Тинкай Кретова - Казтабан

– Матвей… слушай, а как тебя сокращённо можно называть?

Я внимательно смотрел на дорогу, идущую вдоль глубокого обрыва, и, говоря, только на миг бросил взгляд на попутчика.

– Называй Маке, – невозмутимо ответил тот.

Я весело хмыкнул.

– Маке, а ты видел Белуху?

– Конечно. Несколько раз.

– А правду говорят, что она не всем открывается?

– Ну, не знаю, – Матвей задумался. – От меня она никогда не пряталась. Но я тоже слышал, что так бывает: машины ломаются, или снег вдруг посреди лета начинает валить, что не видно ни черта. Говорят, человек с грязными помыслами может не только к ней не дойти, но и обратно уже не вернуться. А что? – он прищурил глаза. – Боишься, что она тебя не примет? Нагрешил сильно?

Я пожал плечами. Белуха для меня была чем-то очень святым и чистым. Символом древней алтайской Белой Веры. Ей поклонялись мои далёкие предки, жившие большими семьями, чтившие традиции, знавшие семь поколений… В общем, гораздо более достойные люди, чем я. С Матвеем вопросов не было – занимается спортом, свободен, как птица, велосипед, вон, сельскому пацану подарил, потому что знает, что у того такого никогда не будет. Чистый человек, хотя и ветреный. А я пока даже не знал, как относиться к самому себе, и очень сомневался, что достоин увидеть священную рощу.

Машина взлетела на самую высокую точку перевала.

– Оказывается, не такой уж ты негодяй! – с притворным удивлением воскликнул Матвей, указывая в открывшуюся даль. – Вон она, твоя Белуха! Красавица…

Я проследил за его рукой. На горизонте белела двуглавая вершина легендарной горы. У меня замерло сердце – она! Белуха действительно заметно выделялась на фоне других вершин, только я никак не мог понять чем – своей необыкновенной формой и яркой белизной или тем, что я про неё знал. На душе стало очень светло и радостно. Мы притормозили, любуясь открывшимся видом.

Спустившись к обеду с перевала, мы сначала проехали чуть больше тридцати километров на запад, в Катон-Карагай, где, благодаря официальному письму, нам повезло взять разрешения на въезд в национальный парк, несмотря на позднее время. По дороге заехали в магазин, в котором Матвей купил себе какой-то жуткий зелёный лимонад, а уже после отправились на восток, в сторону села Урыль. На вопрос о том, как он пьёт такую химию, Маке ответил: «Ни в чём нельзя перегибать палку, особенно в здоровом образе жизни. Я сохраняю баланс!» – а после разразился собственной околонаучной теорией о том, что организму необходимо получать яд, чтобы уметь ему противостоять на случай экологической катастрофы.

Переговоры с курортом «Рахмановские ключи», расположенным в этой части нацпарка, легко удались и по телефону, поэтому я решил посетить озеро Язёвое, находящееся неподалёку. Подъём к нему оказался невероятно тяжёлым.

Мы несколько раз останавливались, чтобы подложить под колёса камни или убрать с дороги скинутые ветром толстые ветки, а остальное время коротали за беседой. Оказалось, что велоспортом Матвей занимается всего несколько лет, а до того как стать фрилансером и начать зарабатывать веб-дизайном, он был банковским работником. Я попытался представить его в официальном костюме – расслабленная поза, серёжка в ухе – и не смог.

Я сказал, что тоже люблю ездить на велосипеде, но преимущественно по городу, а зарабатываю частными бизнес-консультациями и спортивной фотографией, к которой не так давно добавились пейзажи. Потом я вкратце описал проект, по которому приехал в Восточный Казахстан, и Матвей начал заинтересованно расспрашивать о моих дальнейших планах в этом направлени. Но когда я сказал, что планирую закончить свою часть отчётом о текущей поездке, он очень удивился и стал выяснять причины. Я попытался ответить, что пока недостаточно хорошо ориентируюсь в теме и не готов метить так высоко.

