Евгений Бузни - Шпицбергенский дневник

Вот как-то и произошёл неожиданно конфликт между моими девчатами.

Лена Чуприна что-то попросила Машу сделать, но показалось девочке, что это прозвучало вроде приказа. А ведь она дочь директора, самого главного на руднике, и не привыкла к командам со стороны, вот и озлилась:

— Сама делай, нечего мне командовать тут! Ты не Евгений Николаевич.

Он мой начальник.

А я сидел за своим столом и подумал про себя: «Хорошо хоть меня за начальника признаёт».

Но Маша не учла другого обстоятельства. Лена была дочерью более высокого начальника, которого весьма побаивался очень осторожный машин папа Соколов или, во всяком случае, не хотел бы портить с ним отношения. А Лена это прекрасно понимала и потому резко ответила девчонке, что та ещё пигалица и обязана слушать, что говорят старшие.

Понятно, что мне пришлось срочно вмешаться в их разгоравшийся спор и не без труда его погашать.

В летнее время туристические суда приезжали настолько часто, иной раз по два сразу, что штатных гидов у меня не хватало. Приходили и круизные суда, высаживавшие на берег одновременно по четыреста человек. На такие случаи я и готовил, так называемых внештатных гидов, занимавшихся у меня усердно по изучению разговорного английского языка и текста экскурсий в осеннее и зимнее время. Кроме того, на летний сезон я приглашал на Шпицберген гидами то свою дочку с подругой, прекрасно владеющими языком, то племянника.

Главной их задачей было рассказывать чётко информацию о жизни в российских посёлках, основываясь на данных, написанных мною тексте экскурсии. Туристам всегда важна в первую очередь правдивая информация о том месте, куда они приехали, ну и, разумеется, общение. И, насколько я знаю, с моими гидами им всегда было приятно общаться.

Но наступило время, когда Надя попросила меня помочь ей написать письмо в Канаду с просьбой принять их семью на работу с постоянным проживанием в Онтарио. И хоть жаль мне было моих друзей, хоть не верил я в то, что будут они довольны жизнью на Американском континенте, но уж очень они боялись жить в новой Украине, и уехали-таки вместе с детьми за тридевять земель в тридесятое царство. Позже узнал я номер телефона их квартиры, позвонил в Канаду и услышал от Нади, что далеко не всё так произошло, как они ожидали, не так легко добывать там деньги и весело жить, как думалось им.

Прав я оказался, но поздно было менять решение.

И Лена с семьёй тоже вскоре уехала по окончании контракта, и стала она работать уже с английским языком, позвонила мне как-то из Лондона, куда поехала по делам бизнеса. Приятно было знать, что занятия со мной дали и ей какую-то пользу.

Появилась у меня новая помощница Тамара Фуренкова из Иваново. Это была артистка во многих отношениях. Крупная, фигуристая, энергичная, очень общительная, она вела не только экскурсии, но и все концертные программы, как для иностранных гостей, так и наши собственные праздничные, выступая в них, прежде всего, как певица, а уж во вторую очередь в качестве ведущей. Ей много довелось работать в школе с детьми, потому в характере Тамары преобладала командная струнка.

Мы с нею неплохо сотрудничали, но не было в наших взаимоотношениях той теплоты, что я ощущал в дружбе с Надей и даже Леной. Надя была поскромней, помягче, а Тамара являла собой огонь, напористость и заботу преимущественно о личных интересах. Она сыграла не малую роль, пожалуй, в том, что прежде бесплатные концерты постепенно перешли преимущественно на коммерческую основу. Это отражалось и на экскурсиях, что она проводила.

Её всегда интересовала выгодность того, что она делает. А ведь выгода от работы не всегда бывает прямой, сиюминутной.

Помимо этого, уж очень явно Тамаре хотелось найти себе партнёра, с которым можно было бы уехать за границу для безбедной жизни. Но осуществить эту идею ей так и не удалось. Ведь и за рубежом далеко не всем нравятся красивые, но командующие жёны. Возросшие меркантильные интересы, в сущности, и помешали Тамаре продолжать работать в Баренцбурге, где ей многое нравилось. Будь она скромнее и серьёзнее в делах, её могли бы оставить на моём месте, когда я покинул трест, но не случилось.

На Пирамиде вопрос с переводчиками обстоял несколько иначе. Работы у гида там было поменьше, чем в Баренцбурге, где мне приходилось привлекать к работе и своих учащихся курсов. Но там и ответственность на переводчиках была побольше. Здесь всегда гиды находились под моим присмотром, и я всегда мог помочь в любом вопросе, гид был один и сам за всё отвечал.

Людмила, о которой я уже писал, неплохо справлялась со своими обязанностями, но не осталась по окончании контракта. На её место приехала очень серьёзная Ольга. Дома на Украине у неё осталась дочь, но уже почти взрослая, так что взять с собой её нельзя было, поскольку школа на Пирамиде, как и в Баренцбурге, только начальная. Ольга чудесно вписалась в жизнь Пирамиды, спокойно и грамотно вела экскурсии. Я был спокоен за этот участок. Была лишь одна проблема — у Ольги не было мужа. Это и сказалось в скором времени, когда приглянулась она норвежскому экономисту из Лонгиербюена, который и уговорил красивую и серьёзную переводчицу выйти за него за муж.

Не могу с уверенностью сказать, что Ольга сделала свою жизнь более счастливой. Да, сейчас она торгует золотыми украшениями в Лонгиербюене. В их квартире, разумеется, полный достаток. Как-то они меня пригласили к себе в гости. Я прихватил с собой по русской традиции солёненькие огурчики, помидорчики, водочку, а угощала меня Ольга уже по норвежским правилам: французским вином и купленной в магазине пиццей, что меня, ожидавшего как минимум украинский борщ, просто поразило. Но дело, пожалуй, не в этом.

Когда Ольга работала на Пирамиде переводчицей, то она хоть и не являлась первой леди, которой обычно считают жену директора рудника, но она была у всех на виду, всем нужна, всегда в центре внимания. А переехала в Лонгиербюен, тогда и поняла, что норвежские женщины встречают её теперь отнюдь не так радостно, как тогда, когда она была переводчицей. Она была чужой в стае, если можно так выразиться. Сидеть дома без работы не позволял семейный бюджет. А для работы в Норвегии, нужно знать норвежский язык. Пришлось учиться и для начала работать горничной в гостинице. То есть, если на Пирамиде она могла распоряжаться горничной и сделать той замечание за неубранные комнаты, то теперь приходилось самой убирать и выслушивать замечания. Согласитесь, это не так легко для человека с высшим образованием и знающим себе цену.

Но Ольга умный человек и поняла, что надо жить по принципу: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж». Из гостиницы перешла работать судомойкой в кафе, и гораздо позже смогла купить себе торговый уголок в магазине. Приезжая на Шпицберген, я почти всегда вижу мою бывшую помощницу на её новой работе. Мы находим несколько минут времени поговорить. Никогда я не чувствовал ощущения счастья у Ольги. И дело, конечно, не в муже. Очень трудно взрослому уже человеку вживаться в новую страну с её другими обычаями, другими людьми. Но, несомненно, это зависит от индивидуальности человека.