 AH to Christian Daniel Rauch, Terra 1955, p. 333. . Одна обожательница просила Гумбольдта прислать ей телеграмму, когда он будет при смерти, чтобы она успела к его смертному одру и закрыла ему глаза {1748} 1748 AH to Hermann, Adolph and Robert Schlagintweit, Berlin, May 1849, Beck 1959, p. 265. . Славу сопровождали сплетни. Гумбольдт разозлился, узнав, что во французских газетах пишут о его романе с «уродливой баронессой Берцелиус», вдовой шведского химика Йёнса Якоба Берцелиуса {1749} 1749 AH to Dirchlet, 7 December 1851, AH Dirichlet Letters 1982, p. 99. . Неясно, что задело его больше – предположение, что у него может быть роман, или допущение, что он избрал настолько непривлекательную особу.

На середине девятого десятка, чувствуя себя «наполовину окаменелой диковиной» {1750} 1750 AH to Henriette Mendelssohn, 1850, AH Mendelssohn Letters 2011, p. 193. , Гумбольдт сохранял интерес ко всему новому. При всей своей любви к природе он приветствовал возможности техники. Он расспрашивал гостей, плававших на пароходах, и был поражен тем, что на путь из Европы до Бостона или Филадельфии теперь уходило всего десять дней. Железные дороги, пароходы и телеграф «сжимают расстояния» {1751} 1751 AH to Friedrich Althaus, 4 September 1848, AH Althaus Memoirs 1861, p. 12. См. также: John Lloyd Stephens, 2 July 1847, AH Letters USA 2004, p. 528. . Десятилетиями он пытался убедить своих друзей в Северной и Южной Америке, что канал через узкий Панамский перешеек стал бы важным торговым путем и вполне осуществим в инженерном смысле {1752} 1752 AH to James Madison, 27 June 1804, JM SS Papers, vol. 7, p. 378; AH to Frederick Kelley, 27 January 1856, ‘Baron Humboldt’s last opinion on the Passage of the Isthmus of Panama’, 2 September 1850, AH Letters USA 2004, p. 544–546; 372–373; AH Aspects 1849 vol. 2, p. 320ff.; AH Views 2014, p. 292; AH Ansichten 1849, vol. 2, p. 390ff. . Еще в 1804 г., посещая Соединенные Штаты, он направил соответствующее предложение Джеймсу Мэдисону, позже уговорил Боливара отправить в Панаму для геодезической съемки двух инженеров. Он продолжал писать о канале до конца жизни.

Преклонение Гумбольдта перед телеграфом, например, было настолько хорошо известно, что один знакомый прислал ему из Америки кусочек кабеля – «часть проложенной по дну Атлантики телеграфной линии» {1753} 1753 Francis Lieber Diary, 7 April 1857, Lieber 1882, p. 294. . Два десятилетия Гумбольдт переписывался с изобретателем Сэмюэлем Морзе после того, как увидел его телеграфный аппарат в Париже в 1830-х гг. В 1856 г. Морзе, изобретатель азбуки Морзе, рассказал в письме Гумбольдту о своих экспериментах с подземным кабелем между Ирландией и Ньюфаундлендом {1754} 1754 Samuel Morse to AH, 7 October 1856, AH Letters USA 2004, p. 406–407. . Интерес Гумбольдта понятен, ведь связь между Европой и Америкой позволяла бы ему немедленно получать ответы от ученых с другой стороны Атлантики по недостающим фактам для «Космоса» [43] Только через два года, в августе 1858 г., по первому трансатлантическому кабелю была передана первая телеграфная депеша из Англии в США, но уже через месяц этот кабель перестал действовать. Новая действующая линия появилась только в 1866 г. .

Невзирая на все то внимание, в котором он купался, Гумбольдт нередко чувствовал себя оторванным от современников. Всю жизнь его неотвязным спутником оставалось одиночество. Соседи рассказывали, что видели старика ранним утром кормящим воробьев {1755} 1755 Engelmann 1969, p. 8; Bayard Taylor, 1856, Taylor 1860, p. 470. ; в окне его кабинета допоздна горел свет: он работал над четвертым томом «Космоса». Гумбольдт не расставался со своей привычкой весь день гулять; его видели медленно бредущим с опущенной головой в тени больших лип на берлинской Унтер-ден-Линден. Находясь при короле в Потсдамском дворце, он любил подниматься на невысокий холм, прозванный им «потсдамским Чимборасо», где находилась обсерватория {1756} 1756 Heinrich Berghaus, 1850, Beck 1959, p. 296. .