– Постой-ка, – Матвей отхлебнул лимонад и поморщился. – То есть из-за того, что ты пока не добился большего, ты не хочешь начинать что-то, что может помочь тебе этого добиться?

– Ну, что-то вроде того.

Постановка вопроса сама по себе показывала меня не в лучшем свете.

– Дай угадаю. Ты ещё не женился, потому что не достиг финансовых высот, не открываешь собственное дело, потому что не накопил достаточно опыта, не медитируешь, потому что не чувствуешь себя просветлённым… – Матвей расширил глаза в страшной догадке: – Ты и велик, наверное, напрокат берёшь, потому что считаешь, что ещё не слишком хорошо ездишь?!

– Десять из десяти.

Не хотелось этого признавать, но его проницательность была почти сверхъестественной. Матвей покачал головой.

– Я так думаю: никто и никогда не бывает достаточно хорош или совершенно готов. Судьба просто кидает тебе мяч в виде желания или возможности что-то сделать. Ты можешь или отбить этот мяч, то есть выполнить своё желание, или оставить его у себя до тех пор, пока не придумаешь, каким приёмом лучше по нему бить. А судьба, видя, что ты ничего не делаешь, посылает тебе следующий мяч, чтобы ты наконец сделал бросок предыдущим, отпустил его. Но ты выкручиваешься, ловишь второй, третий. А потом скапливается слишком много того, что хотелось, но не было сделано. Тогда ты уже не можешь ловить эти мячи, и они бьют тебя по голове. Не успеешь понять, как вообще не сможешь сдвинуться с места, погребённый под грузом нереализованных планов. Я думаю, если ты смог что-то придумать, значит, смог бы и воплотить в жизнь. А ждать, что у тебя наступит подходящий момент или идеальная готовность, вообще нет смысла… Мне кажется, дело тут не только в отсутствии соответствующего опыта, – добавил он. – Ты просто почему-то не хочешь ничем заниматься всерьёз. Иначе бы у тебя давно были своя компания или сайт. Или хотя бы визитка.

Мне нечего было ответить. Я действительно до сих пор не чувствовал себя вправе заводить своё дело – не найдя корней, не овладев свободно государственным языком и, вообще, не добившись в жизни каких-то значительных результатов. Я был уверен, что мои ощущения основывались на общественном мнении, поэтому всегда занимался обезличенными вещами, которые, по сути, выполняли одну-единственную роль – оправдать моё право на существование и доказать самому себе свою ценность. Я проводил жизнь в суете, вместо того чтобы целенаправленно куда-то идти. В итоге не считал себя ни в чём достаточно развитым, чтобы делать вещи, помогающие развиться. Замкнутый круг.

– Плохим привычкам надо давать бой. Тебе пора выбираться из своего панциря… А мне – перестать пить химию, – Матвей похлопал себя по тощему пузу. – Кстати, останови вон у того деревца.

Озеро Язёвое и его водопад лежали почти у подножья Белухи. Мы прибыли туда уже за полночь и ничего особо не разглядели. А вот наутро проснулись в малахитовой алтайской сказке: в воздухе стоял смоляной кедровый аромат, в больших светлых лесах поскрипывали на ветру хвойные и лиственные верхушки, а на пригорках спели дикие ягоды. Луга укрывали душистые травы, и в пьянящий воздушный коктейль вливались аппетитные нотки джусая, которыми то и дело потягивало из подлеска. В ветвях цокали белки и суетились птички-кедровки, мелькали полосатые бурундучьи спинки, а на прогретые камни то и дело выбегали любопытные пищухи, покрытые блестящей чёрной шерстью. Гуляя по пологому склону, я встретил в роще небольшую группу косуль, которые, испугавшись звука треснувшей под моей ногой ветки, грациозно, хотя и очень шумно умчались через заросли. В общем сама жизнь вокруг была насыщенной и концентрированной, подобно эликсиру.