Тинкай Кретова - Казтабан

Рустем Мавлиевич с супругой вызвались проводить желающих к Шайтанколю – озеру, окружённому мрачными легендами. На вид оно казалось совсем маленьким и безобидным. Однако, из-за того что было расположено высоко на горе, считалось очень глубоким, наполняющим собой большую скалистую трещину.

В походе между Денисом и Надеждой Васильевной опять разгорелась дискуссия. Я отметил про себя, что с каждым разом его вопросы становятся всё настойчивее, и подумал, что показной скептицизм и это непримиримое отрицание отражают только очень горячее желание поверить во что-то большее, чем материальный мир, и он просто ищет способ убедить самого себя, а точнее – свой упрямый математический ум.

Надежда Васильевна как раз говорила, что в духовных делах наш разум – самое тяжёлое препятствие, и чем большим опытом он наделён, тем тяжелее с ним совладать. Речь шла о том, как предсказатели толкуют свои сны и видения.

– Тут всё очень индивидуально, поэтому нужно понимать, что мир образов безграничен, – говорила Надежда Васильевна. – Есть общие, которые мы привыкли расшифровывать по бабушкиным подсказкам, например, собака – это друг, зуб – это родственник и так далее. Это логично – наше подсознание работает иначе, чем сознание, оно предпочитает общаться с нами через упрощенные картинки. Многие образы формируются у нас из-за одинаковой социальной среды, но большинство всё-таки зависит от собственного восприятия. Поэтому, чтобы руководствоваться видениями и не додумывать их, нужно прежде всего быть большим знатоком самого себя, закоулков своей личности.

Мы сели на прибрежные камни, наблюдая за небольшим семейством уток, беззвучно скользящих по холодной воде.

Надежда Васильевна продолжила:

– Определённо, есть какая-то информация, поступающая нам свыше… Ну или хотя бы интуиция, если тебе так удобнее, – добавила она, видя, как Денис поморщился. – В процессе жизни наше сознание постоянно занято оценкой происходящих событий и просчётами дальнейших шагов, а подсознание свободно, поэтому видит больше, но свои наблюдения преобразует в красочные образы. Потянул мышцу на тренировке, почувствуешь это только на следующий день, но ночью тебе уже приснится, что тебя в это место укусил зверь – подсознание всё для себя отметило и подсказывает в своей кодировке. Но это только самый приземлённый пример. Если смотреть шире, то священные писания написаны языком образов, которые так или иначе являлись простым людям. Если правильно перевести эти образы, можно будет многое узнать не только о духовности, но и об истории человечества. И у писателей так же. Чингиз Айтматов в «Буранном полустанке», помните? Описывая посреди серьёзного романа контакт с инопланетянами и его последствия, он подразумевал гораздо более глубокие вещи.

Я задумался. Получается, мы все живём обычной земной жизнью, а внутри постоянно как бы находится человечек, обитающий в неком сказочном мире и иногда проявляющийся в снах, а у кого-то даже в видениях. Вот только понять его язык трудно: недоброжелателя он наверняка будет принимать за неодушевлённый барьер, а вредную привычку наоборот – за живого коварного демона; полученные знания на его уровне, наверное, будут выглядеть как раскрытая книга, а мечты – как какое-нибудь летающее магическое животное. «Фантастика – это метафора жизни», – подумал я, вспомнив предисловие к «Буранному полустанку».

Из Каркаралинска мы ненадолго заехали в Караганду, где тепло расстались со своими попутчиками. Пока остальная часть команды докупала продукты, я проехался по городу, делая фотографии для запланированной на октябрь авторской выставки о жизни Казахстана. Как и многие другие города для алматинца, Караганда показалась мне просторной и пустой. Я запечатлел несколько очень самобытных старых двухэтажных домов и городской парк – нарядный, с кованными скамьями и невероятно красивой золотеющей осенней аллеей. Дальше наш путь лежал в Баянаул, куда мы и прибыли в тот же день уже ближе к ночи.

Я очень жалел, что мы не смогли включить в маршрут Улытау – горы, возвышающиеся в самом сердце казахской степи и в череде священных памятников хранящие историю нашего народа. Решив будущей весной обязательно туда съездить, добавив к посещению Улытау музей Коркыт-Ата и мавзолей Асана Кайгы [60] Қорқыт (IX в.) – легендарный исторический и мифический персонаж у тюркских народов, акын и создатель кобыза, умевший извлекать из этого инструмента звуки живой природы, всю жизнь искавший бессмертия и обретший его в переносном смысле благодаря созданию кобыза. Асан Кайгы (кон. XIV в. – сер. XV в.) – поэт, сановник Улу-Мухаммеда, хана Золотой Орды, идеолог Казахского ханства, сторонник объединения всех казахских родов и племён, получивший известность благодаря поискам земли обетованной – Жеруйыка. , где я давно мечтал побывать, я уснул в ласкаемой ветром палатке, и мудрые старцы снились мне всю ночь.

У нас уже оставалось не так много дней, поэтому мы не стали долго рассматривать все достопримечательности этого горно-лесного оазиса, а сконцентрировали своё внимание на озере Торайгыр и его окрестностях, лишь мельком взглянув на более популярное озеро Жасыбай.

Личность Султанмахмута Торайгырова всегда вызывала у меня большое уважение. Всё, что он делал в своей короткой и яркой жизни, имело только одну цель – счастье родного народа. Для него он развивал свои способности и изучал русский язык. Мне казалось очень глубоким его молодое понимание, что чем больше он будет трудиться над самим собой, тем большую пользу сможет принести обществу. Он умер, когда был моложе меня на несколько лет, но успел стать знаменитым поэтом и общественным деятелем, оставив в памяти народа своё бессмертное имя. Именно в его честь, поскольку здесь прошло его детство, было названо озеро, у которого мы остановились, и лежащий рядом посёлок.

Горы здесь были такими же, как и во всей Сары-Арке, – скалистыми и округлыми, и поэтому казались очень приветливыми. Я нашёл несколько красивых пещер, а в зарослях у ручья поймал в кадр круп убегающего лося, который, несмотря на внушительные габариты, передвигался во много раз тише недавних алтайских косуль.

Почти весь последний день в Баянауле, пока мои друзья тщетно пытались поймать ускользнувшее лето, купаясь в откровенно холодном Торайгыре, я провёл в ольховой роще неподалёку. Меня потрясла красота этого места. Старые деревья, занесённые в Красную книгу Казахстана, были похожи на фантастический лес, по причуде невидимого автора оказавшийся в нашем мире. Переплетение мягкого осеннего света и тени, отбрасываемой рельефными листьями, рисовало внутри рощи сказочный узор. И если бы не топкая земля, хлюпающая водой между красно-коричневыми стволами чёрной ольхи, я бы с радостью остался здесь ночевать, только чтобы увидеть, как рассветное солнце под звуки плещущегося родника запускает в таинственный мрак рощи свои искрящиеся лучи.