Британский геолог Чарльз Лайель, побывавший в Берлине в 1856 г., незадолго до 87-го дня рождения Гумбольдта, сообщал, что «застал его таким же, каким знал тридцать с лишним лет назад, полностью осведомленным о происходящем во многих областях» {1757} 1757 Charles Lyell to his sister Caroline, 28 August 1856, Lyell 1881, vol. 2, p. 224–225. . Гумбольдт оставался быстрым и сообразительным, морщин у него было мало, седая шевелюра не поредела {1758} 1758 Bayard Taylor, 1856, Taylor 1860, p. 458; AH to Friedrich Althaus, 5 August 1852, AH Althaus Memoirs 1861, p. 96; AH to Arago, 11 February 1850, AH Arago Letters 1907, p. 310. . В его лице «не было намека на обрюзглость» {1759} 1759 ‘A Visit to Humboldt by a correspondent of the Commercial Advertiser’, 1 January 1850, AH Letters USA 2004, p. 540. . С возрастом он «исхудал», но, говоря, двигался, как на шарнирах, так что люди забывали его возраст {1760} 1760 Ibid., p. 539. . По словам одного американца, в Гумбольдте был еще «весь огонь и дух» тридцатилетнего человека {1761} 1761 Ibid, p. 540. . Он долго оставался неугомонным, каким он был в молодости. Многие замечали, что он не способен просто сидеть. То он подходил к своим полкам, чтобы найти какую-нибудь книгу, то наклонялся над письменным столом развернуть какие-то рисунки. Он сам хвастался своей способностью простоять при необходимости восемь часов кряду. Единственная его уступка преклонному возрасту заключалась в том, что у него уже не хватало проворства, чтобы залезть на стремянку и дотянуться до верхней книжной полки в своем кабинете.

Жил Гумбольдт по-прежнему в съемной квартире на Ораниенбургерштрассе и сводил концы с концами не без труда {1762} 1762 Eichhorn 1959, p. 186–207; Biermann and Schwarz 2000, p. 9–12; AH to Johann Georg von Cotta, 10 August 1848, AH Cotta Letters 2009, p. 334. . У него даже не было полного комплекта собственных книг ввиду их дороговизны {1763} 1763 AH to Friedrich Wilhelm IV, 22 March 1841, AH Friedrich Wilhelm IV Letters 2013, p. 200. . Живя не по средствам, он тем не менее продолжал поддерживать молодых ученых. К 10-му числу каждого месяца он обычно оставался без гроша и порой был вынужден брать в долг у своего преданного слуги Иоганна Зейферта, работавшего у него более тридцати лет. Зейферт сопровождал Гумбольдта в Россию, а теперь занимался его хозяйством на Ораниенбургерштрассе вместе с супругой.

Большинство посетителей удивлялись тому, как просто Гумбольдт живет в квартире в неброском доме недалеко от основанного его братом университета. Гостей встречал внизу Зейферт. Он вел их в квартиру на втором этаже, где они проходили через комнату с чучелами птиц, образцами камней и другими экспонатами естественной истории; дальше их ждали библиотека и кабинет, тоже заставленный книгами {1764} 1764 Bayard Taylor, 1856, Taylor 1860, p. 456ff.; ‘A Visit to Humboldt by journalist of Commercial Advertiser’, 1 January 1850, Rossiter W. Raymond, A Visit to Humboldt, January 1859, AH Letters USA 2004, p. 539ff., 572ff.; Robert Avé-Lallement, 1856, Beck 1959, p. 377; Varnhagen Diary, 22 November 1856, AH Varnhagen Letters 1860, p. 264. . Во всех комнатах громоздились пачки рукописей, рисунков, научные приборы, чучела зверей, сложенные гербарные листы, свернутые карты, бюсты, портреты; бегал даже ручной хамелеон. На простом деревянном полу лежала «великолепная» леопардовая шкура {1765} 1765 Rossiter W. Raymond, A Visit to Humboldt, January 1859, AH Letters USA 2004, p. 572. . Разговаривать порой мешал попугай, кричавший самые частые просьбы Гумбольдта слуге: «Больше сахара и больше кофе, герр Зейферт!» {1766} 1766 Biermann 1990, p. 57. Всюду стояли коробки, письменный стол был окружен стопками книг. На одном из столиков в библиотеке красовался глобус, и Гумбольдт, рассказывая о какой-нибудь горе, реке, городе, вставал и вращал его.