Тинкай Кретова - Казтабан

Стремительно темнело, поэтому я нашёл ровное место, набрал сухостоя и развёл костёр, устроившись рядом с ним: сидеть без огня возле ледяной реки было прохладно. Я уже засыпал, подсунув под голову дорожный мешок, когда с берега послышался разговор.

– Не толкайся, чего тебе, опять места не хватает? – недовольно ворчал первый голос.

– А ты подвинься! Вообще-то это я решаю, где ты будешь лежать, – возмущался второй.

– Да нет же, наоборот, сначала я занимаю удобное место, а ты уже потом как хочешь устраивайся, раз тебе всё не сидится, – требовал первый.

– Говорю тебе, жизнь – это вечный бег! Остановишься – сразу пропадёшь, – рокотал второй.

– Нет, – устало не соглашался первый. – Жизнь – это что-то прочное и незыблемое. Нужно крепко держаться на своём месте, а потеряешь опору – провалишься и сгинешь в пучине.

– А толку-то, что ты стоишь и не двигаешься? Так и не увидишь ничего, кроме самого себя! – грохотал, не унимаясь, второй.

– Да нет, я ведь ещё тебя постоянно вижу, – спокойно отвечал первый. – Как ты бежишь, бежишь вечно куда-то, а всё одно всегда тут остаёшься.

Я узнал эти речи – это был бесконечный спор берега и реки, и хмыкнул: вроде неразлучны друг с другом, а к миру прийти всё никак не могут.

Следующие пару дней я шёл по горным тропам и зелёным лугам, вдоль студёной линии снегов и по сухим руслам весенних рек. Заветная священная гора вела меня днём и ночью – закрывая глаза, я видел её сияние, становящееся всё чётче по мере моего приближения. Мне попадались духи, большей частью светлые и очень старые. Я вслушивался в их болтовню, надеясь уловить упоминание о волшебном ручье или об украденном тулпаре.

На последнем подъёме, по которому я шёл уже в сгущавшихся сумерках, посох вдруг стал ощутимо тянуть меня в сторону, требуя повернуть в тёмную рощу. Делать этого крайне не хотелось – густые леса всегда полны демонов, которые не очень-то жалуют путников, но я решил довериться Кудайбергену, уже не раз в пути доказавшему свои силу и мудрость, и шагнул в сырой мрак.

Некоторое время я не видел вообще ничего, полагаясь только на свою интуицию, и вдруг разглядел в темноте бледное свечение жёлтых глаз. Я замер. Послышался шорох крыльев – тулпар был где-то рядом и почувствовал моё присутствие. Демон дёрнулся, это было видно по движению тусклых глаз, затем, видимо, вскочил на коня – тот недовольно заржал, не умея отбиться от наездника, и взлетел, ломая сухие ветки, в ночное небо. Я чувствовал, что он по-прежнему недалеко и не собирается покидать эти горы. А значит, я поймаю его при свете дня.

Через несколько минут показалось небольшое озеро, укачивающее на волнах отражения звёзд. За ним, вдали, сияли священные белые вершины – корона Матери-Умай. Здесь, на берегу, я и устроился спать.

На рассвете меня разбудили птицы, воспевающие зарождение нового дня. Я поздоровался с солнцем и снова двинулся в путь. Несколько часов я шёл наугад, надеясь найти гору, о которой говорила Жер-Су. Решив получше осмотреть окрестности, я поднялся на невысокий холм и в восхищении застыл, издалека поймав на себе отблеск снегов священной горы.

Засмотревшись на её сияющие вершины, я не сразу его заметил – мужчина в простой белой одежде склонился над диким кустарником. Он медленно и мягко ступал вдоль зарослей, разглядывая налившиеся солнцем ягоды. Через некоторое время он наконец взглянул на меня, тепло улыбнулся и подошёл ближе.

– Разве они не прекрасны? Сейчас в наших лесах так много ягод! Вон в той роще вчера покраснела рябина, а в полях уже поспел первый урожай пшеницы. Хороший сегодня день! Пора подводить итоги сделанному с весны, собирать плоды и заботиться об их сохранности, – он многозначительно на меня посмотрел.

– Но я ничего не сажал, – ответил я в замешательстве.

– А я так не думаю. Разве мой брат не рассказал тебе? Хотя, зная Эрлика, можно догадаться, что он скорее провёл аналогию с какими-нибудь смертельными битвами или опасными уроками, нежели с упорным трудом и взращиванием добрых мыслей.

– Ты – Ульгень? – с сомнением спросил я.

– Да. А ты не ожидал встретить меня в лесу? Наверное, ждал блеска золотого замка? Да вот он, – Ульгень скучающе махнул рукой.

Я обернулся. Вершина холма оказалась подножьем огромной золотой скалы, которой не было видно конца. Она появилась всего на миг и снова исчезла, сменившись безоблачным небом.

– Мир, созданный для людей, прекраснее любых сказочных замков. Я люблю спускаться сюда по солнечным праздникам. Сегодняшний день был предопределён ещё шесть лун назад, посреди зимы, когда земля только почувствовала приближение света. Теперь же он постепенно уходит, оставляя нам всё, что мы успели сотворить под солнцем. А через шесть лун снова начнёт потихоньку возвращаться. Это закон – мир построен на равновесии.

Я собирался спросить Ульгеня про казтабан, но заметил движение среди берёз. Омерзительной походкой по светлой полуденной роще пробирался трёхглазый демон. Тулпара с ним не было. Я вскочил.

– Как ты смеешь являться при хозяине верхнего мира, грязный шайтан! Сейчас же провались в свою тьму и не вздумай из неё возвращаться!

Ульгень с интересом наблюдал за моим гневом.

– Хм, Киял. Не мог бы ты объяснить?

– Проклятый демон преследует меня уже много лет! Из-за него меня сторонятся люди! Он принёс мне так много бед, а теперь украл моего крылатого коня!.. Почему вообще он тебя не боится? – изумился я.

– Ну, во-первых, это твой демон, поэтому я его вряд ли напугаю. А во-вторых, я давно вижу, как ты его повсюду за собой таскаешь, и сам не могу взять в толк: почему ты его не отпустишь, раз он так тебе не мил?

– Но я тысячу раз бросался за ним в погоню! – почти закричал я. – Он только исчезает, чтобы снова появиться, когда сам пожелает!

Демон замер в тени волнующихся на ветру деревьев. Казалось, он ухмыляется, видя мою бессильную злобу.

– Ну да, много раз ты за ним гнался, много раз отпугивал, как делаешь это сейчас, – ответил Ульгень. – Но я совершенно уверен, что ты никогда не пытался его отпустить, иначе его бы давно тут не было. Да вот же, погляди! Его волос зацепился за твой жеке ауыз! Видимо, ты когда-то заплутал в тёмных краях и не заметил, как притащил его с собой. Это же демон, он не может никуда от тебя уйти, пока его волос запутан вокруг твоей вещи. И не вредить он, опять-таки, не может – такова его природа. Отпускай его уже, мне кажется, вам двоим больше не по пути.

Я ошалело смотрел на ножны своего клинка. За один фрагмент кованого узора и правда зацепился липкий, как паутина, серый волос. Всё не могло быть так просто!.. Словно во сне, я осторожно высвободил его и отпустил по ветру. Демон проворно выпрыгнул из чащи и, подхватив волос в воздухе, тут же растаял, оставив за собой только лёгкую дымку, которая тоже вскоре исчезла. Мой мучитель пропал. Онемев, я взглянул на Ульгеня.